— Какая женщина смогла бы влюбиться в человека, едва не перерезавшего ей горло?!

Конн зычно расхохотался, но взгляд его проницательных глаз ни на мгновение не отрывался от лица Нилла. Тот поспешно отвернулся, испугавшись, что тан раскроет его тайну и поймет, что Кэтлин уже отдала ему свое сердце.

— Ни одну женщину в Ирландии нельзя принудить выйти замуж против ее воли, — проворчал Нилл, не столько отвечая на вопрос Конна, сколько стараясь облегчить собственную боль. «А Кэтлин никогда не согласится выйти за другого, — закончил он про себя. — В душе она уже моя жена».

— Неужели эта женщина не заслуживает хоть немного учтивости? Пусть остается там, где теперь, отдохнет и забудет о письме, где ты обрекал ее на смерть.

С бешено заколотившимся сердцем Нилл отвел глаза в сторону, пряча лицо от испытующего взгляда Конна. И вдруг в толпе, окружавшей их со всех сторон, ему бросилось в глаза лицо, искаженное такой лютой ненавистью, что у него похолодело сердце.

Магнус. Старший сын Конна.

Когда они были еще детьми, Магнус изводил его насмешками, презирал Нилла за кровь, что текла в жилах мальчика, пользуясь каждым случаем, чтобы оскорбить его. Нилл нисколько не сомневался — наследник Конна ждет не дождется того дня, когда он заставит проклятого приемыша в полной мере расплатиться за отцовскую любовь, что тот украл у него. И вот теперь нанесенное ему перед лицом всей Ирландии небывалое оскорбление заставило ненависть, долгие годы копившуюся в его душе, вспыхнуть ярким пламенем. Слава Богу, подумал Нилл, у него хватило ума оставить Кэтлин в безопасности, в замке Дэйр. В Дэйре она и останется, вдали от интриги, которая разворачивается в Гленфлуирсе, а он пока постарается отвести нависшую над ее головой опасность, пусть даже ценой собственной жизни.

Скорее небеса падут на землю, чем он позволит Кэтлин стать орудием мести Магнуса. У него еще немало времени, чтобы обсудить с приемным отцом этот вопрос. Конн, по всей вероятности, по-прежнему тверд в своем желании оставить ему свои владения. И уж конечно, он будет рад исполнить заветное желание Нилла — отдать Кэтлин ему в жены.

Конн обвел взглядом столпившихся вокруг него воинов, чьи радость и ликование с каждой минутой становились все сильнее, и досадливо поморщился. Чертовски неприятно, а главное — неожиданно, подумал тан. Чуть ли не половина жителей Гленфлуирса восторженно приветствовала Нилла в качестве преемника тана.

Значит, он просчитался — недооценил тех, кто за эти годы привык считать Нилла своим вождем. Это плохо — Конн по опыту знал, что такие ситуации опасны для любого правителя, особенно когда вдруг выплывает на свет какая-нибудь позорная тайна.

Ошибка есть ошибка, с каждым может случиться, но исправить ее нужно как можно скорее. А что до тех, кто сейчас не скрывал привязанности к сыну Ронана, подумал Конн, стараясь запечатлеть в памяти самые радостные лица, с ними он разберется позже. И ему не понадобится меч — нет, безжалостный, изворотливый ум тана найдет как это сделать.

Эти идиоты преклоняются перед мужеством Нилла? Конн презрительно усмехнулся. Что ж, подумал он, ему тоже мужества не занимать. Они воспевают его силу? Но и ему грех жаловаться — природа одарила его более чем щедро. А вот ум — да, его ум остротой превосходил любой из мечей, которыми сейчас так громко бряцали эти олухи! Он снова одержит победу, как это бывало всегда, и все благодаря одному нерушимому правилу: не было на свете ничего, что бы он не принес в жертву ради желанной цели.

Подняв голову, он с улыбкой взглянул на небо. Сейчас Магнус, должно быть, уже достаточно пьян, чтобы выслушать отца. Конн догадывался, что старший сын скорее всего заливает вином пережитое унижение. Что ж, пришло время поговорить с ним.

Стоило только верховному тану появиться на пороге покоев, которые занимал Магнус, как все мгновенно разбежались. При виде доказательств ярости, терзавшей Магнуса — переломанных скамеек, валявшихся по углам, разорванных драпировок, — Конн презрительно усмехнулся.

Подняв на отца мутный взгляд, Магнус приветственно поднял обтянутую кожей флягу.

— А, вот это кто? Ну что, отец, доволен делом своих рук? Клянусь, если бы сам Финтан, восстав из гроба, вернулся в Гленфлуирс, даже его не встречали бы с такой пышностью, как этого ублюдка!

На скулах Конна заходили желваки. Подойдя быстрыми шагами к сыну, он ударом кулака вышиб флягу из его трясущихся рук.

— Ты, значит, уверен, что это и есть то, ради чего стоит жить? — презрительно спросил он, махнув рукой в сторону небольшого слухового отверстия в стене, сквозь которое до них доносились приветственные крики. — Да обладай ты хотя бы вполовину доблестью и мужеством Нилла, и Гленфлуирс был бы твоим! Скажи, разве ты забыл, как я пообещал тебе это?

— Да? А как бы я его удержал, интересно знать? Ты что, не слышишь, как они визжат от радости, эти идиоты? Готовы руки ему целовать! На что им я после него?

— Может быть, и так, — презрительно фыркнул Конн. — Да и кто бы стал их винить, глядя на тебя, особенно сейчас! Пьяное ничтожество! Что ж, я все-таки помогу тебе. Как-никак ты мой сын, хотя, видят боги, я до сих пор удивляюсь, как смог произвести на свет столь бесполезное существо!

Магнус грязно выругался и занес над головой кулак, но даже в пьяном угаре у него не хватило мужества поднять руку на своего мучителя. По лицу Конна скользнула злобная ухмылка.

— И жалкий же выйдет из тебя тан, как я погляжу! Однако жители Гленфлуирса будут готовы смириться с кем угодно, лишь бы знать, что ими правит тот, кто породнился с самим Финтаном.

— Финтаном?! Так ведь слепец давно мертв, ты что, забыл, отец?

— Он-то мертв, зато дочь его жива! Стоит только взять в жены эту девчонку — и ни один человек в Гленфлуирсе не решится пикнуть, когда ты займешь кресло верховного тана! Кроме того, этот ублюдок Нилл скоро будет мертв. И убьешь его ты, сын мой!

У Магнуса перехватило дыхание, он поднял голову, и страх мелькнул в его глазах.

— Ты спятил, отец! Ни одному воину в Гленфлуирсе еще не удавалось одолеть Нилла!

— Думаешь, я надеюсь, что ты бросишь ему вызов, как и положено мужчине? — зычно расхохотался Конн. — Чушь! Ни ты, ни я не разделяем его дурацких представлений о чести, верно? Правда, для приемного сына я приберегал другую смерть — хотел, чтобы Нилл сам пронзил себе грудь мечом.

Магнус злобно фыркнул:

— С чего бы ему вздумалось это делать? Весь Гленфлуирс сейчас у ног этого ублюдка!

— Это верно. Именно поэтому нам и придется действовать по-другому. У меня есть план. Что, если во время праздничного пира в кубок с вином добавить капельку, всего одну…

— Яд?! — В глазах Магнуса вспыхнула надежда. — Здорово! Отличный план!

— Это не так просто, как тебе кажется, сын мой. Если Нилл Семь Измен, легендарный, непобедимый воин, вдруг бездыханным рухнет на пиршественный стол, вся Ирландия догадается, что это убийство. Надо действовать осторожнее. И вот тут-то тебе и придется доказать, что ты достоин быть моим наследником.