– И сквозь брусчатку пробивается трава. Все этипрелести я тоже видел. Вернемся к букинистическому. Мсье Кутарба купил егобольше года назад, как вы утверждаете, под парфюмерный магазин…

– Ничего такого я не утверждал. Я просто высказалпредположение.

– Неважно. Так вот, я был там. Ничего неотремонтировано, разор и запустение, если так можно выразиться. Вот вы,специалист, объясните мне – зачем покупать коммерческую недвижимость только длятого, чтобы купить?

– Откуда же мне знать? Поговорите об этом с самим мсьеКутарба. в конце концов, это его собственность. Я всего лишь агент. Посредник.

– Сделка с домом на улице Музайя произошла позже?

– Э-э… Много позже.

– И все это время – я имею в виду время до приобретениядома на Музайя – он так ничего и не сделал с букинистическим. По-прежнемуснимал квартирку на рю де ла Гранж. Странно, не правда ли?

– Причуды клиентов меня не касаются.

– Какую сумму мсье Кутарба вложил в покупкубукинистического?

– Это конфиденциальная информация. Я не могупредоставить ее даже вам. Без соответствующей санкции, разумеется. Он что,обвиняется в неуплате налогов?

Он ни в чем не обвиняется. Во всяком случае – пока. Что вызнаете о бывших владельцах букинистического?

– Немного.

– Это, я надеюсь, не конфиденциальная информация?

– Нет. Букинистический просуществовал больше пятидесятилет. Л до этого там располагалась… кажется, лавка колониальных товаров. Специи,пряности, табак, чай… Хозяин лавки был осужден за коллаборационизм в сороковых.Типичная для того времени история.

– Хотелось бы ее услышать.

– Не ручаюсь за достоверность, но в самом конце Второймировой там была уничтожена целая группа Сопротивления. Хозяин лавки донес опятерке маки нацистам, уж не знаю, из каких соображений. После того, как егоосудили, помещение некоторое время пустовало.

– А потом туда въехал букинистический.

– Да.

– Что же случилось с прежним хозяином?

– Не знаю. В Париж он не вернулся. Уже в шестидесятыхон попытался предъявить права на магазин, даже заслал сюда дочь, но успехом этомероприятие не увенчалось.

– Новые владельцы оказались с зубами?

– Коллаборационистов недолюбливали и в шестидесятых.

– А зубастые владельцы? Книжные черви… Расскажите-камне о них.

– О них вообще мало что известно. Поначалу – довольнодолгое время – букинистическим заправлял бывший экспедитор из Нанси, по отзывам– милейший человек. Впоследствии он погиб.

– Убийство?

– Несчастный случай. Катастрофа в Швейцарских Альпах,машина, в которой он находился, рухнула в пропасть.

– И магазин остался сиротой?

– Нет, конечно же… У экспедитора из Нанси оказалисьнаследники, правда – непрямые. Но о них совсем ничего не известно…

– Неизвестно или вы чего-то недоговариваете?

– Если я чего-то и недоговариваю… То это касаетсясамого магазина. Но строго между нами, мсье Бланшар.

– Можете на меня положиться.

– Этот магазин – не самое веселое место. С ним былосвязано несколько смертей, не всегда уместных.

– Что вы имеете в виду?

– Насильственных. Ходили такие слухи. Правда, всеголишь слухи, не более…

– И где же они ходили?

– У нас, в профессиональной среде. Агенты не особенножалуют дома с червоточинкой. Этим букинистическим занималось несколько человек,но лишь мне удалось продать его. И то – только потому, что сам клиент выразилжелание заполучить эти несчастные двести квадратных метров.

– Клиент – это Ги Кутарба?

– Да. Он был очень заинтересован в приобретениибукинистического. Я бы даже сказал – он был одержим им.

– Он знал о магазине что-то такое, чего не знаете вы?

– Я этого не утверждаю. Единственное, чем Ги поделилсясо мной, – это воспоминанием о первом посещении букинистического. Когдатот еще был букинистическим.

– Растрескавшаяся плитка на полу, живо напомнившаядетство?

– Что-то вроде того.

– А вы говорили, что на сентиментального идиота ГиКутарба похож не был.

– В подробности я не вдавался. Он хотел купить магазини предложил хорошие комиссионные.

– И вы, конечно же, ничего не сказали ему о туманномпрошлом магазина? И о нескольких неуместных, как вы выразились, смертях.

– Вы должны понять меня, мсье Бланшар… Комиссионныебыли уж больно заманчивыми.

– Я понимаю.

– И вот еще что… Даже если бы я сообщил Ги, чтобукинистический – не что иное, как штаб-квартира Сатаны, – даже это неостановило бы его. Ги – человек с воображением, а если уж человеку своображением что-нибудь втемяшится в голову…

– Вы говорите о нем так, мсье Перссон… Как будто знаетеего не только как клиента.

– Нет-нет… У нас были сугубо деловые отношения. Конечно,я был в курсе, что он блестящий начинающий парфюмер. И моя жена без ума от егодухов… Но разве это повод для сокращения дистанции?

– Вы назвали его… м-м… экстравагантным.

– Разве?

– Назвали.

– Возможно. Мне так показалось.

– С чего бы это вам так показалось?

– Не знаю. Просто показалось и все. Все эти егорассказы о запахах…

– И когда только он успел рассказать вам о запахах?

– О, это забавная история! Мы с Ги застряли в лифте…

– В лифте? Каком лифте?

Мы поднимались в головной офис нашей фирмы… Чтобы составитьодно из дополнительных соглашений к договору – и застряли в лифте, междучетвертым и пятым этажами. И промаялись в кабине что-то около двух часов.

– Вы целых два часа провели в лифте и никто не пришел квам на помощь?

– Был вечер, к тому же наша сборная играла с ботами…

– Это все объясняет.

– Вы футбольный болельщик?

– Нет. Предпочитаю шахматы.

– Странно…

– Что – странно? Связка «полицейский – шахматы»?

– Что вы… Я к тому, что тоже предпочитаю шахматы.

– Вернемся к лифту.

– Да-да, конечно… Ги оказался приятным собеседником.

– И о чем же вы беседовали?

– О чем могут беседовать два практически незнакомыхчеловека, оказавшиеся в клетке между этажами?