Я инстинктивно прижимаю ее к себе. Она мне позволяет. И почему-то это кажется правильным. Если она и слышит быстрый стук моего сердца, то не подает виду. Я медленно убираю волосы с ее лица. Она не реагирует, и я глажу ее по волосам, накручиваю на палец мягкие пряди.

Мы лежим так, пока не гаснет лампа, погружая нас в умиротворяющую темноту.

– Я все еще ненавижу тебя, – бормочет Ан.

– Знаю, – вздыхаю я.

– И все еще не простила тебя.

– Знаю.

– Ты здесь всего лишь как заместитель Тан Вэй, – заявляет она, тыча меня в ребра.

– Не говори ей этого, иначе она рассердится.

Ан смеется.

– Твое настоящее имя Цзынь?

– Да, Цзынь. – Я так давно не произносил его вслух, что оно слышится почти чужим. Имя Алтан скрывает меня, в то время как Цзынь принадлежит другому парню. Тому, у которого имеются свои секреты. – Мама иногда называла меня Алтаном. Это имя, с которым я вырос, и оно вполне реально. На ее языке оно означает то же самое, что и имя, данное мне при рождении, – золото.

Ан стонет.

– Так вот почему Тан Вэй продолжает называть тебя этим прозвищем, Золотой Мальчик. Цзынь, – тянет она, словно пробуя мое имя на вкус, – мне нравится, но я все же продолжу звать тебя Алтаном.

– Мне все равно, как ты меня называешь.

– Вот и хорошо, самонадеянный ты дурак. – Я смеюсь, и тут же получаю еще один тычок в бок. – Расскажи мне о Цзыне.

«Доверие должно быть оказано».

– Что ты хочешь знать? – спрашиваю я.

– Счастливые моменты.

Я слышу в ее голосе улыбку, которая до краев заполняет мне грудь счастьем.

Поэтому я рассказываю ей о Цзыне. О мальчике, который любил семью и высоко ценил отца. О мальчике, который посадил в башмак учителя жабу, поддавшись уговорам двоюродного брата. Мальчике, который вместе с лучшим другом случайно сжег половину королевских конюшен. Мальчике, который притворялся, что сражается на мечах со своей сестрой-близнецом, и плакал всякий раз, когда проигрывал. Я рассказываю ей о мальчике, который забрался высоко на дворцовые крыши, мечтая стать птицей, чтобы расправить крылья и исследовать мир.

В конце концов у меня кончаются счастливые воспоминания. Ночь дарует нам утешение, биение наших сердец звучит в унисон. Дыхание Ан замедляется, а я не сплю, захваченный круговертью мыслей. Не знаю, почему она просила меня остаться: из-за отчаяния или надежды. Не знаю, почему я здесь: потому что ее друг или потому что желаю чего-то большего. Возможно, все, что мы делаем, – это просто оберегаем друг друга от призраков прошлого.

Некоторое время спустя, уже в полусне, я чувствую ее руку на своей щеке, и это легкое прикосновение согревает меня.

Наверное, мне это только снится. Только вот если это сон, даже боги не смогут меня разбудить.

АН

Мои кошмары начинают терять очертания. Я ощущаю себя как человек, который постоянно тонет. Живу в сером коридоре между сном и бодрствованием и не в силах из него выбраться.

И этот голос, этот коварный голос, нежный, как ночь… шепчет из темноты. Он искушает меня, зовет к мечу. Побуждает использовать способность красть жизнь. Ама говорила, что магия не меняет моей внутренней сущности. Но что, если она ошибается? Что, если во мне живет что-то еще?

Магия погубила меня. Предала. Она никогда не была даром богов.

Я отняла слишком много жизней, вкусила власть, ощутила болезненное удовольствие, питаясь чужой жизненной силой. Так ли чувствовал себя Юнь Лун после того, как использовал свою магию? Не потому ли он совершил столько преступлений и нанес такой ущерб своему народу и своей земле?

Потому что не мог остановиться. Потому что хотел большего.

Я вздрагиваю и натягиваю на себя одеяло. Алтан шевелится, но не просыпается. Повинуясь импульсу, я попросила его остаться. Сама не понимаю, почему. Видимо, мне было одиноко, и я нуждалась в объятиях. А может, хотела увидеть его глупое лицо.

Сжимаю его руку в своей. Я должна защитить его. Я обеспечу всеобщую безопасность. Безопасность от того, что скрывается внутри меня. Я не сплю, ощущая тепло Алтана и слушая ровное биение его сердца.

На несколько часов все мучители оставляют меня в покое.

Ни кошмаров, ни голосов.

Я все еще бодрствую, когда поздним утром просыпается Алтан, но притворяюсь спящей, надеясь, что он задержится подольше. Однако он осторожно встает с койки, на мгновение легонько касается рукой моей щеки и покидает комнату.

Тут же возвращается пустота. А вместе с ней и тень, которая тянет меня в свои бездонные глубины.

«Он не может быть рядом с тобой вечно».

С гулко колотящимся сердцем я прячу голову под подушку и закрываю уши руками, пытаясь отгородиться от этого мрачного голоса.

АН

Меня будят доносящиеся с верхней палубы крики, и требуется несколько секунд, чтобы вспомнить, где я. Алтан ушел некоторое время назад, а я снова заснула. Без него мое ложе кажется холодным и пустым. Убаюкивающее покачивание корабля превратилось в крутой крен, от которого у меня сводит живот. Что-то не так. Я выбираюсь из койки и шагаю наверх.

Ветер воет у меня в ушах, словно решительный и свирепый волк-вожак, готовящий свою стаю к охоте. Небо над головой представляется зловещей серой полосой, и море ему под стать: бурлит, разбрасывая белые клочья пены, и содрогается, когда водные полумесяцы яростно обрушиваются сами на себя. Дробный стук дождя по палубе быстро превращается в ливень, как будто на небесах прорвало плотину и воды хлынули на землю.

Зигзаги молний рассекают небо своими зазубренными щупальцами. В ритмичных всплесках света я замечаю капитана Яна, твердо стоящего на скользкой палубе, в то время как его команда силится занять свои места.

– Ан! Что ты здесь делаешь? – кричит промокшая Тан Вэй, пробираясь к лестнице. – Спускайся!

– Я скоро присоединюсь к тебе, – кричу я в ответ, пытаясь продвинуться вперед. – Где Алтан?

Она показывает на нос корабля и исчезает внизу.

– Это не обычный шторм, – сквозь завывания ветра слышу я голос капитана. Он щурится от хлещущего по лицу дождя.

– Тайфун? – Капли дождя падают мне на язык, и я быстро закрываю рот.

– Созданный самими богами, не иначе! – Его взгляд темнеет. – Мы в Треугольнике Дракона.

– Как? Я думала, мы от него в дне пути…

Корабль снова сильно качает, и я спотыкаюсь. Бочки с пресной водой катятся по палубе, некоторые падают за борт. Замечаю Алтана, помогающего закреплять паруса, но добраться до него слишком трудно. Я поворачиваюсь, и тут ветер разом стихает, а море успокаивается.