– Противный Клод?

– Так ты уже знаешь?! Я позвонила из Мардлинга в Квинтерн, и миссис Джим сообщила мне. Ну, не ужасно ли это? А мы-то все думали, что он благополучно осел в Австралии.

– Ты останешься сегодня дома?

– Да ты что! Под одной крышей с этим Клодом? Как бы не так. Я поеду в Мардлинг. Мистер Маркос вернулся, и мы расскажем ему о нашей помолвке. Он-то будет в восторге. Я должна туда поехать.

– Можно я подойду к машине и поговорю с твоим молодым человеком?

– О, зачем тебе затрудняться, он сам придет, – сказала Прунелла. Сунув в рот большой и указательный пальцы и высунувшись из окна, она пронзительно свистнула. В аллее тут же взревел мощный мотор, щегольский спортивный автомобиль задним ходом подлетел к дому и остановился у крыльца. Из машины выпрыгнул Гидеон Маркос.

Он действительно чрезвычайно хорош собой, подумала Верити, но – без тени пренебрежения – сразу поняла, что́ имела в виду Сибил, говоря о его центрально-европейском происхождении. У него была экзотическая внешность. Он напоминал представителя латиноамериканской элиты, который одевается у английского портного. Однако манеры его были уверенными, без театральщины, и лицо выражало готовность к веселью.

– Мисс Престон, – сказал он, – насколько я понимаю, вы не просто крестная, а фея-крестная. Вы готовы взмахнуть своей волшебной палочкой и благословить нас?

Обняв Прунеллу за талию, он стал оживленно рассказывать о том, как заставил ее принять его предложение. Верити подумала, что он пребывает в эйфории от своей победы и вполне сумеет справиться не только с будущей женой, но и – если понадобится – с тещей.

– Наверняка Пру уже поведала вам о своих дурных предчувствиях относительно того, что ее матушка разозлится на нас. Я не совсем понимаю, почему она так уж против меня настроена, но в любом случае надеюсь, что вам я не кажусь неподходящей партией. – Он бросил на нее быстрый взгляд и добавил: – Впрочем, вы меня почти не знаете, так что мое замечание, вероятно, было неуместным.

– Первое впечатление у меня, – ответила Верити, – отнюдь не неблагоприятное.

– О, слава богу, – обрадовался Гидеон.

– Дорогой, – прошептала Прунелла, – она поедет с нами в «Ренклод». Ты ведь поедешь, крестная? Знаю, что поедешь. Чтобы унять бурю. Ну, хотя бы постараться.

– Это очень любезно с вашей стороны, – сказал Гидеон и поклонился Верити.

Верити понимала, что ее перехитрили, но не обижалась. Она понаблюдала за их стремительным отъездом. Было договорено, что они наведаются в «Ренклод» в ближайшую субботу, но не для того, чтобы полакомиться, как выразилась Прунелла, капустными щами и травяными котлетками. Гидеон знал отличнейший ресторан, где можно было остановиться пообедать.

Минувший день оставил у Верити такое чувство, будто на нее одновременно свалилась куча непрошеных событий, которые породили растущее беспокойство и даже ощущение угрозы. Она подозревала, что главной составляющей ее дискомфорта было острое нежелание еще раз оказаться лицом к лицу с Бейзилом Шраммом.

Два следующих дня прошли спокойно, но в четверг в Киз явилась миссис Джим для очередной атаки на полы и мебель. Она доложила, что Клод Картер в основном сидит у себя в комнате в Квинтерне, съедает то, что ему оставляют, и к телефону, насколько ей известно, не подходит. Берил, которую Сибил на время своего отъезда ангажировала ночевать в доме, заявила, что и не подумает оставаться на ночь под одной крышей с мистером Клодом. В конце концов решение было найдено: Брюс сказал, что может спать в кучерской над гаражом, где раньше жил шофер, выполнявший также разные работы по дому.

– Я знаю, что миссис Фостер ничего против этого не имела бы, – сказала миссис Джим, с каменным выражением лица глядя в окно.

– Но все же, ее, наверное, следовало бы спросить, вы не думаете?

– Он, Брюс, сам это сделал, – рассеянно ответила миссис Джим. – Он ей позвонил.

– В «Ренклод»?

– Да, мисс. Он и ездит к ней, – добавила она. – Раз в неделю. Возит цветы и получает указания. На автобусе. По субботам. Она ему за это платит.

Верити понимала, что ей следовало бы осадить миссис Джим за столь бесцеремонную манеру говорить о своей хозяйке, но она предпочла сделать вид, что ничего не заметила.

– Ну что ж, – заключила она, – вы сделали все, что могли, миссис Джим, – и, замявшись на минуту, добавила: – Я тоже собираюсь туда в следующую субботу.

После короткой паузы миссис Джим переспросила:

– Собираетесь, мисс? Это очень любезно с вашей стороны. – Потом она включила пылесос и сквозь шум крикнула с другого конца гостиной: – Сами увидите.

Верити кивнула и вернулась в кабинет, недоумевая: что такое она должна там «сама увидеть»?

V

Отличный ресторан Гидеона оказался в пределах шести миль от «Ренклода». Это было что-то вроде клуба высокого класса, членом которого он состоял, с персональным обслуживанием и очень вкусной едой. Верити нечасто доводилось обедать в подобных местах, и она наслаждалась моментом. Впервые она задалась вопросом: а чем, собственно, занимается по жизни Гидеон? Вспомнила она также, что Прунелла вполне освоилась в его компании.

В половине третьего они прибыли в «Ренклод». Это была перестроенная эдвардианская усадьба с ведущей к ней аллеей, скрытая за шеренгой хвойных деревьев и окруженная обширными лужайками, в которых, словно могилы, были вырыты цветочные клумбы.

Постояльцы прогуливались по дорожкам со своими гостями или сидели под сверкающими зонтами и навесами на замысловатых садовых скамейках, стульях и качелях.

– Она ведь знает, что мы должны приехать, да? – спросила Верити, начиная немного тру́сить.

– Она знает про нас с тобой, – ответила Прунелла. – Про Гидеона я ей, вообще-то, не говорила.

– О, Пру!

– Я подумала, что, если он появится вместе с тобой, все пройдет легче, – прошептала Пру.

– Я не думаю, что…

– Я тоже, – сказал Гидеон. – Дорогая, почему мы не можем просто…

– Вот она! – воскликнула Верити. – Вон там, за кальцеоляриями и лобелиями, под оранжевым навесом. Она ждет. Сейчас увидит нас. Крестная Вэ, пожалуйста. Мы с Гидеоном останемся в машине, а когда ты нам махнешь – подойдем. Ну пожалуйста!

«Я ела их астрономически дорогой обед, пила их шампанское, что ж теперь – ответить черной неблагодарностью и отказаться?» – подумала Верити.

– Ладно, – решилась она, – только не вините меня, если все пойдет наперекосяк.

И она зашагала через лужайку.

Никто еще не придумал, как следует приближаться к человеку, с которым ты уже обменялся приветствиями издали. Продолжать улыбаться, пока улыбка не превратится в гримасу? Сделать вид, что внезапно заинтересовался окрестностями? Или погрузиться вдруг в раздумья? Изображать безудержную радость? Кричать? Свистеть? Или даже запеть ни с того ни с сего?