– Ваш путь устелен листьями земляники, герцог, – ответил Мэндевилл, вызвав улыбки собравшихся, так как листья земляники украшали герцогскую корону. – Но если вы хотите получить отцовское благословение…

Люди стали переглядываться. Значит, подумал Трис, у отца Крессиды были идеи на этот счет, и он не против этого брака. Сэр Артур пробился поближе к дочери.

– Вы все можете расходиться. Здесь Сент-Рейвен, он настаивает на танце. Герцог есть герцог в конце концов!

Мужчины разошлись, недовольно ворча. Трис поклонился Крессиде и не смог удержаться от улыбки.

– Если вы против, мисс Мэндевилл…

Крессида посмотрела в его глаза, ее щеки залились краской. Все примут это за возбуждение, но неужели она сердится? Она опустила глаза и сделала книксен.

– Как я могу отказаться, ваша светлость?

Ее отец оставил их наедине, но среди толпы. Толпы, которая будет следить за каждым их жестом, каждым словом. Просто потому что он – это он. Трис положил ее руку на свою и повернулся, чтобы занять место в ряду танцующих.

– Мы первый раз вместе в обществе, – сказал он, глядя на нее, как будто они болтали о пустяках.

– Да. – Она справлялась со своей ролью, его бесстрашная мисс Мэндевилл. – Почему ты здесь? Это так опасно.

– Нет. Поверь мне. Я… – Он чуть было не сделал ей предложение здесь и сейчас, но в нем осталась капля здравого смысла. – Крофтон бежал из страны, – сказал он.

– Хорошо! – Но в ее взгляде промелькнуло беспокойство. – Я боюсь, что он уже успел распустить сплетни.

– После сегодняшнего вечера это будет не важно…

Заиграла музыка, сигнал к началу танца.

– Поверь мне, Крессида! – сказал он мягко, ласково, и они закружились в танце.

Это был вальс. Весь этот танец они будут кружиться в объятиях друг друга. Многие до сих пор считали вальс скандальным танцем, и теперь он понимал почему. От наслаждения у него кружилась голова.

Скоро, скоро она будет в его объятиях как жена.

Во время первого тура вальса Крессиде казалось, что она ходит по лезвию ножа, но она танцевала с наслаждением. Так как танец продолжался и никто не был шокирован, увидев их вместе, она начала мечтать.

Если они могут танцевать, то, может быть, они могут встречаться. Гулять в саду, кататься по парку. Все то, что делают обычные мужчины и женщины…

Но затем она вспомнила, что такие удовольствия будут бессмысленным мучением. Он, как и ее отец, был непостоянен. Даже после того, как он признался ей в любви, его тянуло в заведение Вайолет Вейн.

«Он мог бы измениться», – прошептала надежда.

«Мужчины не меняются», – настаивал здравый смысл.

Но он был здесь. Это должно что-то значить. И она была ему небезразлична. Она видела это в его глазах, чувствовала в его прикосновении.

Любовь меняет людей, и, возможно, с отъездом Крофтона все у них наладится.

Трис был здесь. Это должно что-то значить.

Затуманенный взгляд Крессиды наткнулся на Лавинию, которая постукивала по губам веером. Она узнала условный сигнал. Подруга хотела поговорить с ней в дамской комнате, прямо сейчас.

О Боже. Это о Сент-Рейвене. По выражению лица Лавинии она поняла, что у нее дурные новости. Крессиде хотелось отвернуться и не обращать внимания на сигнал, но любопытство помешало.

Не говоря ни слова, она вышла из зала и последовала за подругой. Она вошла в дамскую комнату, Лавиния усадила ее на софу. Крессида огляделась, здесь никого не было, за исключением служанок. Она будет осторожна, потому что знает, как распространяются слухи среди слуг.

– Какое счастье, что приехал герцог, – весело сказала Лавиния – возможно, она тоже подумала о служанках. – И он так же красив вблизи, как и на расстоянии!

– Да! Что ты хочешь сказать мне, Лавиния?

Веселье подруги исчезло.

– Мне так жаль… Просто я вспомнила, что ты испытываешь к нему теплые чувства.

Крессида почувствовала, что краснеет.

– Ты боишься, что мое сердце будет разбито после одного танца?

– Нет, но… Крессида. Мэтт говорит, что герцог здесь только из-за пари.

– Пари? Джентльмены любят спорить. И что же?

– Да, но…

– Пожалуйста, просто скажи мне все!

Лавиния закусила губу, затем понизила голос до шепота:

– Роджер Тивертон приехал сюда вместе с герцогом, и Мэтт говорил с ним. Сент-Рейвен устроил вечеринку в своем доме в Хертфордшире. Кто-то предложил пари, что герцог не сможет до полуночи танцевать со шлюхой там, а с тобой здесь. И это, – добавила она печально, – единственная причина, по которой он приехал. Я подумала, что ты должна знать об этом…

У Крессиды остановилось дыхание, хотя у нее никогда не было иллюзий на его счет. Он никогда не обещал исправиться. На самом деле она и не думала, что он исправится.

Но пари на нее! А она-то думала, что он заботится о ее репутации.

Она весело улыбнулась и встала.

– Здесь мало кто узнает об этом, а значит, его присутствие на балу и танец со мной – это честь для меня. Когда я буду в Индии, я смогу сказать, что со мной танцевал сам герцог Сент-Рейвен.

Лавиния встала.

– Я так рада! Я не хотела, чтобы тебе было больно.

Крессида даже смогла рассмеяться.

– Конечно, нет, мне не больно. Когда я говорила, что – люблю Сент-Рейвена, это было несерьезно. Игра. Как наше с тобой обожание актера Кина.

Лавиния улыбнулась в ответ.

– Только посмотри, как его обхаживают! Даже моя мать взволнована, как школьница. Многие будут хвастаться друзьям, что герцог сказал им «добрый вечер». Деб Уэстфорт была так ошеломлена комплиментом, что теперь лежит в передней с уксусным компрессом на голове.

– Бедный герцог! – искренне сказала Крессида. Лавиния взяла ее за руку.

– Может, ему это нравится. Пойдем. Если я буду с тобой, то он, возможно, пригласит меня на танец и скажет пару комплиментов. Тогда я смогу рассказать об этом своим внукам.

Крессиде хотелось сбежать домой, но это лишь подлило бы масла в огонь. Она увидела его, как только вошла в зал, как будто он был единственным живым человеком среди восковых фигур. Он шел к ней, и она не могла скрыться. Крессида поклялась, что не даст себя унизить, но не была уверена, что ноги послушаются ее. Что-то в его взгляде говорило, что он последует за ней.

Что он хочет?

Трис, похоже выиграл пари, и, хотя он поставил ее репутацию под удар, кажется, им удалось избежать катастрофы. Или по условию пари он должен был добиться чего-то еще? Поцелуя? Чего-то большего?

Все-таки он был так красив в темном вечернем костюме и тонкой рубашке. Она никогда не видела его таким. И он был так дорог ей.