В 1926 году Маяковский в общей сложности путешествовал по Советскому Союзу пять с лишним месяцев. Летом он выступал в Одессе и в Крыму, где в конце июля Лиля работала ассистентом А. Роома на съемках картины «Евреи на земле» – о еврейских земледельческих колониях в Крыму (ранее она была секретарем в Обществе земледельцев-евреев).

Первую половину августа Маяковский и Лиля Юрьевна провели вместе в пансионе «Чаир» близ Кореиза, откуда вернулись в Москву. В октябре Владимир Владимирович снова уезжает – на Украину. Выступает в Киеве, в Харькове, Полтаве, Днепропетровске. В начале ноября возвращается в Москву.

Летом 1928 года Маяковский снова выступает в Крыму, они с Лилей обмениваются телеграммами:

30 июля 1928 г. Москва – Евпатория

Дачу обокрали. Переехала город. Люблю и целую.

Твоя одинокая Киса

31 июля 1928 г. Евпатория – Москва

Скучаю беспокоюсь. Телеграфируй немедленно Евпатория – Дюльбер.

Около 15 обязательно приеду отдыхать лучший курорт Пушкино.

Целую.

Твой Счен

31 июля 1928 г. Евпатория – Москва

Если украли револьвер удостоверение номер 170 выданное Харьковом прошу заявить ГПУ опубликовать газете. Телеграфируй срочно Евпаторию босая ты или нет. Потороплюсь ехать защищать родного Киса.

Целую люблю.

Весь твой Счен

1 августа 1928 г. Москва – Евпатория

Револьвер цел туфли тоже. Если можешь пришли денежков. Отдыхай.

Люблю целую.

Твоя Киса

Владимир Владимирович снова уезжает во Францию. Лиля пишет ему: «У-уууу-у-у..! Где ты живешь? Почему мало телеграфируешь? Пишешь: еду в Ниццу, а телеграмм из Ниццы нет».

В 1928 году Лиля работает над фильмом «Стеклянный глаз». «Эту пародию на коммерческий игровой фильм, которыми тогда были наводнены экраны, и агитацию за кинохронику я сняла вместе с режиссером В.Л. Жемчужным на студии „Межрабпомфильм“ по нашему с ним сценарию». Одну из ролей в фильме сыграла молодая актриса Вероника Полонская. «Стеклянный глаз» стал ее дебютом. На съемках фильма она знакомится с Маяковским.

Маяковский начинает ухаживать за Вероникой, или Норой, как звали ее все. Она вспоминает: «Я вначале никак не могла понять семейной ситуации Бриков и Маяковского. Они жили вместе такой дружной семьей, и мне было неясно, кто же из них является мужем Лили Юрьевны. Вначале, бывая у Бриков, я из-за этого чувствовала себя очень неловко.

Однажды Брики были в Ленинграде. Я была у Владимира Владимировича в Гендриковом во время их отъезда. Яншина тоже не было в Москве, и Владимир Владимирович очень уговаривал меня остаться ночевать.

– А если завтра утром приедет Лиля Юрьевна? – спросила я. – Что она скажет, если увидит меня?

Владимир Владимирович ответил:

– Она скажет: „Живешь с Норочкой?.. Ну что ж, одобряю“.

И я почувствовала, что ему в какой-то мере грустно то обстоятельство, что Лиля Юрьевна так равнодушно относится к этому факту.

Показалось, что он еще любит ее, и это, в свою очередь, огорчило меня.

Впоследствии я поняла, что не совсем была тогда права. Маяковский замечательно относился к Лиле Юрьевне. В каком-то смысле она была и будет для него первой. Но любовь к ней (такого рода) по существу – уже прошлое».

Они были знакомы 11 месяцев.

Кроме Лили, в жизни Маяковского и раньше появлялись другие женщины, которыми он восхищался, которых любил – Наталья Брюханенко, Элли Джонс, Татьяна Яковлева.

С Натальей Александровной Брюханенко Владимир Владимирович познакомился в 1926 году. Наталья – дочь двух московских учителей, которые расстались, когда ей было пять лет. Потом умерла мать, и подростком Наталья жила в детдоме, много и тяжело работала. «Помню, как иногда приходилось зарабатывать деньги разгрузкой овощей из товарных вагонов, – пишет она. – Причем как-то мы разгружали репу и ее же одну и ели целый день. Это было в девятнадцатом году. С хлебом было совсем плохо».

В стихах Маяковского она слышала знакомый ей с детства ритм жизни – неспокойный, взвинченный, но там же нашла и свои надежды на лучшее будущее. Она вспоминает: «Я, девчонка, заставляла слушать и „признавать“ его стихи как можно больше народу – школьников, соседей, даже свою бабушку. Один раз, когда кто-то стал критиковать Маяковского, я набросилась: „Замолчите! Или я сейчас же начну ругать вашего Пушкина!“ Только строчками стихов Маяковского мы выражали свои чувства. „Облако в штанах“ мы считали высшим достижением всей мировой литературы. Наше увлечение стихами Маяковского было шумное, в нелепой форме, но очень сильное».

После окончания школы с отличием Наталья поступила в 1-й МГУ на литературное отделение. Перейдя на второй курс, поступила на службу в Госиздат (библиотека Госиздата на Рождественке), где и познакомилась с Маяковским. Позже Наталья Александровна писала: «Я познакомилась с Маяковским, когда мне было двадцать лет. Ему было тридцать три года. Я тогда была обыкновенная очень молодая девушка. А Маяковский – удивительный, необыкновенный поэт. Он обратил на меня внимание и познакомился со мной потому, что я была высокая, красивая, приветливая. Я нахально пишу о себе „красивая“ потому, что так сказала обо мне Лиля. И наверное, это правда, так же, как правда и то, что только благодаря моей внешности Маяковский и обратил на меня внимание. Я счастлива, что я его современница. Я счастлива, что если я и не знала его „красивым, двадцатидвухлетним“, не знала его в семнадцатом году и не видела его в Москве в РОСТе, то начиная с девятнадцатого года я видела его очень часто, а после знакомства и часто, и близко».

Н.А. Брюханенко

В то время Владимир Владимирович переживал очередной конфликт с Лилей Брик, но не обманывал ни себя, ни Наталью. Но ему необходима была ее любовь – прежде всего любовь к его стихам, а потом и к человеку, который их написал. Любовь-признание, любовь-восхищение. И Маяковский не скрывает этого. Их знакомство начинается с его вопроса: «– Товарищ девушка!.. Кто ваш любимый поэт?» Наталья отвечает: «Уткин!» Тогда Маяковский предлагает: «Хотите, я вам почитаю свои стихи?»

Они начинают встречаться в Москве, потом Наталья (Наталочка – так звал ее Маяковский) приезжает к нему в Ялту. И все же от Натальи он снова вернулся к Лиле. Это не удивительно. Наталья могла восхищаться им, могла любить его, но никогда не могла понять так, как Лиля, – не потому, что была молода или глупа, а потому что с Лилей его связывали 15 лет жизни и такие воспоминания, которые нельзя было разделить ни с кем. Если «землю, с которою вместе мерз, вовек разлюбить нельзя», то нельзя разлюбить и женщину, которую грел теплом своего тела, потому что больше было нечем, которой в февральскую стужу добывал морковь, чтобы ее глаза не болели. Наталья сознается, что порой «разговаривать нам как-то было не о чем». А еще ей запомнились слова Маяковского: «Я люблю Лилю. Ко всем остальным я могу относиться только хорошо или ОЧЕНЬ хорошо, но любить я уж могу только на втором месте. Хотите – буду вас любить на втором месте?» Разумеется, Наталья хотела не этого.