– То есть если бы это я тогда согласился убить тебя, а ты бы отказался, то сейчас мы с тобой поменялись бы местами и это я стоял бы у той камеры?

– Ну, не тебе жаловаться на то, что они ошиблись, верно?

– Итак, новая цель программы «Сирота» – уничтожить всех Сирот? Разве ты не видишь, к чему это в конечном итоге приведет, Чарльз? Нас перебьют одного за другим…

– Пока не останется только один, – договорил за него ван Скивер.

– И тебя это не беспокоит?

– Нет.

– Почему?

– Потому что… – Чарльз подошел ближе к камере. – Им буду я.

– А что потом? – осведомился Эван.

На этот вопрос ван Скивер ничего не ответил.

Эван ждал. Как он и предполагал, Чарльз придвинулся к камере. Еще один шаг, всего шажок. Но Чарльз остановился, решительно глядя в камеру.

– Не важно, сколько времени у меня на это уйдет, – заявил он. – Я тебя найду.

– Прощай, Чарльз…

Лицо ван Скивера переменилось, он успел отпрянуть, но Эван уже кликнул мышью, подрывая скрытый в камере заряд.

Изображение на экране сменилось белым шумом: все камеры в помещении «поджарились» при взрыве. Эван долгое время сидел и смотрел на белесые полосы на экране, словно то был какой-то код, который нужно было расшифровать.

Он думал о том, что Чарльз все же был довольно далеко от камеры и заряда могло не хватить на то, чтобы взрыв убил его.

Встав, Эван почувствовал, что у него подгибаются ноги. Он едва доплелся до кухни и налил в шейкер две стопки «Жан-Марк XO». Он взбалтывал водку со льдом, пока его пальцы не прилипли к алюминиевой поверхности шейкера. Вылив напиток в бокал, Эван украсил водку насаженной на шпажку оливкой и, выйдя на балкон, обвел взглядом Даунтаун.

В его голове роились бесконечные вопросы и возможности. Ему нашлось место в тайном списке самых разыскиваемых личностей, но в этом списке оказались вовсе не вооруженные грабители или бородатые террористы в тюрбанах, а спецагенты, получившие свои навыки благодаря образовательной программе правительства – того самого правительства, которое теперь пыталось их уничтожить. А значит, у Эвана могли быть не только противники, но и союзники. Кто еще был в этом списке? Кто еще стоял за программой уничтожения Сирот?

Чарльз утверждал, что теперь сам курировал программу «Сирота», пусть и в новом статусе – она уменьшилась в объеме, но не утратила былой смертоносности. Эван был склонен полагать, что это правда. Прямо сейчас участники программы уничтожали бывших Сирот, которых правительство сочло опасными. Эван верил и в это. Но каковы были другие, новые цели программы, поставленные Чарльзом? Это еще предстояло выяснить.

Отхлебнув водки, Эван оперся на перила, глядя на Лос-Анджелес. Люди, охотившиеся за ним, могли быть где угодно, скрытые среди этих огоньков ночных окон. А Эван находился здесь. Им его не найти. Не сегодня.

Сегодня он всего лишь тень на фоне еще одного освещенного окна.

Прошло два дня с тех пор, как тело ее матери нашли в Гриффит-парке, в канаве за обветшалой каруселью. Хотя Саманта Уайт ожидала телефонного звонка от полиции уже много лет, какая-то часть ее души не могла оправиться от шока. А другая часть готова была признать поражение. Ошибку в выборе жизненного пути. Словно мать отошла в сторону, уступив место Сэм – жалкое, отвратительное место.

Сжимая в руке пачку квитанций со штрафами за неуплату взносов, девушка брела по студгородку к отделу стипендий. Ее консультант прислала ей уже три эсэмэски с просьбой зайти. То, что она настаивала на встрече именно в этот день, означало, что все пошло наперекосяк.

Сэм прошла мимо стайки парней из студенческого братства, вырядившихся в форму хоккейного клуба «Брюинз». Они увлеченно обсуждали последнюю игру. Из корпуса Пола Бойера вывалили студенты с медицинского: у каждого в руках было по стопке книг и яркие цветастые блокноты. Ладно, кого она обманывает? Ей тут не место. Она всегда была самозванкой, неудачницей из семейства неудачников. Пришло время признать это. И принять свое будущее неудачника.

У Сэм была приятельница, подрабатывавшая крупье в казино Ларри Флинта в Гардине. Та еще работенка, конечно, зато платят неплохо, на аренду квартиры и «хонды» хватает. Может, Сэм тоже туда устроится, выплатит кредит, который она успела набрать за время обучения в университете. И когда-нибудь доберется до Вегаса, вот где крутятся деньги. Как ее мать. Да уж, не самые приятные воспоминания.

В детстве Сэм спала в автомобиле на задворках индейского казино и круглосуточных забегаловок и теперь хотела простой, незамысловатой жизни. Ее мать то появлялась, то исчезала, доставляя больше неприятностей, чем радости, но при случае могла позволить себе широкий жест – подарочный сертификат, деньги на бензин… пока не растранжирила их.

После похода в морг Сэм решила потратить остатки денег со своего и без того истощившегося счета на похороны. Счет из похоронного бюро – не тот прощальный подарок, на который Сэм рассчитывала, но Даника была ее матерью и заслужила достойное погребение.

Девушка остановилась у отдела стипендий. Квитанции шелестели на ветру. Вот, значит, как все закончится. Никаких прощальных фанфар. Так, тихий всхлип холодным декабрьским утром.

Сэм вошла в здание. Тут было тепло и пахло елкой. Конечно, за стойкой никого не было, ведь был праздничный день, но кабинет Джеральдины был открыт.

– Прими мои соболезнования. – Женщина сочувственно посмотрела на Сэм.

– Как вы узнали?

Джеральдина указала на стул у стола.

– Присядь, пожалуйста.

– Слушайте, я все понимаю. Я должна отказаться от стипендии, мне не хватает денег, чтобы оплатить остаток суммы за обучение. Дайте мне время, чтобы подыскать приличную работу, и я…

– Сэм… – мягко сказала Джеральдина. – Присядь.

Девушка плюхнулась на стул.

– Все твои долги за обучение оплачены.

– Последние пару дней мне пришлось несладко, Джеральдина. Это не смешно.

– Со мной связался адвокат твоей матери. Судя по всему, она создала для тебя некий образовательный фонд.

– Фонд? Какой еще фонд? Где?

– На Балеарских островах, если тебе так уж нужно это знать.

Сэм почувствовала, как краска заливает ее щеки. Она боялась, что вот-вот разрыдается и Джеральдина подумает, что это из-за денег.

Девушка сглотнула. Прикусила губу.

– Правда?

– Там достаточно, чтобы заплатить за два оставшихся года учебы. Но тебе все равно придется подрабатывать, чтобы оплачивать квартиру.

Лишившись дара речи, Сэм кивнула. Нужно было убираться отсюда, пока она не разрыдалась, как какая-нибудь идиотка с реалити-шоу, воссоединившаяся с давно утраченным членом семьи. Девушка поспешно встала.