Под деревянным навесом, прикрывавшим вход в пакгауз,топтался брат-близнец привратника – столь же широкий в плечах, вооруженный также серьезно. Этот отступил с дороги без всяких вопросов и лишней болтовни.Сварог держал руку на бластере. Он выкачал из Торча абсолютно все, что тот знало потайной пристани, был уверен, что тот не врет – но все равно, толковыйкороль по врожденной подозрительности всегда должен ожидать чего-нибудь эдакого…

Торч предупредительно распахнул перед ним дверь, но Сварогпропустил вперед проводника, а уж потом зашел сам. Они оказались на верхнейступеньке каменной лестницы, уходящей вниз по узкому тоннелю, довольно яркоосвещенному висящей на крюке гроздью из трех карбамильских ламп. Лестницаупиралась в железную дверь, снабженную кодовым замком – в точности такую, какСварог видел в доме на дне озера. Ничего удивительного. Военные базы всегдастроят по некоему шаблону, следует ожидать, что и внутри все будет…

Ну да! Почти однотипная!

Торч, распахнув дверь, снова наладился пропустить Сварогавперед – и Сварог на сей раз вошел первым, правда, следя краем глаза, чтобыпроводник не задал стрекача и не попытался двинуть по голове.

Почти такой же бассейн, тех же размеров и пропорций, яркоосвещенный тройным рядом электрических ламп под сводчатым потолком – но этотне был пуст, у торцевой стены со знакомой уже шеренгой невысоких, по коленообычному человеку ангаров и жилых помещений стояла, упершись в неебульбообразным носом, подводная лодка Токеранга. За рубкой распахнуто сполдюжины люков, и там кипит работа – десятки крохотных человечков выгружаютчто-то, спускают в пришвартованные к субмарине надувные лодки, и они плывут кпричалу, а другие, разгрузившись, возвращаются, малюсенькие погрузчики лихозаезжают в распахнутые ворота ангаров, на причале тоже суета, и над всем этимна высоком, в рост Сварога, флагштоке красуется незнакомый штандарт:черно-синий, с золотой змееподобной тварью, изогнувшейся вокруг золотого меча…

Они стояли на верхней ступеньке лестницы, ведущей кбассейну, никто из лилипутов не обращал на них внимания, и Сварог понял, чтоТорч его не подвел – а ведь до последней секунды следовало допускать, что естьвозможность незаметно подать сигнал тревоги…

Кроме «кошачьего глаза», Сварог в последнее время обзавелсяеще и полезной в некоторых случаях ухваткой под названием «подзорная труба»,позволявшей сейчас разглядеть крохотных человечков и все им принадлежащее вовсех деталях, словно в некий микроскоп. Очень полезная ухватка, когда имеешьдело с Токерангом… Так что он видел даже пуговицы на синих мундирах с чернымузором на груди, даже цвет глаз и аккуратные прически. Они ничем не отличалисьот людей, точная копия, только крохотная. Совсем молодые и в годах, поджарые иполноватые…

Что-то назойливо зудело в подсознании, какая-то смутнаяассоциация… Ага!

Когда ему было лет пять, он верил, что описанный в«Приключениях Незнайки» мир коротышек существует на самом деле – и надоедалродителям, требуя, чтобы они, когда будет у них отпуск, его туда отвезли.Родители под разными убедительными предлогами поездку откладывали, неразубеждая – ну а потом он подрос и поумнел…

Сварог подумал, что все-таки попал в мир детской мечты… данет, ничего подобного. Эти деловито суетящиеся вояки ничем не напоминалижителей Цветочного города, были полной противоположностью… что за чепуха лезетв голову, нашел время!

Он опомнился, вновь стал жестким и собранным. Вынул изкармана тяжелый бластер, тщательно примерился, вскинул оружие. Короткий шипящийтреск, ослепительный луч упал на воду – вмиг взлетело облако пара – черкнул покорме субмарины, сверху вниз. Сварог убрал указательный палец с клавиши. Когдарассеялся пар, увидел, что сделал все идеально – кусок кормы, отсеченный вместес винтами, уже потонул, в образовавшемся идеально круглом отверстии виднелисьтонюсенькие трубы, из которых била какая-то темная жидкость, а из других валиликрохотные клубы пара. Туда уже вливалась вода – и где-то в глубинах субмариныуже надрывались пронзительные звонкие, надо полагать, пресловутые колоколагромкого боя, и тоненько взвыли сирены, и часто-часто замигали над причаломжелтые огни…

После нескольких секунд всеобщего замешательства на причалеразвернулась самая настоящая паника – разгрузка моментально прекратилась, те,что стояли на корпусе лодки, замерли, задрав головы, а те, что на пирсе,бестолково носились в разных направлениях. Только один-единственный крохотныйпридурок, не потерявший, надо полагать, присутствия духа, какое-то время лупилпо Сварогу из малюсенького блестящего автомата, но вскоре перестал, видя, чтостарается впустую.

Вполне вероятно, что у них существовали точнейшие инструкциина подобный случай – как-никак военно-морской флот, это подразумевается,обязаны быть уставы, регламенты, инструкции по чрезвычайному положению… Видимо,все дело в том, что подобное случилось впервые за многие годы, и оттогоинструкции вылетели из головы. Бывает…

Сварог стоял на верхней ступеньке, держа бластер дуломвверх, не без удовольствия глядя на переполох. Он вспомнил Делию и с величайшимтрудом убрал палец с клавиши, медленно разгибая его так, словно преодолевалчей-то нешуточный напор. Для мести было рановато, следовало отбросить эмоции ичувства…

Толпа крохотных человечков отхлынула к ангарам. Осталисьтолько четверо, определенно командиры – узоры на груди у них были не черные, авышитые серебром и золотом, на плечах сверкали непривычного вида эполеты.Стояли плечом к плечу, смотрели на него, задрав головы. Сварог оскалился, чувствуясебя победителем: даже если у них на борту есть ракеты с ядерными боеголовками,выпускать их бессмысленно – влепятся в подвальный свод, и эти крохи погибнут впервую очередь… Не камикадзе же они, в самом-то деле?

Он сделал многозначительный жест бластером. Для пущейнаглядности, чтобы уяснили, кто теперь в доме хозяин, на миг прижал клавишу.Луч метнулся под потолок, разнес парочку ламп, и в воду посыпалось стеклянноекрошево.

Присмотрелся к крохотным лицам тех, четырех – все поняли,судя по унылым, яростным физиономиям, исполненным той же бессильной злости, чтосжигала его в заливе Мардин, когда взметались белопенные фонтаны и один задругим уходили под воду гордые, красивые корабли. Вот и ладненько. Начнем,пожалуй?

Он произнес громко, внятно:

– Ну что, господа мои? Будем обсуждать капитуляцию?

Они не сдвинулись с места, ни слова не произнесли. Толькоодин из них, самый старший по возрасту, самый осанистый, весь в золотом шитье иорденах, обернулся куда-то к ангару.

Сварог посмотрел в ту сторону. Там, на рифленой стене, былаукреплена блестящая плоская коробка, и ее крышка была откинута, и внутрисверкал замысловатый рубильник, и возле, держа на нем руку, стоял на вытяжкуофицер, не особенно и пожилой, бледный как смерть, крепко сжавший губы…

Сварог в краткий миг понял все – что кое-чего все же непредусмотрел, плохо зная противника.