Соседнему кораблю повезло больше. Такая же глыба рухнула на него прямо посередине, но, пробив несколько палуб, не прошила корабль насквозь, а задержалась в его чреве. Квинкерема с зияющей пробоиной в верхней палубе накренилась на правый борт и стала круто забирать в сторону. Капитан шедшего параллельным курсом корабля не был готов к такому маневру, и его квинкерема вскоре ощутила мощный удар в корму, как он ни старался избежать столкновения. Несколько других судов, которым обстрел повредил управление, метались по акватории, как слепые котята, норовя зацепить кого-нибудь из своих.

Орудия более мелкого калибра тоже делали свое дело, осыпая подбиравшиеся к стенам суда тучами ядер, стрел и горшков с зажигательной смесью. В стане штурмующих Сиракузы римлян, еще толком не успевших приступить к осаде города, похоже, начиналась паника. Буквально за полчаса массированного обстрела несколько кораблей, не вступая в контакт с противником, либо были уничтожены, либо вышли из строя, потеряв управление.

Федор с изумлением увидел, как к первой квинкереме, что пристала к берегу и начала высаживать на него легионеров, протянулся со стены хищный клюв крана Архимеда. Он ухватил корабль за носовую часть и, словно титан, стал поднимать вверх. Не прошло и пяти минут, как загнутый нос корабля показался над водой, стремясь вознестись все выше и выше. Легионеры, находившиеся в этот момент на палубе, посыпались с нее вниз. Затем, стрела вдруг резко отклонилась влево, и швырнула корабль на скалы, где тот застрял, как израненный кит.

Однако, несмотря на такое противодействие, обе самбуки «пристыковалась» к стене и римляне вскоре оказались у ее кромки. Одна из них как раз напротив той части, где стояли африканцы Чайки и несколько скифов Ларина.

— Поднять щиты! — скомандовал Федор своим пехотинцам. — Не пускать к баллистам!

Лехиных воинов, не считая его самого, по просьбе адмирала снабдили не только мечами, но и луками. И теперь они стояли, натянув тетиву, в ожидании, когда над краем стены появятся красные гребни шлемов и рыжие панцири легионеров. И вот они появились.

— Бей римлян! — заорал Федор и первым бросился на возникшего из-за зубца легионера.

Но скифы «сработали» еще раньше. Сразу несколько стрел просвистело в буквально полуметре от командира карфагенян. А когда он нанес рубящий удар фалькатой, стремясь попасть в бок легионеру, то его клинок рассек лишь воздух. А затем изумленный Федор увидел тела сразу двух римских солдат, которые раскинув руки почти синхронно падали вниз с лестницы. У каждого торчало сразу по две стрелы из груди.

Уступив поневоле «первую партию» римлян скифам, следующую Федор не упустил. Да она получилась и не маленькой. Со стены спрыгнуло сразу пятеро легионеров и, прикрываясь щитами, сомкнув их, попыталось оттеснить защитников от края, расширив плацдарм для дальнейшего наступления. Вслед за ними спрыгнуло еще трое. Стрелы скифов забарабанили по щитам, не причинив легионерам на этот раз никакого вреда.

— За Карфаген! — истошно крикнул Чайка и начал наносить удары фалькатой, стремясь угодить в голову ближнему легионеру. На соседних напали Летис с Урбалом и остальные карфагеняне, к которым не выдержав присоединился и Ларин.

На стене завертелась настоящая круговерть. Федору удалось довольно быстро заколоть своего противника. Этому невольно помог Летис, так «засадивший» ногой по римскому скутуму, что его владелец буквально отлетел обратно к зубцам, не сделав ни одного стоящего взмаха мечом. А Чайка, воспользовавшись неожиданно возникшим просветом в строю легионеров, ловким выпадом ранил римлянина в бок. А затем добил вторым ударом в шею. Пока финикийцы разделывались с этими легионерами, на стене появилось еще человек десять римлян, которые карабкались на нее, как муравьи. Метрах в ста, где опустилась вторая самбука, ситуация была похожей. Но там сражались греки, сдерживая натиск легионеров.

— И откуда же их столько, — веселился Федор, размахивая фалькатой направо и налево, одновременно пытаясь уклонится от направленных в него мечей, — все лезут и лезут.

— Знатную лестницу они с собой притащили, сержант, — вторил ему Леха, оказавшийся рядом, — сразу толпа народа взобраться может. Если так дальше пойдет, то их на стене будет больше, чем нас. И тогда никакие машины не помогут.

Отбив крепкий удар римского «гладия», отрубившего край щита, Леха в ответ нанес удар рукоятью своей фалькаты в челюсть слишком близко подобравшемуся легионеру, раскрошив ее. А затем, сделав выпад, вонзил острие в руку другому. Римлянин взвыл от боли, выронив меч, и Ларин не дал ему второго шанса.

— В очередь, сукины дети! — разбушевался Леха, отбивая очередную атаку и отступая назад, — в очередь, говорю.

Но то ли легионеры не понимали, что кричал им скифский адмирал, то ли не желали понимать, — в любом случае римляне отвоевали уже часть стены. Теперь они вплотную приблизились к баллистам, не перестававшим вести обстрел кораблей, угрожая уничтожить орудия вместе с прислугой. Увидев это, Чайка отступил чуть назад и выстроил перед орудиями в три ряда всех своих оставшихся в живых солдат, перегородив почти захваченную римлянами стену, и вновь перешел в наступление.

Врубаясь яростно в ряды легионеров, Чайка вдруг заметил, как что-то массивное медленно проплыло над ним, закрыв на мгновение солнце. Приняв на щит очередной удар и отскочив на шаг назад, он быстро посмотрел вверх. Над стеной, зажатое в двух местах, неторопливо проплывало огромное бревно, которое тащил в своем клюве кран Архимеда, длинная стрела которого вынырнула из-за ближней башни. Федор отбил новый удар, нанес свой, в ярости пробив защитный панцирь, и вновь отскочил назад, отделавшись ненадолго от противника.

Зависнув над ближней самбукой, кран разжал свой клюв. Крюки, державшие бревно по краям, разошлись, и оно рухнуло прямо на лестницу, переломив ее в одно мгновение. Легионеры посыпались вниз, разбивая позвоночники о прибрежные камни.

Победный вопль прокатился по рядам греков и карфагенян, которые быстрой контратакой вышвырнули со стены оставшихся легионеров. На этот раз Федор был последним, кто видел живого римлянина на этой части стены. Он сам выбил щит из рук пятившегося назад под градом ударов легионера, а затем, лишив его и меча, ударом ноги в грудь, отправил в последний полет со стены.

— Передавай привет Марцеллу, — крикнул опьяненный сражением Федор и даже свесился вниз, чтобы убедиться, как римлянин достигнет земли. Однако не успел, — отвлекло прилетевшее с моря каменное ядро, которое убило двух стоявших рядом с ним карфагенян, не задев, впрочем, каким-то чудом его самого. А когда Чайка все же высунулся меж зубцов, то не смог разыскать взглядом того легионера среди десятков рыжих панцирей, размазанных по скалам внизу.

Вскоре таким же точным ударом была уничтожена и вторая самбука. Наступление римлян захлебнулось. Бросив взгляд на море, Федору увидел, что греческий флот, нанеся большой урон противнику, успел отойти в гавань. Но римляне в нее прорваться так и не сумели. Непрерывная бомбардировка их кораблей со всех окрестных стен и башен, заставила флот Марцелла повернуть обратно, обратив его в позорное бегство. Но даже теперь римляне не могли еще как следует прийти в себя, поскольку их продолжали топить даже издалека. Их капитаны, впервые испытав на себе гений Архимеда, уже уяснили, что, лишь уйдя далеко в море, получат передышку. А пока каменные глыбы продолжали свистеть над головами карфагенян.