Он заранее отправил гонца сообщить о своем визите. У него не было желания стать мишенью для брошенной вазы. Что-то похожее на улыбку затаилось в уголках его старческих губ. Отвагу она унаследовала от отца. Он даже подумал, не приказать ли, чтобы из ее комнат убрали все тяжелые пред-меты.

Нет. С ней не нужно ругаться. Она не должна думать, будто он ее боится. Не следует ей и до конца понимать, насколько большую власть она теперь имеет. Близятся непростые переговоры – и провести их способен только он сам.

В соответствии с его повелением герцога принесли к покоям Кассим. Засовы были убраны.

– Стучи! – сказал он стражнику, который уже начал открывать дверь.

Изумленный охранник помедлил, ставя под вопрос полученный приказ. Но потом поспешно постучал по массивной деревянной створке и провозгласил:

– Леди Кассим, вас почтил своим визитом герцог!

Молчание тянулось так долго, что могло считаться вызывающим. Однако в последний миг она отозвалась:

– Тогда входите и чтите меня!

Его охранники растерялись. Она насмехается над герцогом? Ее надо убить? Он нашел ее ответ почти забавным и кивком приказал им подчиниться.

Они внесли его в солнечную комнату с пушистыми коврами, устилающими полы. В одном углу оказались клетка с певчими птичками и столик с серебряной вазой, где лежали свежие фрукты из его оранжереи. Похоже, придворные начали посылать ей подарки. Насколько же быстро по двору распространяются слухи! Он прищурился и облизал губы. В ее покои должны попадать исключительно его дары. Именно к нему она должна обращаться за любой милостью. Она должна зависеть от него во всем, вплоть до стакана воды или корки хлеба. Ибо он прекрасно осознает, что сейчас его жизнь зависит от нее.

– Приятное жилище, – напомнил он ей, пока его кресло ставили у камина.

Едва заметным движением головы он отослал прочь телохранителей и носильщиков. Он не соизволил наблюдать за тем, как они уходят. Он не отрывал взгляда от нее. За ведьмами всегда надо пристально наблюдать. Она странно закуталась – спрятала все тело с головы до ног в складчатой ткани. Ему видно было лишь ее лицо – но зато он мог изучить обстановку. Встречаясь взглядом с дочерью, он слышал, как за его людьми закрылась двери.

На диване в углу лежал человек-дракон. Он не шевелился – только простыня, укрывавшая его, поднималась и опускалась. На столике рядом поблескивал поднос с недоеденной едой и бокалом, на дне которого осталось вино. Значит, она его кормила – и существо поело. Прекрасно.

– Очень много солнца, – добавил он, не дождавшись ее ответа.

– Было бы больше, если бы не решетки на окне.

– Верно. Ты хотела бы, чтобы их сняли? Или чтобы тебя перевели в более просторные комнаты без решеток на окнах?

Это сбило ее с толку. Промелькнувшая в ее глазах растерянность согрела его лучше огня в очаге.

Она набрала воздуха в легкие, чуть поколебалась – и отважно парировала:

– Я хотела бы вернуться обратно в свои апартаменты на женской половине, чтобы свободно гулять в садах и ходить в купальни, как раньше.

– Увы, но я не дам согласия. Моему человеку-дракону не подобает жить среди женщин. Я не доверяю им так, как доверяю своей единственной дочери.

Растерянность превратилась в изумление – и она не смогла его скрыть.

– Что вам нужно? – спросила она настороженно. – Зачем вы пришли повидать меня спустя столько лет, в течение которых мне было запрещено находиться в вашем присут-ствии?

Он уставился на нее – и она не отвела глаз.

«Она больше похожа на меня, чем на свою мать, – поду-мал он. – Мне следовало это понять. В ней от меня больше, чем было в любом из сыновей, которые меня подвели. Я искал решение задачи, а оно все это время находилось прямо передо мной».

На него снизошло вдохновение. Он негромко проговорил:

– Я знаю, что ты сделала. И я осведомлен о твоих стремлениях.

По ее лицу пробежала тень страха, однако она промол-чала.

– Ты пыталась поднять против меня восстание. Мятеж. Твои призывы были умелыми… для женщины. Но ты не там искала союзников. Чтобы воздвигнуть трон, нужно строить на камне, а не на цветах. Я – камень.

– Не понимаю.

Он этого и добивался. Ему необходимо было втянуть ее в разговор, заинтриговать, опутать своей паутиной.

– С твоими амбициозными планами получить власть тебе следовало обратиться ко мне. Разве я не твой отец? В твоих жилах течет столько же моей крови, сколько и в любом из зачатых мной сыновей. Ты же не думала, что я найду твое стремление к власти чем-то предосудительным, а не подлинным доказательством того, что ты достойна быть моей дочерью? Быть моей наследницей.

Он понизил голос и с удовлетворением отметил, что она подалась вперед, чтобы уловить слова.

Она чуть пошатнулась: от его предложения у нее закружилась голова. Но она быстро пришла в себя.

– Быть матерью вашего наследника – возможно. Эллик рассказал мне об условиях вашего договора, когда он… навестил меня. Я стану коровой, которая принесет вам обоим теленка.

Ее ответ объяснил блекнущий синяк у нее на щеке. Эллик поспешил воспользоваться его предложением. Герцог предпочел бы, чтобы она не забеременела сейчас. Ему ни к чему, чтобы она распускала слюни в материнских чувствах, пока его собственное здоровье не восстановится полностью. А это, по его убеждению, требовало, чтобы его человек-дракон был жив и хорошо откормлен.

– Я не разрешу ему снова «навещать» тебя, если таково твое желание. Я переведу тебя в роскошные и просторные апартаменты с окнами без решеток. У твоего подопечного будет собственная комната. – Он вспомнил о помещениях в башне неподалеку от его собственных покоев. Окна в ней расположены настолько высоко на отвесной стене, что решетки там действительно не нужны. Она воззрилась на него – и он бесшабашно продолжил: – И моим наследником будешь объявлена ты, а не ребенок Эллика. С правом выбрать себе консорта, когда придет время.

Он умолк. Что еще могло бы ей понравиться?

– Почему вы пришли ко мне? – вырвалось у нее.

Она заволновалась и даже не стала притворяться, что ей все равно.

– Ты доказала, что достойна моего подарка, – напыщенно произнес он. – Я не верю, что ты пыталась меня свергнуть, – солгал он. – Даже тебе должно быть ясно, что тебе не овладеть властью в стране, раздираемой гражданской войной. Все подчиненные мне вожди восстали бы, заявляя права на мой трон, а ты бы превратилась в лакомый кусок – с помощью тебя любой из них смог бы прийти к законной власти. Сколько бы женщин ты ни сплотила вокруг себя, их быстро скрутили бы их собственные мужья, отцы и сыновья. Нет. Ты не можешь воздвигнуть свой трон на хрупких цветочках, милая моя. Его надо устанавливать на камне мощи твоего отца.

Он поднял руку и небрежно махнул в сторону человека-дракона.