Замерев, оба смотрели на ножны.

Под пальцами Слетчера они разлетелись на куски. Здоровяк разжал хватку и снова начал соскальзывать.

Слетчер отпустил руки одну за другой, позволяя кускам ножен упасть, а затем его ладони вцепились в металл клинка.

Эван думал, что лезвие разрежет Дэнни пальцы, но нет – Слетчер ухватился за тупую сторону лезвия.

Сквозь его стиснутые зубы вырвался удивленный вздох. Шея Слетчера напряглась, могучие бицепсы вздулись, огромное тело снова начало подниматься.

Лезвие клинка изогнулось, но японская сталь тамахаганэ, выплавленная более столетия назад и используемая для изготовления пушечных ядер в эпоху Мэйдзи, была чрезвычайно крепкой.

Слетчер преодолел еще несколько дюймов, его лицо показалось над краем крыши.

У меча была длинная рукоять, рассчитанная на двуручный самурайский хват. Она на четыре дюйма возвышалась над солнечными батареями – как раз достаточно места для пальцев Эвана. Обмотка рукояти не давала пальцам соскользнуть, ребро ладони уперлось в гарду – цубу – катаны.

Эван дернул изо всех сил, пытаясь вытащить меч. Безуспешно.

В нескольких футах от него Слетчер поднимался, сантиметр за сантиметром ползя по крыше.

Меч дернулся в руке Эвана, и он понял – если он не может вытащить меч, возможно, его удастся развернуть.

Со всей силы он крутанул рукоять, будто давал газу на мотоцикле. Сперва ничего не произошло, но затем меч слегка повернулся в своем импровизированном креплении.

И от этого движения Слетчер соскользнул вниз на шесть дюймов.

Эван продолжал проворачивать клинок режущей кромкой к Слетчеру. Меч поворачивался рывками, Слетчер ослаблял хватку. Его огромные руки, израненные, покрытые кровью, дрожали.

Взревев, Эван рванул меч, повернув его где-то на четверть. Теперь режущая кромка смотрела в небо.

Безумный взгляд Слетчера еще мгновение был направлен на Эвана. А затем катана сделала то, для чего была создана.

Лезвие отрезало фаланги пальцев Слетчера. Его руки заскребли по крыше, пытаясь за что-нибудь ухватиться.

Не сводя с Эвана глаз, Слетчер начал падать. Глядя на отражение в зеркальных окнах «Ла Ривери», Эван наблюдал за тем, как летело вниз тело его врага, пока оно не скрылось из виду.

Он не видел, как Слетчер рухнул на крышу «тойоты», но услышал звук падения.

Пара кругов – и Эван в своем «форде» выехал с парковки, спустился по скату и очутился на улице. В двух кварталах выли полицейские сирены: копы застряли в пробке на бульваре. Вокруг тела Слетчера уже собралась толпа зевак. Он продавил крышу автомобиля. Удар был таким сильным, что тело едва ли можно было опознать. На мостовой, точно конфетти, разбросанные во время какого-то жуткого спектакля, валялись его пальцы.

Натянув свитер, чтобы скрыть кровь на рубашке, Эван поспешно пробрался сквозь глазевшую в ужасе толпу, стараясь как можно ниже наклонить голову – так окружающие не заметят кровоподтеков на его лице.

– Пропустите! Я врач!

Делая вид, будто проверяет пульс пострадавшего, Эван обыскал карманы Слетчера. В переднем кармане брюк обнаружилась небольшая металлическая коробочка. Зеваки были в таком шоке от открывшегося зрелища, что едва ли замечали, что делает Эван. Кто-то украдкой посматривал на тело, кто-то фотографировал, поднимая над головой айфон, какая-то девушка рыдала, уткнувшись носом в грудь своему парню и притопывая ножкой.

Эван, воспользовавшись всеобщим замешательством, улизнул. Дробовик, валявшийся под парковкой, ему удалось забрать, а вот кольт 1911 уже обнаружили рабочие, наткнувшиеся на него на тротуаре напротив ювелирного магазина «Ла Ривери».

Запрыгнув в машину, Эван вырулил на улицу и уехал как раз в тот момент, когда копы прибыли на место происшествия.

У выезда на автостраду тоже образовалась пробка. Ожидая, Эван задрал рубашку и осмотрел рану на животе. Швы разошлись, рана открылась, но артерия осталась неповрежденной.

Он гнал машину по автостраде целый час и только потом позволил себе остановиться и осмотреть серебристую коробку.

Десять ногтей. Контактные линзы.

Эван дотронулся до линзы, и она ожила, проецируя перед его лицом пустой виртуальный экран.

Ну ладно.

Он заехал в аптеку и купил раствор для контактных линз. Затем вернулся в автомобиль, припаркованный возле торгового центра, тщательно промыл линзы на тот случай, если они отравлены.

И надел их.

Накладные ногти с легкостью стали на место.

Эван ждал.

На виртуальном экране перед его лицом возник курсор. Некоторое время помигал красным.

Потом цвет курсора сменился на зеленый.

Эван ждал, не двигаясь.

На экране появилась строчка:

«СИРОТА О?»

«НЕТ», – напечатал Эван и снял оборудование.

Тем вечером, зашив рану и помывшись, Эван направился на Сансет-бульвар, в медицинский центр «Кайзер перманент». Выйдя из лифта на шестом этаже, он улыбнулся дежурной медсестре за стойкой и выразительно поднял два вместительных пакета с едой из кафешки на первом этаже.

– Вот, принес перекусить ребятам, с которыми мы попали в аварию.

Заметив его подбитый глаз, медсестра кивнула.

Сидя в «хранилище», Эван провел небольшое расследование, подтвердившее его худшие опасения. Полученные данные привели его сюда.

Коридоры больницы были украшены рождественскими игрушками и серпантином, но Эван не чувствовал атмосферы праздника. Скорее эти украшения наводили его на мысль, что он опоздал. Палата шестьсот четырнадцать находилась справа по коридору. Взяв из ящичка на внутренней стороне двери папку с историей болезни, Эван раздвинул занавески, скрывавшие человека на кровати. Он не знал, что сейчас увидит.

Мужчина был без сознания. Голова замотана, как у мумии, правая рука – в гипсе, левая нога – на гамаке с перекрестной тягой, в горле – интубационная трубка. Эван взглянул на мониторы оборудования. К счастью, мужчина дышал сам, ему не требовался аппарат жизнеобеспечения.

Вот теперь Мемо Васкес попал в систему.

Эван просмотрел историю болезни: трещины, переломы, сотрясение мозга, коллапс легкого, разрыв кишечника. Наркоторговцы стребовали оплату за пропавшие наркотики с тела Васкеса. Но выполнили ли они свою первоначальную угрозу?

Эван мягко опустил ладонь на руку Мемо, и мужчина шевельнулся. Из-под бинтов блеснули черные глаза. Рука чуть поднялась над простыней, и Эван коснулся его пальцев. Мемо слабо сжал его ладонь. Его голова была запрокинута под неестественным углом.