– А как насчет Сил стабильности? – бросил реплику Бельфегор. – Думаете, они будут спокойно смотреть, как мы завоевываем Пандемониум?

– Смотрели же они, как это делают эдемиты, – пожал плечами Маурезен.

– Но мы – не эдемиты, – веско сказал Люциан. – Относительно нас у них есть определенные… предрассудки. Они боятся нас… Боятся нашего усиления гораздо больше, чем когда-либо боялись эдемитов, считая нас чуть ли не апостолами Хаоса.

При упоминании о Хаосе Маурезену стоило большого труда сохранить невозмутимость, но он совладал с собой и спокойно произнес:

– Значит нам просто придется действовать чуть быстрее, чтобы не дать им времени на реакцию. Когда мы победим, им придется с этим смириться так же, как мы в свое время смирились с захватом Пандемониума эдемитами.

Возникла пауза. Маурезен проанализировал собственные эмоции и внутренне усмехнулся: наверное, что-то подобное испытывали студенты с докатаклизменной Земли на защите дипломного проекта. Вопросы, замечания, возражения… Пока он все отбил. Если они больше ничего не придумают, то, похоже, дело сделано!

Люциан испытующе смотрел на него. Главе Совета не нравились амбиции Маурезена. Он чувствовал исходящую от него угрозу своей власти. Но сейчас позиция Маурезена была весьма сильна. Он хорошо подготовился к сегодняшнему Совету и, похоже, сумел всех убедить в своей правоте. А Люциан, как ни старался, не мог придумать, на чем бы можно было свалить Маурезена. Он поставил себя так, что любая атака на него будет воспринята остальными так, словно атакующий желает зла Нижнему Миру. И тогда этот самый атакующий окажется в очень неприятном положении. Что же, Маурезен блестяще разыграл свою комбинацию. Можно было бы поаплодировать ему, но что-то не хотелось. Наглый мерзавец знал, что уже победил, и это больше всего бесило Люциана.

– Один вопрос, Маурезен. Ты сказал, что вместе со своей агентурой занимаешься ослаблением нежити и эдемитов. Ты понимаешь, что это риск – начинать явно враждебные действия сейчас, пока наша готовность еще не стопроцентная?

Маурезен изобразил раскаяние, насколько это было возможно на его жутком демоническом лице:

– Каюсь, я немного рисковал. Но риск минимален: ни одна из воюющих сторон не захочет сейчас получить дополнительного врага. Даже если им что-то не понравится, они предпочтут оставить разборки на потом. Наша задача – сделать так, чтобы для них не было никакого «потом».

– Разумно, – нехотя признал Люциан. – Ты хочешь от Совета одобрения компании по подготовке к войне, ведь так?

– Так.

– Думаю, что ты его получишь. У Совета нет возражений? – с тайной надеждой спросил Люциан.

Увы, возражений не было.

– Тогда решено, – резюмировал глава Совета. – Начинаем подготовку к вторжению в Пандемониум. Всем членам Совета стоит форсировать исследования оборонного характера, находящиеся под их патронажем. Кроме того, пора начать тайную мобилизацию своих гвардейских частей: ни в коем случае нельзя дать понять шпионам Первосозданного ЧТО мы затеваем. Общую мобилизацию начнем в самый последний момент, когда техническая готовность будет полной. Вопросы есть? Тогда, расходимся. У каждого из нас сейчас много работы.

Все члены Совета растворились в воздухе, кроме Маурезена и Белиала. Маурезен был задумчив. Неожиданная покладистость Люциана наводила на нехорошие мысли. Тот не мог не понимать, что Маурезен сейчас имел все шансы, поднявшись на волне этой военной лихорадки, скинуть его с поста. И если он не попытался остановить его на Совете, значит попытается сделать это иначе… Их противостояние достигло кульминации. Совет стал слишком тесен для них обоих. Вряд ли им позволят вести долгую войну друг с другом. А значит, тот, кто лучше подготовит свой удар, получит все…

– Прости, что отвлекаю тебя от важных мыслей, – вкрадчиво произнес Белиал.

Маурезен поднял на него глаза. Он не слишком опасался Белиала. Тот, конечно, был дьявольски хитер и коварен, но власти и влияния у него было меньше, чем у остальных членов Совета. Так что этот интриган всегда примыкал к победителю, которого вычислял безошибочно. То, что он остался поговорить с ним, Маурезеном, было хорошим знаком.

– Да?

– У меня один вопрос. Здесь только мы, а прослушивание в этом зале, как ты знаешь, невозможно…

– Я тебя слушаю.

– Ты хочешь стать новым сатаном, Маурезен?

– С чего ты взял?

– Большая война не приемлет демократии. Прошлый монарх Инферно стал таковым именно благодаря войне, когда потребовалась сильная и единая власть, и Совет с его интригами стал помехой… Так я прав?

– Подумай сам, Белиал. Только позволь дать тебе один совет: в любом случае со мной лучше дружить!

Не дожидаясь ответа Белиала, Маурезен исчез во вспышке пламени. В одном Люциан оказался прав: его действительно ждало много работы.

Ардер. Вечнолесье. Окрестности Даль-Тименора.

Солнце медленно закатывалось за вершины исполинских отиандров. Магическая дымка, плавающая в воздухе зачарованных пущ, преломляла лучи дневного светила и меняла их окраску, превращая закат в нечто феерическое. Корн Деланналь, стоя на балконе своего замка, с грустью смотрел на эту потрясающую картину. И грусть его была вполне понятна: вряд ли в ближайшем будущем ему придется наблюдать подобное. Завтра он покидает Вечнолесье. Покидает надолго… если не навсегда. Последнюю мысль он постоянно гнал от себя прочь, но она упрямо возвращалась. Эммелия подошла к нему сзади, нежно обняла и положила подбородок на плечо супругу.

– Восхитительно, правда? – тихо спросил Корн.

– Обычно, да, – ответила она, – но сегодня в этом закате мне чудится цвет крови.

Эльф чуть отстранил ее от себя:

– Ради Создателя, Эммелия, не делай расставание еще более тяжелым!

– Но почему – ты, Корн? Почему именно тебе поручили возглавить этот экспедиционный корпус? В гвардии полно молодых честолюбцев, жаждущих славы и не имеющих семей. Они были бы просто счастливы оказаться на твоем месте!

– Приказы короля не обсуждают, Эммелия. Экспедиции в поддержку эдемитов в Пандемониуме он придает очень большое значение и хочет видеть ее главой испытанного полководца, которому может доверять. То, что он выбрал меня – большая честь, и отказаться я не могу. Поверь, мне безумно не хочется расставаться с тобой, но долг зовет меня, как ни высокопарно это звучит!

– Долг? – с горечью переспросила она. – А как насчет долга перед семьей? Война стоит у наших границ, Корн! Не сегодня, так завтра войска нежити вторгнутся в Вечнолесье и вскоре, возможно, будут штурмовать наш замок! А ты будешь далеко отсюда, рисковать жизнью ради спасения чужого мира!

Взгляд Корна стал холодным:

– Прости, Эммелия, но сейчас ты говоришь как дроу. Они возвели эгоизм в абсолют. Не надо уподобляться им! Пандемониум – не чужой нам мир. Нравится тебе или нет, но наши миры слишком тесно связаны. Мы – практически одно целое! И сейчас жители Пандемониума, среди которых много наших собратьев, стоят на пути чудовищного зла, которое рвется к нашим границам. Мы просто обязаны им помочь!