Верити честно постаралась успокоиться и вернуться к работе, но старания оказались тщетными. Сибил Фостер со своими хворями и проблемами, реальными и мнимыми, тому не благоприятствовала. Должна ли она сообщить Сибил последние чрезвычайно тревожные новости о ее ужасном пасынке? Имеет ли она право держать ее в неведении? Она-то знала, что Сибил только порадовалась бы, если бы она так поступила, но ведь нынешние события могут иметь катастрофическое развитие, и Верити окажется ответственной за это. Ей скажут, что она скрыла важную информацию. И это будет не первый раз, когда Сибил переложит ответственность на нее, а если в итоге все получится не так, как ей хочется, начнет мученически стонать.

Ей пришло в голову, что было бы справедливо, если бы Прунелла разделила с ней возникшие трудности, но где находилась Прунелла в данный момент? Да и услышит ли Верити хоть что-нибудь внятное, даже если та позвонит?

Верити три раза перечитала кусок диалога, не понимая того, что читает, отбросила ручку, выругалась и пошла в сад. Она любила свой сад. Не было никаких сомнений, что Брюс все в нем делал правильно. Никакой тли на розах. Мальвы и дельфиниумы цвели на фоне прелестной кирпичной стены, ограждавшей ее престарелый фруктовый сад. Он не пытался навязать ей ни кальцеолярии, ни какие бы то ни было нежелательные однолетники, только – левкои, источавшие аромат по вечерам. Садовника можно было лишь похвалить – если бы он только не так часто ее раздражал.

Постепенно ощущение затравленности стало отпускать ее, она сорвала листок вербены, растерла его между пальцами, понюхала и вернулась в дом.

«Отложу-ка я решение до завтра, – подумала Верити. – С этим надо переспать».

Но, проходя по липовой аллее, она увидела Прунеллу Фостер, быстрым шагом идущую по подъездной дорожке.

IV

Прунелла задыхалась от быстрой ходьбы, что не способствовало большей разборчивости ее речи. Уставившись на крестную, она всплеснула руками так же, как это делала ее мать.

– Крестная, – прошелестела она, – ты одна?

– Совершенно одна, – ответила Верити.

– Можно мне с тобой поговорить?

– Разумеется, можно, дорогая, если ты будешь говорить так, чтобы я могла разбирать слова.

– Прости, – сказала Прунелла, привыкшая к подобным упрекам. – Я постараюсь.

– Ты пришла сюда пешком?

– Гидеон подвез меня. Он там, в аллее. Ждет.

– Пойдем в дом. Я как раз хотела с тобой повидаться.

Прунелла широко открыла глаза от удивления. Они вошли в дом, где без долгих разговоров девушка обвила руками шею крестной, почти прокричала, что она теперь помолвлена, и разразилась взволнованными слезами.

– Дитя мое дорогое! – воскликнула Верити. – Какой странный способ объявить о помолвке. Ты рада?

Последовали сумбурные объяснения, из которых можно было понять, что Прунелла очень любит Гидеона, но боится, что теперь он не будет любить ее так же, как прежде, потому что такое происходит сплошь и рядом, не так ли, а она знает: случись такое с ней, она не сможет сохранить спокойствие и воспринять все в истинном свете, она согласилась на помолвку, потому что Гидеон пообещал, что для него их союз – навеки, но как можно быть уверенной, что он знает что говорит.

Потом она высморкалась и призналась, что несказанно счастлива.

Верити любила свою крестницу, и ей было приятно, что та решила довериться именно ей, но чувствовала, что это еще не все.

Так оно и оказалось.

– Это касается мамы, – сказала Прунелла. – Она будет в ярости.

– Но почему?

– Ну, прежде всего она страшная снобка и хочет, чтобы я вышла замуж за Джона Свинглтри, потому что он – пэр. Представь себе!

– Я не знаю Джона Свинглтри.

– Тем лучше для тебя. Он – настоящая задница. А во-вторых, у нее есть какие-то свои соображения относительно Гидеона и его отца. Она считает, что они – выходцы из среднеевропейского гетто.

– А хуже этого нет ничего на свете, – закончила за нее Верити.

– Точно. Но ты же ее знаешь. Все оттого, что мистер Маркос во время своего званого ужина в Мардлинге не стал за ней ухаживать. Ты же ее знаешь, крестная, – повторила Прунелла.

Выхода не было, пришлось признать, что это вполне возможно.

– Правда, – продолжила Прунелла, – сейчас она зациклена не столько на нем, сколько на враче из «Ренклода». Кажется, он твой старинный приятель или что-то в этом роде?

– Не совсем.

– Ну, во всяком случае, она неожиданно оказалась в сложной ситуации и погружена в нее с головой. Она совершенно помешалась на нем. – Глаза Прунеллы снова наполнились слезами. – Ах, как бы мне хотелось, чтобы у меня была не такая мать. Не подумай, что я ее не люблю, но…

– Неважно.

– И в такой момент мне придется сказать ей о нас с Гидеоном.

– Как ты собираешься это сделать? Поедешь в «Ренклод»? Или напишешь?

– Да как бы я это ни сделала, она обозлится на меня и заявит, что я еще пожалею, когда ее не станет. Гидеон предложил поехать вместе со мной. Он готов взять быка за рога. Но я не хочу, чтобы он видел, какой она бывает, когда разойдется. Ты ведь это знаешь, правда? Если что-то путает ей карты, когда она и так взвинчена, она может закатить истерику. Ты же знаешь, как это у нее бывает? – повторила она.

– Ну…

– Знаешь-знаешь. А мне было бы очень неприятно, если бы он увидел ее в таком состоянии. Милая, милая крестная Вэ, а ты не…

Верити задумалась. Она не могла отчасти не ощущать себя матерью Прунеллы и не удивилась, когда та спросила, не думает ли она навестить ее мать, а если думает, не согласится ли она подготовить ее.

– Я не собиралась туда ехать, Пру, я действительно очень занята.

– О! – воскликнула Прунелла с несчастным видом, привычно снижая голос до шепота. – Понятно.

– В любом случае, почему бы вам не поехать вместе с Гидеоном, и Гидеону… ну…

– Не попросить моей руки? Как Джек Уординг и леди Брэкнелл?[82]

– Да.

– Вот и он говорит то же самое. Милая крестная Вэ! – Прунелла снова обняла Верити за шею. – Вот если бы ты поехала с нами и, как бы это сказать… первая… Ну, неужели ты не можешь? Мы специально только что приехали из Лондона, чтобы попросить тебя об этом. К тебе она прислушивается больше, чем к кому бы то ни было. Ну, пожалуйста.

– О, Пру.

– Так ты поедешь? Вижу, ты согласна. Ты тем более не сможешь отказать, когда я сообщу тебе еще одну грандиозную новость. Не то чтобы и новость про нас с Гидеоном не была грандиозной, но…