Я отшатнулась к двери. Так вот почему Сара выскочила изподъезда и в полном ужасе впрыгнула в «Мерседес». Она явилась на свидание,открыла дверь, небось у нее имеется свой ключ, и увидела любовника, лежавшегона ковре… Представляю, как женщина перепугалась. Ясное дело, она не сталавызывать милицию. Служащие властных структур обожают задавать массу вопросов:имя, фамилия, почему оказались тут, в каких отношениях были с убитым. Ну какответить на них замужней даме, нашедшей труп своего любовника?!

На цыпочках я дошла до входной двери, аккуратно протерланосовым платком ручку и, тихо радуясь, что соседние двери не имеют глазков,вышмыгнула из подъезда. Во дворе, как назло, толпился народ. Стараясь идтиспокойно, я пошла в сторону проспекта, где поджидал хозяйку верный «Пежо».Слава богу, что всевидящие старухи Клава и Зина, очевидно, смотрели телевизор,во всяком случае, сейчас на их скамеечке обнималась парочка влюбленных.

Сев в машину, я закурила. Никаких следов насильственнойсмерти на Артуре заметно не было. Может, у парня просто приключился сердечныйприступ? Нет, отчего-то в моей душе жила уверенность: Артура убили. Чувствуяневероятную, нечеловеческую усталость, я поехала в Ложкино. Руль у «Пежо»снабжен гидроусилителем, но мне сегодня казалось, что я ворочала огромноекаменное колесо. В голове было пусто, а на сердце лежала тяжесть. Вот теперь насамом деле все, мне ни за что никогда не узнать, кто украл яйцо. Уже на въездев коттедж в голове загнанной мышью мелькнула мысль, и я притормозила у ворот. Аможет, Краснова Сара Абрамовна вовсе не обнаружила труп Артура, войдя в егоквартиру. Вдруг она сама убила любовника?

Постояв пару минут в задумчивости, я въехала во двор. Дажеесли и так, в данной ситуации это ничего не меняет. Носить мне теперь клеймоворовки до смерти, а бедная Амалия Густавовна никогда не увидит семейнойреликвии.

Я загнала машину в гараж, вошла в дом и быстро поднялась всвою спальню. В черепе билась мигрень. Заползая под одеяло и устраивая отчаянноболевшую голову на подушке, я вяло подумала:

«Да уж, такой сокрушительной неудачи мне еще ни разу неслучалось испытать».

В понедельник я понуро вошла в лабораторию. Регина, ужесидевшая за длинным черным столом, на котором толпились штативы с пробирками,злобно глянула в мою сторону:

– Явилась!

– Доброе утро!

– Опять опоздала!

Я глянула на большие часы, висящие на стене.

– Вовсе нет, точно пришла.

– Три минуты уже убавилось от рабочего дня, – сообщиламрачно мерзкая девица. – Понимаю, конечно, что такой творческой личности, какты, трудно усмотреть за временем, но смею напомнить, что получаешь деньги запотраченный труд. Если не собираешься вкалывать, зачем сюда явилась?

Я со вздохом принялась мыть покрытые какой-то плесеньюколбы. А действительно, зачем пришла сегодня в НИИ тонких технологий? Яйцо-то упокойного Артура, и он был последним человеком, который мог мне сообщить имявора.

– Хватит грязь разводить, – рявкнула Регина, – ступай живейк Олегу Игоревичу за контейнерами, да пошевеливайся.

Девица явно нарывалась на скандал, ей нравилось унижатьбесправную лаборантку, вынужденную из-за боязни потерять место терпетьиздевательства.

– Ну, пошевеливайся, куча, – совсем разошлась Регина, – ипочему это все уборщицы такие дуры? Сколько их тут перебывало! Стоят столбом,хлопают глазищами, и никакого толка от них, сплошная глупость! Давай, давай,ступай к Олегу Игоревичу, или дорогу забыла?

Глаза Регины горели злым огнем, по щекам гуляли красныепятна, а на лбу выступила легкая испарина. Девушка явно теряла контроль надсобой. Внезапно в мою душу тоже вползла злость.

– Хорошо, – спокойно ответила я, – уже иду, дорогу отличнопомню, не волнуйся.

Регина вновь разинула рот, но я ловко выскочила за дверь,понеслась по коридору, спустилась на первый этаж и села на подоконник, с трудомпереводя дух. Я безумно устала, пытаясь справиться с собой, больше всегохотелось схватить Регину за пучок туго скрученных волос и сунуть головой враковину. Но я удержалась от этого поступка. В глубине сердца начиналразгораться огонь ненависти. Вот ведь какая гадкая женщина! Представляю, вкакое отчаянье приходили мои предшественницы. Думали, что устроились на хорошееместо, а тут, бац, жуткая гарпия, выживающая несчастных женщин. Ладно, дорогая,на этот раз ты не на такую напала. Я только с виду безобидная, как бабочка,хотя, насколько знаю, среди этих милых ярких чешуекрылых встречаются наредкость вредные экземпляры с зубами. К тому же мне многое известно о делах,творящихся в лаборатории. Итак, решено.

Быстрее ветра я полетела в «Пежо», схватила миниатюрныйфотоаппарат и сунула его в карман. Не знаю каким образом, но исхитрюсь и увижуто, что спрятано в контейнерах, сфотографирую банки с зародышами и, не медля нисекунды, поеду к Дегтяреву. Расскажу приятелю, что знаю, пусть примет меры.Такие люди, как Регина, не должны оставаться безнаказанными. Пусть полковникзаймется этими, с позволения сказать, учеными, творящими во имя наукибезобразия.

Олег Игоревич при виде меня расплылся в счастливой улыбке:

– Дашенька, входи, входи, ступай к холодильнику.

Я пошла в смежную комнатку. Внезапно Олег Игоревичпробормотал:

– Туфельки у тебя красивые, молодец, правильный подход,платьишко может быть любое, но обувь должна быть всегда первоклассная.

Я посмотрела на мокасины от «Гуччи». Ну не дура ли? Натянулажуткое бордовое одеяние, а на ногах великолепного качества туфли. Еще хорошо,что ни Регина, ни Орест Львович не обладают проницательностью Олега Игоревича.Тот постоянно общается с женщинами и научился мигом оценивать шмотки. Надо былосрочно исправлять положение.

– Красивые, да? – улыбнулась я и вытянула вперед ногу. – Вотуж свезло так свезло. У людей убираться хожу по вечерам, вот хозяйка и подарилаботиночки. Себе купила, да ноги натерла, мне достались. Просто замечательные.

– Очень симпатичные, – продолжал сладко улыбаться ОлегИгоревич, – ну, ступай за контейнерами.

Я взяла два термоса, отметила, что они заперты на висячиезамочки, вновь прошла мимо Олега Игоревича, открыла дверь… Вдруг, словно что-тотолкнуло в спину. Я обернулась. Гинеколог смотрел на меня суровым холоднымвзглядом. Я невольно вздрогнула, врач вновь расплылся в самой сладкой улыбке.

– Иди аккуратно, Дашенька, смотри не урони, там пробирки.