Мы послушно затихли, сконфуженно поглядывая друг на друга.

— Молчать, — повторил Воропаев, уже значительно спокойней. — Пусть говорит она! Одна!

И он кивнул на Маришу.

— Но для начала расскажите мне все по порядку, — велел Марише Воропаев, прежде чем Мариша успела открыть рот. — Кто такой Виктор и кого он убил? При чем тут убийство старика Санина и кто же был привидением?

И Мариша, набрав в легкие побольше воздуха, потому что рассказ обещал быть очень долгим, принялась рассказывать историю погибшей семьи Саниных, о призраке Елены, о семье Плаховых и двух женах Виктора со всеми их родственниками.

— Ну и дела творятся! — наконец вытер вспотевший лоб Воропаев, когда Мариша закончила излагать ему события, участниками которых мы стали волею судьбы. — Выходит, в этом деле целых три свежих трупа? Виктор! — принялся загибать он пальцы. — Его жена — Любовь. И мать этой женщины — Раиса Захарьевна.

— Она пока жива, — возразила Мариша. — Так что трупов пока только два.

— Но я не понял, кто же убил Виктора? — спросил Воропаев.

— Если придерживаться голых фактов, то Виктор утонул, — сказала Мариша. — Но это не так.

— Не так? — оторопел Воропаев.

— Конечно, у меня нет доказательств, — сказала Мариша, — но я уверена, что это было спланированное убийство, хорошо замаскированное под несчастный случай. И я объясню, почему я так думаю. Сначала Георг, переодевшись и загримировавшись под призрак Елены Саниной, терроризировал всю округу, уделяя особое внимание дому своих врагов — Плаховых. А потом последовал первый несчастный случай, когда на голову Виктора рухнула крыша старого дома.

— Это был просто несчастный случай, — спокойно возразил Георг.

— Нет, — покачала головой Мариша. — Потому что там была подпиленная балка, которую стоило только дернуть за веревку, как вся крыша рухнула на голову Виктора. И потом, Виктор вас видел в доме. Вы стояли там в женском платье и в полутьме вполне могли сойти за призрак женщины.

— И что с того? — насмешливо спросил у нее Георг.

— Да ничего особенного, конечно, — вздохнула Мариша. — У вас с Любимой ведь не было ни капли жалости к этому человеку. Не мне вас судить, только в тот раз я и заподозрила Любиму в том, что она не только не любит своего мужа, но и вернулась к нему не просто так, а втайне лелея мысль убить его.

— И почему был сделан такой вывод? — поинтересовался Воропаев.

— Понимаете… ее туфли, — ответила Мариша. — Они натолкнули меня на эту мысль.

— Туфли? — поразился Воропаев. — При чем тут какие-то туфли?

— Я тоже себя уговаривала, что они тут ни при чем, — отозвалась Мариша. — Но сомнения в душу все равно закрались. Судите сами, если вы лежите себе и спокойно загораете на солнышке, а тут вдруг на голову вашей жены падает дом, что бы вы стали делать?

— Бросился бы ей на помощь! — воскликнул лейтенант, но тут же очаровательно покраснел и смутился: — Только я, вообще-то, не женат.

— Не имеет значения, мою мысль вы уловили верно, — похвалила его Мариша. — Вы бы бросились к жене, не подумав об обуви. Помчались бы сломя голову. А Любима загорала босиком, но, когда она появилась возле места трагедии, на ней были туфли на высоченных каблуках. Понимаете, она успела их надеть!

— Точно! — воскликнула Катька. — Я еще тогда подумала, как она может ходить на таких каблучищах!

— И я тогда поняла: либо Виктор для Любимы совсем ничего не значит, что она в первую очередь подумала о своей обуви, чтобы не бежать босиком, либо заранее знала, что сейчас крыша рухнет, и обулась заранее.

— Надо же, — хмыкнул Прапор. — Какая ты, оказывается, наблюдательная.

— Ее бы наблюдательность — да на благие дела, — встрял Женька.

— И мне еще тогда показалось, что Любима сидела в саду не просто так, — продолжала Мариша, не обращая внимания на дурацкие реплики. — Она дожидалась, когда мы вернемся и сможем подтвердить, что в момент трагедии она была далеко от рухнувшего дома. Но окончательно я убедилась в виновности Любимы, или по крайней мере в ее причастности, после второго покушения на Виктора. К сожалению, второе покушение удалось. И Виктор утонул. Но к этому времени я уже совершенно точно поняла, что Любима замешана в этом деле по уши. И действует заодно с привидением, то есть с Георгом, исполняющим роль призрака.

— Потому что Любима так явно старалась набиться к нам в подруги, явившись на реку? Да? — догадалась я. — Ей нужно было обеспечить себе алиби? Она пришла на реку до того, как Георг собирался покончить с Виктором. Надо же, а я еще тогда подумала: чего это вдруг Любима стала с нами такой любезной и милой? То словно ледяной водой нас окатывала, всячески избегала, а то вдруг разыскала и где удить рыбу подсказала…

— Вот она какая! — протянула Катюха. — А я ей поверила. Думала, поняла наконец, что мы хорошие люди. Вот и стало ей стыдно за свое высокомерие.

— Любима добилась своего. У нее появилось алиби на время смерти мужа. Теперь никто не смог бы заподозрить ее в том, что она покушалась на его жизнь. А ее сообщник тем временем расправился с Виктором.

— Я его не убивал! Ваши друзья видели — он сам утонул.

— Верно, — кивнула Мариша. — Но думаю, не окажи вам Виктор такую любезность, вы с сестрицей еще чего-нибудь придумали бы, чтобы угробить мужика.

Георг мрачно молчал. Зато заговорила Катька.

— Постой! — воскликнула она. — С какой это сестрицей? О ком ты говоришь?

— А вы еще не поняли? — улыбнулась Мариша. — Любима и Георг на самом деле родственники. Что же вы молчите, Георг? Вы же и в самом деле брат и сестра?

— Троюродные, — холодно отозвался тот. — И не понимаю, какое это имеет отношение к случившемуся. Мы с сестрой должны были устранить несправедливость. Потомки убийцы должны быть наказаны!

— Ой, — покачала головой Катя. — Подозреваю, что вас больше волновала не справедливость, а золото ваших предков.

Георг молча пожал плечами, показывая, что обсуждать такие темы ниже его достоинства.

— Мариша, а золото старика в самом деле в земле возле дома Плаховых? — поинтересовался Прапор, глаза которого теперь горели, как два прожектора.

Наверное, он уже подсчитывал, насколько разбогатеет теперь, раз Виктор и Любка погибли, а Любима и Георг вряд ли в ближайшее время смогут претендовать на свою долю клада. Одного точно посадят за преднамеренную попытку убийства, а может быть, если Раиса Захарьевна не выживет, то и за убийство. Да и вторая вряд ли избежит наказания. Если даже Любима лично своими руками никого и не убила, то была пособнийцей брата. Митька тоже явно сходил с пробега. Вроде бы для Прапора все складывалось прекрасно.

— Так что, золото там? — повторил свой вопрос Прапор.