Нилл знал, что приличия требуют приветствовать Конна, преклонив колено. Почему вдруг его тело отказалось повиноваться?

Краем глаза увидев вопросительно вздернутые брови Конна, Нилл догадался, что это не осталось незамеченным. Поднялся возмущенный ропот, но тут губы Конна раздвинулись в улыбке.

— Приветствуйте его! — громовым голосом крикнул Конн, будто желая, чтобы его услышали и на небесах. — Перед вами человек, которому я намерен оставить все земли, все богатство и которым я всегда гордился, как собственным сыном!

Догадываясь, чего от него ждут, Нилл позволил Конну заключить его в объятия. В первый раз ему выпала столь высокая честь, которой никогда не удостаивался ни один из родных сыновей тана. И пока Конн ласково обнимал плечи Нилла, сам он старался отогнать мысль о том, что этот же человек совсем недавно подписал смертный приговор Кэтлин, приказал некогда казнить его отца. По его распоряжению грабили и разоряли Дэйр, считала Фиона.

Нилл попытался отстраниться, и глаза Конна подозрительно сузились, хотя на губах по-прежнему играла радушная улыбка. Отодвинувшись, он добродушно хлопнул Нилла по плечу:

— Что ж, вижу, Деклан честно заслужил награду, которую я посулил тому, кто разыщет и привезет тебя ко мне! А теперь скажи: где же та женщина, ради которой ты рискнул столь многим? — спросил Конн. — Ведь я ждал чуть ли не полжизни, чтобы приветствовать наконец дочь Финтана Макшейна!

Нилл на мгновение оцепенел, затем ярость поднялась в нем волной. Он сам не ожидал, что слова Конна пробудят в нем такую бурю.

— В последнее время Кэтлин-Лилии пришлось немало перенести. Поэтому я побоялся подвергнуть ее опасности еще одного утомительного путешествия.

Неужели от внимания Конна ускользнула нотка осуждения в голосе Нилла? Нет, он заметил. Глаза Конна округлились.

— Да ты становишься галантным, Нилл! — Конн обернулся к толпе. — За этими древними стенами немало таких, кто еще не забыл твою клятву — никогда не поддаваться чарам женщины. Да, клянусь честью, Гленфлуирс будет удивлен не меньше твоего тана! Нарушены сразу две клятвы — и кем же? Воином, который поклялся, что честь — единственное чувство, для которого есть место в его сердце!

— Но тебе нужен был только я. По крайней мере так сказал Деклан.

— Да, конечно. Если бы я желал увидеть леди, то так бы и сказал. И само собой, ты, мой мальчик, мой герой, мой сын, человек, которого я нарек своим преемником, не задумываясь, исполнил бы мой приказ. — Бровь Конна вопросительно изогнулась. Судя по его виду, он ждал ответа.

Но Нилл не желал лгать. Повисла гробовая тишина. Наконец Конн, расхохотавшись, хлопнул его по плечу:

— Ты приехал издалека, а ведь даже герои способны чувствовать усталость. Я приказал, чтобы слуги приготовили все для отдыха. Может быть, ты любезно согласишься подчиниться хотя бы одному моему приказу?

От Нилла не ускользнуло раздражение Конна, но положа руку на сердце он мог понять его неудовольствие. Или то, что он заметил, был гнев, тлевший, как уголек, в глубоко посаженных глазах тана?

Тяжкое чувство вины сжало сердце. Каково человеку, рискнувшему полюбить всем сердцем одинокого, никому не нужного ребенка, вдруг прочесть недоверие на лице приемного сына? Ведь тан осыпал Нилла всеми почестями, которые только были в его власти!

С губ Нилла чуть не сорвалось проклятие. Видя перед собой такое знакомое, любимое лицо приемного отца и ощущая тяжесть меча Ронана, он вдруг почувствовал, что разрывается между этими двумя привязанностями. Что-то подсказывало ему, что только одна из них может остаться в сердце, так же как у человека может быть только одна судьба.

Но тан явно желал большего в обмен на доброту, с которой когда-то встретил осиротевшего мальчика.

Отбросив сомнения, Нилл встал на колено и почтительно склонился перед приемным отцом. Конн поднял его. Улыбка под пышными медными усами потеплела, и Нилл вдруг вспомнил, как он всегда отчаянно старался заслужить эту улыбку!

— Ты — мой сын. Мой наследник! — объявил Конн глубоким, низким голосом, который, словно гром, пронесся над толпой. — Ни одного человека в Ирландии я не ценю и не уважаю так, как тебя, Нилл Семь Измен. Через семь лун я пожалую тебе награду, которой ты достоин, — славное имя, на котором не будет ни малейшего пятнышка.

Крики разочарования нарушили тишину. Одним взглядом Конн успокоил взволнованную толпу.

— Понадобится не меньше семи дней, чтобы доставить в Гленфлуирс еще одну почетную гостью. Дочь Финтана!

Восторженные вопли чуть было не оглушили Нилла. При одном упоминании имени обожаемого героя толпа обезумела.

— Да, Нилл, — повторил Конн. — Привези сюда дочь Финтана. Ведь именно Кэтлин-Лилия помогла тебе завоевать долгожданную награду. Так пусть и она получит свою долю почестей и славы.

Нилл уже открыл было рот, чтобы возразить, но потом передумал. У него еще будет время поговорить об этом с Конном, когда они останутся наедине.

— Скажи, что, малышка и впрямь хорошенькая? Я слышал, что красотой она превзошла даже мать, красавицу Гренну, а ведь красивее ее не было женщины во всей нашей Ирландии. Хотя нет, была еще одна, которая могла бы соперничать с ней, по крайней мере в глазах некоторых мужчин. Ее звали Скота. Даже твой отец когда-то не смог устоять перед ее красотой.

Нилл впился взглядом в лицо Конна. Оно было безмятежным. Тогда почему у него такое чувство, словно удавка все туже стягивает ему шею?

Заметив его смущение, Конн спрятал под роскошными усами довольную усмешку.

— Есть у меня одна мысль, — еле слышно пробормотал он. — Я решил утешить своего сына, предложив ему руку этой дочери Финтана. Как ты думаешь, Нилл? Неплохо, верно?

«Будь я проклят, если этот ублюдок получит Кэтлин! Она моя!»

Волна возмущения поднялась в нем, но безошибочным инстинктом воина Нилл подавил ее. «Нет, — кусая губы, твердил он себе, — не смей, иначе он угадает самое уязвимое твое место и использует это против тебя — или, что еще страшнее, против Кэтлин».

— Да, — так тихо, что только Нилл мог расслышать его слова, прошептал Конн. — Это будет справедливо, если учесть, что ему пришлось потерять! Соединить наш род с родом бессмертного Финтана — великая честь! Так что ты на это скажешь, Нилл? Как по-твоему, согласится Магнус?

«Нет! — хотелось закричать ему. — Лучше отдай своему сыну Гленфлуирс, власть и все свои богатства! Нет, Кэтлин-Лилия будет моей женой!»

— У меня нет права решать за дочь Финтана, — выдавил наконец Нилл.

— С чего бы ей вздумалось возражать, если, конечно, ее сердце еще не отдано другому? — хмыкнул Конн. — Ну а этого, думаю, можно не опасаться, учитывая, что ее с колыбели воспитывали в монастыре. А может, леди уже успела влюбиться в тебя? — Конн добродушно рассмеялся.

Нилл с равнодушным видом пожал плечами: