концерт и даже не знаешь, на какой. Что? О, господи. Это-то нам зачем? Точно виолончель? Ужас какой. А кто выбирал? Филатовы? И ты не возразила? Виолончель. Нет, пусть виолончель, я не против. Но я не понимаю, зачем? Целый концерт – виолончель?! А начало точно в семь? Плохо. Значит, опаздываем. Идти, если честно, совсем не хочется. Если виолончель, они и не пустят в зал после начала. Это же не рок-концерт. Может, не пойдём? Олечка. Оленёнок. Может, опоздаем? Скажем, пробки. Скажем, не успели. Водитель, Никита, верно? А вы можете чуть помедленнее ехать? Давайте опоздаем. И высадите нас на Третьяковской. Там один бар есть очень хороший. Не пойдём, Оленька. Во-первых, опаздываем. Во-вторых, это неприлично. Лучше в баре посидим. Да чёрт с ними, с билетами. Филатовым наберём за десять минут, скажем, что в пробке стоим и не успеваем. Так и скажем: не успеваем. Скажем, что Путин едет и перекрыли. Ну куда нам эту виолончель. Да, да, сворачивайте на набережную, а потом на Ордынку, мы там выйдем. Оленька. Оленёнок. Набери Филатовых. Скажи, мы в пробке. Скажи, Путин. Не успеваем. Очень жаль. Звони, звони, уже пора. Скажи, очень жаль, но не успеваем. Они нас где-то сейчас у входа ждут. Нет, лучше ты звони. Скажи, что я с таксистом ругаюсь, но пробка и перекрыто. В баре посидим лучше, там настойки отменные. Чем эту виолончель… Что? В смысле, они дома? Как это? Почему? Дай трубку. Володя! Володя, привет, дорогой! Ну вы где? Почему дома?! Как это, двенадцатого? А сегодня какое число?!

* * *

– Мне что, тоже пристёгиваться? – произнесла барышня с вызовом.

Она сидела справа за мужчиной, который забрался на переднее пассажирское. Третий пассажир, тоже девушка, устроилась за мной, слева, и сразу пристегнулась сама.

Мужчине пришлось напомнить про ремень, и тот начал изображать ужасные мучения и страдания: есть такая категория гуманоидов, которым жмёт, душит и натирает. Я тонко намекнул, что если он не пристегнётся, то мы просто никуда не поедем, сказав спокойным голосом:

– Если вы не пристегнётесь, мы никуда не поедем.

Пакс с недовольной гримасой защёлкнул ремень, болезненно потирая уже, видимо, натёртое им плечо. Но тут вступила дама, сидевшая сзади: мне что, тоже пристёгиваться?!

Я решил слегка разрядить обстановку и постарался включить самый дружелюбный тон.

– Если вас не смущает, что вы можете убить этого джентльмена, можете не пристёгиваться… – Я широко улыбнулся, как только мог.

– Как я могу его убить?! – не унималась девушка.

– Понимаете, – продолжал я вкрадчиво, – если мы с вами не дай бог попадём в какую-то передрягу вроде аварии, а аварии в Москве случаются иногда, то в кресло этого джентльмена, где он сидит, пристёгнутый ремнём, сзади прилетит предмет весом килограмм в 55, что многократно повысит нагрузку…

– Какие ещё 55? Кто весит 55?! Да у меня никогда не было больше 50!.. Я, блядь, что, на пятьдесят пять кэгэ выгляжу, на хуй?!

Поначалу я подумал, что девушка подхватила мой иронично-шуточный стиль и играет, но по тому, как вжал голову в плечи сидящий впереди пакс, стало ясно: буря совершенно настоящая и могут быть жертвы. Он вроде бы и смеялся над реакцией спутницы, но вжав голову в плечи, как будто ожидая тумака.

Я снова решил попытаться разрядить обстановку и, едва закончилась фраза про то, что даже в карантин, когда не работал фитнес, вес не поднимался выше 50, я вставил примирительным тоном:

– Пятьдесят пять я имел в виду вместе с косметичкой!..

Мне бы, конечно, стоило понять, что я только усугубляю ситуацию, и юмор мой совершенно неуместен, но было уже поздно. Девушка бушевала и кричала совершенно по-настоящему.

Через пять минут после того, как я их высадил и, уйдя с линии, закурил, погрузившись в анализ своих ошибок, увидел на экране сообщение: «Пассажир оставил вам чаевые 300 ₽, так держать!».

* * *

– Сколько с меня? – строгим тоном спрашивает пассажирка лет шестидесяти.

Я активно кручу баранку, но нахожу возможность открыть детали заказа на ходу, отвести взгляд от дороги и зачитать стоимость: 967 ₽.

Дама, держащая свой телефон перед глазами (открыть на нём приложение и посмотреть цену поездки – не царское дело), недовольно поморщилась.

– Вы уверены?!

На всякий пожарный случай я ещё раз отвлёкся от дороги и проверил цену: всё ещё 967 ₽.

– Просто мне казалось, что там была цифра в восемьсот с чем-то… – пассажирка сделала эффектное ударение на слове «мне», продолжая сверлить меня взглядом в зеркале. Хоть я и чувствовал себя как пойманный на банальном вранье школьник, но позитивный настрой сохранял:

– Посмотрите у себя в приложении.

Я сразу хотел предложить пассажирке проверить цену самой, а тут представился такой удобный случай.

– Я обязательно проверю! – Дама сделала ещё один эффектный нажим на «обязательно», после чего погрузилась в экран смартфона, предвкушая представление неопровержимых доказательств вины подсудимого.

– Вот же, 829. Как я и говорила. Или это ваш бортовой номер, а не цена?!..

* * *

– Здесь можете развернуться и выехать обратно на Поварскую.

Девушка не то чтобы командовала, но произнесла это тоном, каким обычно намекают на нежелательность возражений.

Столовый переулок, где я посадил пассажирку, с односторонним движением, увешанный кирпичами, не предполагал такого манёвра.

– Давайте не будем против шерсти, это нехорошо. К тому же нам в парке строго запрещают.

– Так утро и никого вокруг нет!

– Только что я сюда заезжал и мне наперерез вылетел как раз против шерсти ишак на «мерседесе»…

– На большом чёрном? Это мой муж. На самом деле, ишак, тут не поспоришь. У вас чем-то очень вкусным пахнет, не могу понять, чем? Кстати, вы случайно, барменом не работали в «Пропаганде» году в десятом-одиннадцатом?..

* * *

– У нас подъезд с той стороны дома, если что…

Пакс, которого я прождал минут десять, готовясь уже отменять заказ, прыгнул в машину запыхавшийся и недовольный.

– У вас не указан подъезд. Простите. Пин вот у этих дверей парикмахерской, я сюда и встал.

– А, ну извините. Это охранник вечно путает. Я ему говорю: указывай подъезд. А он не указывает. У вас была когда-нибудь личная охрана? Нет? Вот. А у меня есть. И это мучение. Никуда одного не пускают, приходится сбегать. Взрослый человек, а смываюсь от них как школьник от родителей. На Островитянова, верно? Он хоть второй адрес верно указал?

Я кивнул утвердительно и произнёс:

– Они наверняка догадаются.

Пассажир удивлённо посмотрел на меня.

– О чём догадаются?

– О том, что вы опять от них сбежали.

– Почему догадаются?..

– Вы же попросили охранника такси заказать…

– Какого охранника?!