отсутствие царя Пампа Кампана снова была назначена царицей-регентом, это вызвало ярость Тирумалы Деви и Нагала Деви, считавших, что этой чести должен был быть удостоен Наследник Престола Тирумала Дева, даже несмотря на то, что он еще мальчик, и в своих решениях должен руководствоваться советами мамы и бабушки. Однако Тиммарасу, увидевший, какого процветания достиг город под управлением Пампы Кампаны, наложил на эту идею вето. После этого старшая царица и ее мать сделались заклятыми врагами Тиммарасу. Однако в тот момент головы женщин были заняты другим – и царевич, и царевна были нездоровы.

Из-за установившейся во время засухи невыносимой сухой жары возникла болезнь, которая убивала людей по всей Биснаге, и даже прохлада дворцовых помещений с их толстыми стенами не могла полностью защитить от нее. Это была болезнь с непредсказуемым течением, причины ее возникновения также были никому не известны – словно одно проклятие пало на другое. У молодых людей начался очень сильный жар, затем температура вернулась в норму, а после снова поднялась. Они кашляли, потом перестали кашлять, потом закашляли вновь. В некоторые дни у них случался понос, потом его не было, а после он начинался опять. Вверх и вниз, вверх и вниз – это было похоже на катание по океанским волнам. Тирумала Деви и Нагала Деви страдали вместе с детьми, на самом деле их страдания были отчасти вызваны материнской и бабушкиной любовью и тревогой, но нельзя не упомянуть и о том, что они понимали, что их собственное будущее неразрывно связано с жизнью младшего поколения, в особенности наследника престола. Царевна Тирумаламба поправилась первой и не могла не заметить, что эта чудесная новость вызвала у ее матери и бабушки гораздо меньшую радость, чем пришедшая через десять дней весть о выздоровлении царевича Тирумалы Дева. Это ранило ее, заставило почувствовать себя нелюбимой и до конца жизни настроило против женщин из собственного семейства. А после того, как в возрасте тринадцати лет ее выдали замуж за некоего Алию Раму, коварного мужчину намного старше ее, с собственными царскими амбициями, она отдалилась от Тирумалы Деви и Нагалы Деви и начала смотреть в ином направлении.

Золотые века всегда скоротечны, как сказал однажды торговец лошадьми Фернан Паес. Время славы Кришнадеварайи подошло к концу. Потускневшее от засухи золото вернуло свой блеск, когда снова пошли дожди, царь с триумфом вернулся из Райчура, сжигавшая жаром болезнь отступила, однако вскоре после этого начался упадок, отправной точкой которого стала смерть наследника престола царевича Тирумалы Девы. Царь возвращался домой с большими планами. Он отречется от престола в пользу своего сына, избежав этим дрязг из-за наследования власти, а после станет для мальчика наставником и проводником, сформировав вместе с Тиммарасу и бывшей царицей-регентом Пампой Кампаной троицу высших советников. Но не успел Кришнадеварайя сообщить о своих намерениях, как мальчику снова стало плохо, его лоб горел огнем, в то время как все остальное тело дрожало от холода, и на этот раз улучшения не случилось. Он стремительно сорвался вниз, во тьму, и умер.

Разбив череп своего сгорающего на погребальном костре сына, царь впал в состояние кричащей и крушащей все агонии, вызванной горем, гневом на богов и яростной подозрительностью ко всем рядом. Во дворце воцарился хаос, поскольку придворные старались не попадаться царю на глаза, чтобы избежать обвинений в причастности к смерти мальчика. Слухи о том, что эта смерть была насильственной, вырвались за пределы стен дворца и затопили городские базары. Наиболее часто звучала теория о том, что при дворе был предатель, состоящий на службе у поверженного Адильшаха, которому удалось каким-то образом отравить царевича. При упоминании о яде все вспоминали о двух печально известных Мадам Яд, старшей царице и ее матери, однако никто не мог понять, зачем им могло понадобиться убить своего собственного сына и внука. Так что царила неразбериха. И тогда Тирумала Деви вместе со своей матерью Нагалой Деви сами выступили с обвинением, изменившим ход истории Биснаги.

“Царь, рыдающий, безутешный, восседал на своем Алмазном троне, ища, кого бы обвинить, – сообщает нам Пампа Кампана, – а две злые дамы с выкрашенными в цвет крови ногтями длиной с кинжалы указывали пальцами на мудрого старого Салуву Тиммарасу, а также на меня”.

– Ты что, не видишь? Ты слепой? – взывала Тирумала Деви. – Эта женщина, эта мошенница и убийца, опьянела от власти, с помощью твоего бесчестного министра она собирается захватить трон. Они перешептываются о тебе за твоей спиной. “Царь сошел с ума, – шепчут они, – он потерял рассудок и не может больше править, и занять его место – обязанность двух наиболее талантливых людей при дворе”. Люди начинают им верить. Они встают каждое утро, слыша этот шепот у себя в головах.

– Твой сын стал первой жертвой этих двух предателей. Если ты ничего не сделаешь, то станешь второй. Я спрашиваю тебя еще раз: ты что, ослеп, раз не видишь того, что происходит перед твоим носом? Только слепец может не видеть столь очевидного. Так что же, мой муж, царь, ослеп?

Кришнадеварайя в агонии заорал на своего министра.

– Тимма? Что ты скажешь на это?

– Это низко, – отвечал Тиммарасу. – Я ничего не буду говорить. Пусть за меня скажут года моей преданной службы.

– Ты велел мне убивать больше людей, – кричал Кришнадеварайя, – ты говорил, это то, чего ждут люди. И я так сделал, я обезглавил солдат, сотню тысяч, хватит ли тебе этого, спросил я, удовлетворит ли это людей? Но после этого люди стали называть меня безумцем. Царь сошел с ума. Я понял. Я понял твой план. Таков был твой замысел. Все это время.

Он повернулся к Пампе Кампане.

– А ты? Ты тоже откажешься защищать себя?

– Я скажу лишь, что мир становится в своем роде безумен, когда простое, ничем не подкрепленное обвинение воспринимается как обвинительный приговор. Так что безумие распространяется на всех нас, – заявила Пампа Кампана.

– Опять безумие! – ревел царь. – Пока меня не было, ты соблазнила людей. Да-да. Ты стала царицей их сердец и вот теперь хочешь расчистить себе путь к трону. Женщины должны быть царями, разве не так ты всегда говорила? Женщины должны быть царями наравне с мужчинами? Вот что кроется за всеми твоими действиями. Это очевидно.

Пампа Кампана больше не произнесла ни слова. Повисла пугающая тишина. Затем царь поднялся и топнул ногой.

– Нет, – заявил он, – царь не слеп. Царь отлично видит то, что находится у него перед глазами. А эти двое больше не смогут видеть. Схватить их! Ослепить их обоих!

До