26-го числа генерала Мышлаевского очень встревожило сообщение о том, что предыдущим днем небольшой отряд генерала Хенике подвергся разгрому под Ардаганом и что этот важный пункт оказался в руках сильной турецкой группировки. Вечером 26 декабря тревога в русском штабе еще больше усилилась из-за странного случая, который продемонстрировал, как сильно зависит стратегия от случайностей. На склонах Ягмурлу захватили в плен начальника штаба турецкой 28-й дивизии. При нем была копия одного из приказов Энвера, в котором тот очень четко расписывал все планируемые операции в районе Сарыкамыша; на Мышлаевского, который умел представлять себе ход войны по бумагам, это произвело огромное впечатление. Теперь он знал, что Сарыкамыш был атакован всем IX корпусом и что X корпус готовится отрезать этот город, а также Кавказскую полевую армию от Карса. Сообщение о разгромном рейде на железную дорогу подтвердило самые худшие опасения русского командующего. Он также понял, что в Ардагане находятся турецкие войска неизвестной численности и что свежий XI корпус уже готов начать фронтальный штурм на обоих берегах Аракса. Мышлаевский решил, что положение русских войск отчаянное.

Заместитель главнокомандующего принял меры, чтобы ускорить отход. В то же время он продемонстрировал некоторые положительные качества, которые противоречили его последующему поведению. Он послал пластунскую бригаду Пржевальского с правого фланга Аракса, велев ей, после двухдневного марша, усилить войска, оборонявшие Сарыкамыш. Он планировал провести полную эвакуацию русских войск с правого берега Аракса и сосредоточить все войска, которые ему удастся собрать, в районе между Сарыкамышем и Карсом, где они смогут отразить дальнейшее турецкое наступление из Сарыкамыша и создать угрозу для турок в Ардагане[87].

В течение ночи 26–27 декабря Мышлаевский совещался в Месинкирте с Бергманом и Юденичем. Последний командовал Туркестанским корпусом, имея на передовой только 13, 14 и 16-й полки и два батальона 79-го полка[88].

Тем не менее Юденич выступил против немедленного общего отступления – особенно из-за того, что главная дорога была забита обозами Бергмана, которые двигались уже с предыдущей ночи. Юденич указал, что такое отступление на глазах у турецкого XI корпуса может привести к катастрофе. Он также пояснил, что в случае отступления переход Довгирта через перевал Хана нужно будет отменить, а он придавал этому большое значение, поскольку понимал, что единственная связь турок со своими тылами, тяжелая и ненадежная, осуществляется через Бардиз. Юденич пытался убедить Мышлаевского и Бергмана, что турецкая армия воевала в наихудших условиях и что через несколько дней она вообще станет небоеспособной. После жарких споров Мышлаевский согласился отложить общее отступление до тех пор, пока не прояснится обстановка под Сарыкамышем. Юденич вернулся к своим туркестанским частям, которые на следующий день (27-го) подверглись самой мощной атаке с начала турецкого наступления 22 декабря.

В тот же день Мышлаевский решил, что его личное присутствие рядом с наместником необходимо, чтобы организовать оборону Закавказья[89].

Он отправился на машине в Карс (через Каракурт) и сел на поезд, шедший в Ереван, приказав Огановскому, командующему войсками в долине Алашкерт, чтобы тот встретил его на станции Алагёз. Мышлаевский приказал Огановскому немедленно отступить за российскую границу. Удивленный и разъяренный генерал (который не испытывал никакого давления на своем фронте) просто проигнорировал этот приказ. Однако генерал Чернозубов, командующий войсками в Персидском Азербайджане, который получил такой же приказ, не обладал таким независимым характером; он начал общий отход, хотя на его фронте действительно находилось лишь несколько отрядов нерегулярных войск. По прибытии в Тифлис Мышлаевский был настолько убежден, что турки уже победили, что созвал городской совет кавказской столицы и предупредил его, что обстановка на фронте очень серьезная. Тревога передалась от членов совета жителям города, и толпы людей скопились у железнодорожной станции, пытаясь в панике спастись от грядущей турецкой резни[90].

А тем временем обстановка в Сарыкамыше определенно изменялась в пользу русских. 28 декабря прошло спокойно, Хафиз Хакки убедил Энвера, что части 30-й и 31-й дивизий нуждаются в отдыхе и что необходимо по крайней мере 36 часов, чтобы собрать всех отставших по дороге. Но если в этот день и существовала еще возможность согласовать действия частей X корпуса, то еще один день и еще одна ночь, которые турецкие войска провели в промерзших лесах Турнагеля, сильно уменьшили численность остатков IX корпуса[91]. Утром 29-го из всех трех дивизий оставалось не более 6 тыс. боеспособных солдат.

29 декабря в Сарыкамыше произошла оборонительная битва. В течение 28-го числа турецкий X корпус сосредоточился для нанесения удара. 31-я дивизия находилась на склонах Турнагеля; ее левый фланг располагался вдоль железной дороги у Ягбасана (примерно в 6,5 км к северо-востоку от Сарыкамыша). В течение ночи с 28 на 29 декабря 30-я дивизия пересекла железную дорогу и заняла Алисофу в южной части долины Сарыкамыша и на дороге от Каракурта до Карса. Русская армия была отрезана от Карса, лишь окружная дорога, проходившая южнее Аракса от Башкёя до Кагизмана, оставалась свободной. По крайней мере в теории мечта Энвера сбылась.

Однако две дивизии X корпуса после тяжелого перехода из Мерденика могли выставить на передовую не более 12 тыс. солдат, и их единственная связь с IX корпусом осуществлялась по плохим дорогам в районе деревни Дивик, которые петляли через леса и снежные заносы Турнагеля. В то же самое время IX корпус мог выставить не более 60 тыс. бойцов и менее 20 орудий.

В Сарыкамыше теперь командовал генерал Пржевальский. В его распоряжении находилось 20 пехотных батальонов и один казачий полк; его собственные 5 батальонов кубанских пластунов были совершенно свежими; в целом у него было около 13–14 тыс. бойцов, 34 орудия и некоторое количество пулеметов.

Пржевальский планировал поддерживать активную оборону. Полковнику Букретову с шестью батальонами и двумя орудиями было приказано пересечь ущелье Ахардахар, которое разделяет два массива – Ягмурлу и Турнагель, и атаковать турецкий правый фланг: этот маневр включал захват скалистого Вороньего Гнезда на юго-западной оконечности Турнагеля, где сложенные из камня сакли Верхнего Сарыкамыша упрямо обороняли турки. А тем временем семь батальонов с сильной артиллерией и пулеметной поддержкой удерживали передовую вдоль реки Сарыкамыш-Чай. Казаки при поддержке двух кабардинских батальонов держали под наблюдением восточные подступы к Сарыкамышу; их патрули вскоре обнаружили присутствие турецкой пехоты между Ягбасаном и Алисофу. Полагая, что наиболее опасный удар турок может быть нанесен с востока, Пржевальский держал всю свою пластунскую бригаду в резерве в восточной части Сарыкамыша около казарм 156-го полка.