Утром 29-го числа турецкая 30-я дивизия с большим напором атаковала со стороны Алисофу. Пржевальский контратаковал тремя пластунскими батальонами, и турки были отброшены. Под угрозой окружения 1-м Запорожским казачьим полком они оставили Алисофу и отошли за железнодорожную линию. Поражение 30-й дивизии положило конец маневру 31-й дивизии, которая наступала вдоль железнодорожной линии. В течение дня 31-я вновь заняла свои исходные позиции на склонах Турнагеля с фронтом, обращенным к железной дороге и левым флангом – к Ягбасану. А тем временем остаткам 17-й и 29-й дивизий, которые стояли на Турнагеле, как и в предыдущие дни, не удалось спуститься к железной дороге, а один из пластунских батальонов, посланных из резерва, выбил турок из Орлиного Гнезда. На русском левом фланге Букретов испытывал трудности при переходе через ущелье Ахардахар, где его солдаты утопали в глубоких сугробах. Кроме того, они несли тяжелые потери от прицельного пулеметного огня турок с юго-западного склона Турнагеля. Здесь, как и в других сражениях Первой мировой войны, пулемет доказал свою эффективность в качестве оборонительного оружия. Букретов на своем правом фланге не смог взять штурмом сакли Верхнего Сарыкамыша; но на его левом сильно измотанные роты 15-го Туркестанского полка сумели пересечь ущелье и к закату оказались у перевала Бардиз.

Энвер, разочарованный результатами дневных боев, решил провести внезапную ночную атаку. В 10 вечера части турецкой 17-й дивизии неожиданно атаковали Орлиное Гнездо и вновь его захватили. После этого они бросились к мосту через Сарыкамыш-Чай и проникли в город. Пржевальский бросил в бой свой последний резерв – один батальон пластунской бригады. Последовал жестокий штыковой бой в темноте; турки оставили на замерзших улицах несколько сот трупов и потеряли 400 человек пленными. Три или четыре сотни решительных аскеров захватили казармы 156-го полка, но к утру их принудили к сдаче прицельным артиллерийским огнем. Этот эпизод отметил совсем не бесславный конец 17-й пехотной дивизии IX корпуса как боевой единицы.

Утром две другие дивизии этого корпуса (29-я и 28-я) смогли выставить не более 3 тыс. бойцов. Даже Энвер не стал настаивать на продолжении наступления 30 декабря. Боевая инициатива перешла к русским, которые только что получили 6 гаубиц из Месинкирта. Обстрелянные 4,8-дюймовыми снарядами, турки были выбиты из каменных лачуг Верхнего Сарыкамыша, которые они с таким упорством защищали. Букретов тем временем находился уже в тысяче метров от входа на перевал Бардиз, но его измотанные части не смогли наступать дальше. Упреки Пржевальского вынудили его уйти с поста командующего; но его преемнику, возглавившему атаку на следующий день (31-го), тоже не повезло, и несколько сот турецких аскеров, засевших с пулеметами у входа на перевал, сумели отразить мощную атаку русских. Утром 1 января 1915 г. боевые действия обеих сторон в охваченных морозом горах под Сарыкамышем были прекращены из-за крайней усталости войск.

Однако 29 декабря стало днем кризиса не только на сарыкамышском фронте. Бергман вдруг снова вспомнил о своем плане общего отступления; его войска начали отход, и Юденич на правом фланге был поставлен перед свершившимся фактом. Некоторые причины для частичного отхода существовали, поскольку с позиций, расположенных южнее Аракса, войска уже ушли, и Бергману пришлось позаботиться о сохранности своего левого фланга. Однако Юденич продолжал выступать против общего отступления, поскольку понимал, что главная дорога, жизненно необходимая для оперативных целей, будет безнадежно блокирована турками. В ночь с 28 на 29 декабря он смог убедить Бергмана остановить свои войска после их ночного марша на Чермук, в 13 км юго-западнее Месинкирта. Сам Юденич отступил, чтобы выровнять линию фронта с позициями Бергмана, и занял новую линию обороны на отроге хребта Шакир-Баба, известного как Хорум-Даг; его правый фланг прикрывал деревню Хосап.

Главным аргументом Юденича против слишком поспешного отхода была необходимость дождаться развития операции Довгирта под Бардизом. Обладая стратегическим мышлением, Юденич отчетливо видел важность Бардиза для всей турецкой армии. К вечеру 28-го числа Довгирт занял перевал Хана и двинулся в Бардиз. В конце концов Бергман с неохотой согласился отложить отход своих войск до вечера 30–31 декабря.

В течение 29–30 декабря войска Юденича удерживали свои новые позиции против атак XI корпуса; 30-го пришел успех, которого с таким нетерпением ждал Юденич: отряд Довгирта (17-й и часть 18-го Туркестанского полка) взял в штыки высоту Ахурезар и деревушку на Яйла-Бардиз. С обеих этих позиций открывался вид на селение Бардиз, до которого было всего 3 мили; и русская артиллерия могла теперь держать под огнем передовую армию Энвера перед Сарыкамышем.

Из Сарыкамыша продолжали поступать хорошие новости (после сражения 29-го числа), и Юденич придерживался мнения, что захват Яйла-Бардиз полностью изменил обстановку и что положение главных сил турецкой армии под Сарыкамышем становится отчаянным. Однако убедить Бергмана оказалось очень трудно. Он был готов возобновить общее отступление в ночь с 30 на 31 декабря. Тогда Юденич послал в полевой штаб в Месинкирте одного из своих офицеров, полковника Драценко, с заданием разъяснить обстановку Бергману, а в случае, если тот будет продолжать настаивать на продолжении общего отступления, заявить, что с этого момента Юденич как начальник штаба Кавказской армии принимает на себя командование всеми силами, которые в тот момент находились под командой Бергмана. После трудного разговора последний согласился остановить 39-ю дивизию – которая была уже на марше – на границе. Он предложил передать весь арьергард (39-я и 4-я Туркестанские дивизии) в распоряжение Юденича, а сам решил на следующий день (31-го) прибыть в Сарыкамыш, чтобы лично руководить операцией прорыва и восстановления коммуникаций с Карсом[92].

Юденич был доволен таким раскладом. Он отвел свои войска с Хорум-Дага и занял позиции, тянувшиеся приблизительно вдоль границы: его правый фланг располагался на отроге Шакир-Бабы, который назывался «Гюллю-Даг»; центр – на высотах между Еникёем и Караурганом; а левый фланг, прикрывавший Месинкирт и Саганлугское плато, тянулся за Араксом до Баскёя, стоявшего в 13 км к югу от Каракурта[93].

Юденич решил твердо стоять на этой линии, пока не станет известно, чем закончилось дело в Сарыкамыше; его правый фланг на Гюллю-Даге находился всего лишь в 9,5 км от группы Довгирта на Яйла-Бардиз, и на таком же расстоянии – от «пушечного пути».

Юденич прекрасно понимал, что может окружить турецкую армию в треугольнике между Бардизом, Сарыкамышем и перевалом Ишак-Мейдан. Он знал, что казачья дивизия Баратова и 2-я пластунская бригада следовали из Каракурта в Алисофу; а 3 января 1915 г. он телеграфировал Воронцову, что положение турок безнадежно, они должны и могут быть уничтожены полностью. Он попросил перебросить 3-ю Кавказскую стрелковую бригаду из Карса в Дивик, чтобы вести боевые действия против турецких фланга и тыла.