и голова бобра просто взорвалась, разметавшись кровавыми ошмётками по пляжу, а тело пролетело по инерции еще метра три и замерло у воды.

Даша подоспела через пару минут. Всё это время я сидел на камне и задумчиво созерцал картину залитого кровью и забрызганного мозгами пляжа, на котором живописно расположились тела мутантов.

— Предбанник сожрали полностью. Суки. — подруга вытащила последнюю папиросу, с удивлением посмотрела на пустую пачку в руках, отбросила её в сторону. Прикурила, затянулась. — Прости. Завалила я службу…

— Не мусори. — я проследил взглядом пустую пачку, болтающуюся на волнах, отобрал у Даши папиросу, затянулся, вернул обратно. — Что случилось?

— Сначала осечка, а потом патрон перекосило. А потом я охренела от увиденного. — девушка понуро опустила голову, того и гляди, заплачет.

— Да, не каждый день увидишь бобров-камнемётчиков. — я встал, обнял Дашу, спрятал её лицо у себя на груди. — Не парься, ты быстро включилась. А стреляла вообще отлично! Два выстрела — два попадания в голову, да по движущимся целям! Молодец!

— Правда? — девушка наконец подняла взгляд на меня. Глаза её предательски блестели. — Я так за тебя испугалась! Они же тебя чуть тут не размотали!

— Но-но! Меня, знаешь ли, за десять секунд не размотаешь! Их атака, возможно, была эффектная, но не особо эффективная. — я демонстративно потёр место, куда угодил камень. Пришлось сделать усилие над собой, чтобы не скривиться. — Я как вожака вынес, остальные двое уже в панику впали. И это ещё Бегемот не успел вступить в бой… Бег, ты как? Тебя это ирод не поцарапал?

— Мяяууу! — презрительно ответил котяра, бросив взгляд на дохлых супостатов. Мол, каких-то бобров-переростков недостаточно, чтобы составить ему, Бегемоту, сколь-нибудь серьёзную конкуренцию.

— Блин, теперь ещё и пляж убирать, и трупы закапывать… Интересно, а бобров едят?

— Обычных точно едят. — я пожал плечами. — Насчёт этих — не уверен. Бег, ты как думаешь?

Вместо ответа котяра подошёл к телу вожака, обнюхал его со всех сторон, удовлетворённо мяукнул и принялся слизывать мозги из развороченного черепа. Даша посмотрела на это с полминуты, покачала головой, достала нож, подошла к телу и в три движения срезала остатки черепной коробки, полностью обнажив мозги. Ну, как мозги? То, что от них осталось. Бегемот благодарно муркнул и взялся за трапезу всерьёз.

— Похоже, они вполне съедобные. — констатировала подруга. — Вась, а у тебя фляжка с собой? А то меня что-то мутит…

— Держи. — я протянул ей фляжку с водкой и пошёл проверить, насколько всё плохо внутри бани. — Твою мать! Этот мудак здесь насрал!

…

Остаток дня прошёл в попытках устранить последствия бобриной жизнедеятельности. Пока я восстанавливал предбанник, а фактически — строил заново, Даша отмывала пол в бане и закапывала на пляже кровь, а так же разделывала добычу. Девушка довольно бодро сняла практически неповреждённые шкуры — они, всё-таки, довольно большие — не медведь, конечно, но заметно крупнее волчьих. А вот что с ними дальше делать, у нас информации не было. Вроде как их выскабливают и дубят, но если с первым пунктом более-менее понятно, то по второму у нас даже предположений не было. Поэтому мы решили шкурки отскоблить и высушить, а там разберёмся. В крайнем случае пойдут на роль прикроватных ковриков.

Бобриные печёнки в одно жало сточил Бегемот, явно обожрался, и теперь лежал на крыше блиндажа, в полглаза наблюдая за нелепой суетой, наводимой двуногими. Мяса с трёх туш вышло, наверно, под центнер. Элитные, по её мнению, куски Даша решила поджарить на ужин, небольшую часть решили попробовать закоптить и завялить, остальное пришлось тащить на ледник. По счастью, мертвяки в Пещере снова завестись не успели, и процесс транспортировки прошёл без эксцессов. Мясо поделили на порции, завернули в холстину (больше всё равно не во что), и зарыли в лёд. Конечно, крайне неудобно и далеко, но просто выкинуть такое количество провизии рука не поднялась. Отходы и требуху решили не закапывать в землю, а спалили на пляже, мало ли кто кого принесёт проверить, чем это тут так вкусно пахнет.

Жареная бобрятина оказалась на удивление неплохой, хоть и жестковатой. Что ж, теперь мясом мы обеспечены надолго, а тут и иван-чай наконец соизволил закончить ферментацию, и оставалось его только высушить. Таким образом, проблема продовольственной безопасности была полностью решена минимум на несколько недель, а больше нам и не надо. По крайней мере, хочется на это надеяться.

Весь следующий день ушёл на изготовление крыши. Сначала на стропила я уложил тонкие жерди так плотно, насколько это было возможно, благо, в гвоздях теперь недостатка не было. Правда, с ними вылез неприятный косяк: кованные гвозди оказались довольно мягкими и работать с ними нужно было очень аккуратно, а фабричные гвозди с Хутора на проверку все оказались чуть-чуть гнутыми, и их предварительно пришлось выправлять. Ну да ладно, это не смертельно. Главное, не приходится еловыми корнями конструкцию связывать.

Следующим этапом было необходимо промазать всю кровлю слоем вязкой глины — это, по моему предположению, должно было придать конструкции водостойкость. И только на следующий день, когда глина подсохла (какая удача, что не было дождя, наоборот, погода стояла солнечная и сухая, видимо, наступило «бабье лето»), можно было перейти к завершающему этапу — выкладке крыши дёрном — его заготовкой я занимался, пока сохла глина. А ещё я перевёз с Хутора изрядную кучу кирпичей, поскольку надо будет из чего-то класть печь, а её хотелось сделать нормально.

Ещё кучу времени отнял поиск, отбор и транспортировка в лагерь досок с Берега. Самые доступные и удобные материалы мы давно уже экспроприировали, и нормальные доски приходилось теперь искать в воде, вытаскивать из неё и раскладывать на пляже для просушки, и только потом сортировать. А досок нужно было много, ведь в новом доме нужно и настелить приличный пол, и сколотить кровать-стол-стулья-шкафы и так далее. Короче, работы делать — не переделать. А тут ещё всякие бобры мешают… К счастью, орги больше за эти дни никак себя не проявили — ребусов никаких не подкидывали, и даже Чёрные Мешки с крайне скудным хабаром скидывали тут же, на Минеральную Скалу, но там не нашлось ничего особо полезного, кроме туалетной бумаги и пары пачек вполне человеческих, на этот раз, сигарет.

В итоге, чтобы просто закончить с постройкой домика, без внутренней отделки, у нас ушло пять дней, и ещё два я настилал пол, выкладывал печку и крафтил мебель. Жилище получилось местами хоть и кривое, но довольно миленькое, а главное — куда более капитальное и, в случае чего, более-менее приспособленное к