– Первый готов, – хладнокровно решил Олег, провожая падающего врага взглядом. С борта терпящего крушение судна слетали маленькие и отчаянно дрыгающие руками и ногами человеческие фигурки… Но сразу было видно, что едва ли пятая часть из них имеет какие-то способы контролировать падение, превращая его в полет. Осторожно отклеивая то одну руку, то другую, инвалид стал перемещаться подальше от края пролома, откуда бешено хлестало холодным и разреженным высотным воздухом. – Хорошо, что Анжела вовремя ушла к остальным связисткам. А еще наш лазарет и наш капитан готовы тоже. Второй-то ладно, оклемается рано или поздно, но за настройку целительных артефактов и любовно собранный шкафчик с лекарствами обидно – просто жуть!

Андрэ, перетащивший свое судно в нужном направлении на пару километров лишь за несколько секунд, растекся по полу как медуза, бился в судорогах, закатил глаза, пускал из носа кровь, а изо рта пену. В общем, демонстрировал большинство симптомов, характерных для мощного переутомления. Положивший светящиеся теплым белым светом руки ему на макушку отец Федор бубнил какую-то молитву на старославянском, силясь вернуть дальнего родича в нормальное состояние. Однако совершенно точно было ясно, что повторить свой подвиг, ну или хоть как-то поучаствовать в сражении с оставшимся высотным охотником капитан уже не сумеет. Высунувшийся, кажется, прямо из палубы главный корабельный инженер с нецензурным матом принялся поливать дыру в обшивке потоками воды из шланга. Достигающая пролома вода моментально застывала ледяным пластырем, искрящимся на солнце, будто гигантский брильянт.

– Раненых – сюда! Тут места хватит, чтобы всех разложить, – коротко сказал Олег мичману, обеспечивающему внутрикорабельную связь. Судя по положению иллюзий, продолжающих функционировать, несмотря на выход из строя их создателя, второй высотный охотник теперь отчаянно пытался разорвать дистанцию. А «Воздушная танцовщица» упорно норовила ее сократить и перевести схватку в ближний бой. На дистанции уверенного поражения из орудий преимущество бортового залпа, бесспорно, оставалось за ней. – Кого смогу, подлатаю, кому не повезло – уйдет без боли.

Следующие минут пять для Олега исчезли в круговерти распоротых животов, проломленных голов, кровавых потоков, сменяющихся один за другим под аккомпанемент стонов боли и ужаса. Внезапный обстрел и последующий таран для экипажа прошли совсем не без последствий. Убитых, по невероятному стечению обстоятельств или, скорее, наличию у большинства людей личных защитных артефактов, действительно не оказалось. Или их просто не сочли нужным дотащить до импровизированного лазарета. Однако количество разного рода травм, которые ухитрились получить матросы, просто поражало. Переломы рук, ног и позвоночника. Проникающие ранения груди и живота. Травматическая ампутация осколками, потерявшими равновесие автоматронами или рухнувшим сверху перекрытием… Апофеозом стала ведьма, обварившая себя на кухне сначала тридцатилитровой кастрюлей с компотом, а потом и вовсе от боли перевернувшая на себя вообще уж титанических размеров емкость с бульоном. Ее благоухающее вареными мослами и сухофруктами тело практически целиком было покрыто ожогами разной степени тяжести, а потому о выживании разменявшей четвертый десяток, но все еще достаточно симпатичной женщины можно было лишь молиться. К тому же боевые действия и не думали прекращаться, доказательством чего являлись едва заметные сотрясения от пальбы корабельных орудий и заставляющие все лететь кувырком толчки вражеских попаданий. К большому облегчению Олега, на третьей или четвертой минуте работы к нему присоединился отец Федор, достаточно профессионально затворяющий раны, делающий перевязки и лишающий слишком буйных пациентов сознания.

– Добивайте… Добивайте его… – послышалось шипение от того места, где священник на пол уложил капитана. – Быстрее добивайте! Высотные охотники не работают парами!

– Третьего пока не видно, – успокоил его мичман Горнелко, вокруг которого воздух свивался в хоровод каких-то лишь ему понятных символов. Иллюзии двух летающих кораблей по-прежнему украшали собой кают-компанию, только внешний вид их слегка поменялся. «Воздушная танцовщица» была густо покрыта отметинами от попаданий, а очертания врага скрывал окутывающий его черный дым. Причем, судя по редким проблескам пламени, выполнял он отнюдь не маскировочную функцию. Однако австриец не падал, более того, он постепенно разрывал дистанцию до оптимальной для себя, несмотря на несколько полученных попаданий. Щиты обоих летательных аппаратов давно приказали долго жить. Орудия русского рейдера били вразнобой и с маниакальной настойчивостью пытались добить свою цель. Все, которые еще функционировали. Невероятно точные выстрелы европейца уже проредили наполовину батареи по правому борту, заодно раздолбив и так лишившиеся большей части защиты носовые пушки. – Возможно, они лишились недавно своего третьего и еще не успели получить замену. Или он занят теми разведчиками, которых нам и приказано эвакуировать.

Внезапно по кораблю прокатилась тревожная сирена, заставившая всех вздрогнуть и рефлекторно потянуться за личным оружием, а также направить его на ближайшую дверь. Частый дробный взвизг свидетельствовал о начале абордажа… Который осуществлял непонятно кто и непонятно как. Во всяком случае, никаких вражеских кораблей рядом с «Танцовщицей» точно не имелось. Да и летучих подразделений, вроде тех же крылатых гусар, никто до того момента не фиксировал.

– Может, ложная тревога? – предположил с надеждой Олег, откладывая в сторону очередного раненого. Он абсолютно не чувствовал никакой дополнительной опасности… Хотя это еще ни о чем толком не говорило. – Или какой-то автоматрон сдуру принял тень за диверсанта?

Звук пистолетной пальбы и громогласный нецензурный русский мат где-то на верхней палубе, временами перекрывающий канонаду, стал ответом на данный вопрос. Что-то над головами собравшихся в кают-компании людей громыхнуло, встряхнуло корабль и… проломило покрытой торчащими в разные стороны волосами башкой потолок, взглянув прямо на Олега красными как кровь фасетчатыми глазами.

– Ваше благородие, отмените тревогу. А то я вам сейчас кого-нибудь пополам сломаю, если они не перестанут мне в живот баграми тыкать, – пробасило это самое нечто, похожее на смесь очень-очень небритой гориллы и гигантского насекомого. – Я есаул Выкорнеенко, вы должны были забрать меня и моих ребят. Паролем служит фраза «небритый выхухоль»… Или «побритый ханурик»… У нас связистка послание из центра внятно передать так и не смогла, она после второй недели на территории противника и непрерывных докладов на человеческом языке уже почти не разговаривает.

– Лохматый изюбрик, – слабо откликнулся Андрэ. – Вам повезло, что мы сами лишь с третьего раза эту белиберду правильно поняли. Отбой тревоги! И это… Мы правильно поняли, что вы докладывали о несметных полчищах рогатых зайцев-беляков?

Иллюзия второго высотного охотника вдруг утратила четкость и рассыпалась облачками отдельных искр, устремившихся вниз сверкающим водопадом. Олег не сразу сообразил, что вражеское судно просто взорвалось и теперь отдельными мелкими кусками падает вниз. Причем без всяких видимых причин… Если не считать за таковую голову чудо-юдо-существа, похоже, работающего в российской разведке.