и в Верховном суде. Но ей эти материалы были нужны прямо сейчас.

Мысли ее прервало резкое дребезжание телефона. Может, звонит Элис, чтобы еще решительнее высказать все, что она думает? Первин просто сидела на месте, пока телефон не умолк.

В наступившей тишине она снова обратилась к бумагам Фаридов, сильно потрепанным от частого перелистывания. Не найдется ли в них ключ к смерти Файсала Мукри?

Телефон зазвонил снова, на сей раз Первин встала и сняла трубку.

– Алло?

Тишина, заполненная треском, а потом – три слова, произнесенные тихим нежным голосом:

– Мери мадад каро.

Звонивший сказал: «Помогите, пожалуйста».

– Кто звонит? – резко спросила Первин на хинди.

– Помогите! – повторила женщина по-английски с сильным акцентом.

– Вы звоните в адвокатскую контору Мистри? Кто это? Что случилось? – взывала Первин к неизвестной. Но через секунду раздался низкий гудок, оповещавший, что вызов завершен.

Насчет следующего своего действия Первин не сомневалась ни секунды. Она вызвала оператора и попросила соединить ее с домом 22 по Си-Вью-роуд. Оказалось, линия занята. Либо одна из вдов с кем-то болтала, либо трубку сняли с крючка.

– Вы можете прервать вызов? – спросила Первин. Такое случалось часто – местное население терпеливостью не отличалось.

– Невежливо, в такой-то час, – заметила оператор.

– Придется. Дело срочное!

Раздались щелчки, а потом оператор сообщила ей прямо в ухо:

– Никто не подходит, мадам.

– Соедините меня с полицейским участком Малабарского холма.

Голос у снявшего трубку был очень похож на голос Сдобного Сержанта.

Первин представилась и описала звонок, который, по ее подозрениям, был совершен из дома 22 по Си-Вью-роуд.

– Не может быть. Дом под охраной, – заявил сержант.

– Это я уже сто раз слышала. Ситуация экстренная!

– Я же вам говорю: двое дежурят у ворот, еще двое – внутри. Это точно, потому что у нас троих человек вызвали на дополнительную смену только ради этого.

Вроде бы можно успокоиться, но Первин никак не могла забыть звучание этого женского голоса.

– Я очень рада, что там есть дежурные, но, похоже, в доме действительно что-то не так. Не мог бы кто-то попросить няньку проверить, как там члены семьи?

– Если кто станет звать на помощь, констебли уж всяко услышат, – покровительственно заявил полицейский.

– Да вот, похоже, не слышат, раз женщины позвонили мне. – Первин повесила трубку. Продолжать разговор – только зря тратить время; нужно самой туда ехать.

Первин побежала вниз, выкликая Мустафу. Его не оказалось на месте. Она посмотрела на часы и обнаружила, что уже восемь – рабочий день у него закончился; Мустафа, видимо, пошел в гости к одному из многочисленных друзей.

Первин схватила сумочку, с которой ходила весь день, и вышла на улицу, высматривая «Даймлер». Но на том месте, где Арман обычно ставил машину, дремал бурый буйвол.

– Арман? – крикнула она погромче, разглядывая Брюс-стрит. Может, он не сумел разбудить скотину и остановился в другом месте. Нет, машины нигде не видно. Первин вспомнила, что отец уехал в Пуну, – возможно, Арман отправился его встречать на Виктория-Терминус. А значит, он сначала доставит отца домой, а уж потом приедет за ней.

Нужно искать другой способ.

Рикша-валла Рамачандра болтал с какими-то приятелями возле единственного еще открытого чайного лотка. Увидев Первин, он прервал разговор и подошел к ней.

Она заговорила неуверенно, предчувствуя отказ:

– Знаю, что далеко, но вы не отвезете меня на Малабарский холм?

– Малабарский холм? – повторил он недоверчиво. – Я редко выезжаю за пределы Форта. Туда далеко, да и дорога крутая.

Фариды живут на самом верху. Первин понимала, что просит о невозможном. Может, стоит доехать до какой-нибудь оживленной улицы и взять тонгу с лошадью? Но уже темно, садиться к незнакомому кучеру – большой риск.

– Полицейский участок Малабарского холма находится рядом с храмом джайнистов. Там я уговорю полицию отвезти меня на место. – Первин полезла в сумку, посмотрела, сколько у нее осталось денег. Заявила бесшабашно: – Плачу рупию, если доставите меня за сорок минут, и еще рупию за вашу обратную дорогу. Мне очень неудобно просить вас ехать так далеко.

– Не переживайте, мадам, – ответил Рамачандра, поворачиваясь к своей тележке. – День сегодня был тихий, я больше разговоры разговаривал, чем педали крутил. А платите вы столько, сколько я за неделю получаю.

– Правда? – удивилась Первин, шагая с ним рядом: ей было неприятно, что Рамачандра так мало зарабатывает.

– Ага. Друзья услышат – еще как мне позавидуют.

Первин уселась на знакомое сиденье, Рамачандра залил масла в закрытые фонарики, подвешенные к тележке сзади, и в большой фонарь на руле.

Когда все фонарики загорелись, показалось, что на улице светлее; Рамачандра двинулся в путь. Первин откинулась на спинку, мечтая о том, чтобы сделать свое тело и тележку невесомыми. Двигались они медленно – казалось, что только отъехали.

Свернув с Брюс-стрит в узкий переулок, рикша сильнее прежнего нажал на педали, а потом вдруг остановился.

До Первин долетел его голос:

– Прошу прощения, мемсагиб. Нужно тележку проверить. Похоже, в колесо что-то попало.

Вот ведь невезенье. И как мог столь заслуженный рикша сломаться именно в такой вечер?

Рамачандра снял один из фонариков и стал осматривать шину. А потом с мрачным видом глянул на нее из круга желтого света.

– Что такое? – спросила Первин.

– Оба колеса пробиты.

Первин вышла из тележки, подошла к колесу.

– Два спущенных колеса? Разве такое бывает?

Рамачандра угрюмо ответил:

– Когда мы еще сворачивали с Брюс-стрит, я почувствовал, что на что-то наехал. В темноте плохо видно, но там явно что-то лежало. Вы уж простите, мемсагиб. Сегодня оба колеса не залатаешь.

«Помогите, пожалуйста». Отчаянный голос незнакомки все звенел у нее в голове.

– Но мне обязательно нужно попасть на Малабарский холм.

– Вон там тонги стоят, но даме одной ехать не стоит…

– Согласна.

Первин пришла в голову новая мысль. Она позвонит Хобсон-Джонсам и спросит сэра Дэвида. Неприятно просить его об одолжении сразу после того, как она отказала ему в его просьбе. Но ничего другого ей в голову не приходило – и одно она знала твердо: она не допустит, чтобы со вдовами что-то случилось.

– Я вернусь в контору и позвоню оттуда – может, другой человек сходит за меня в полицию, – сказала Первин. – А примерно через полчаса наверняка вернется Арман на машине. Сожалею по поводу шин. Вот, возьмите рупию – нет-нет, не отказывайтесь. Вы бы не прокололи колеса, если бы я не попросила вас об услуге.

Первин забежала за угол и вдруг сообразила, что так быстро не двигалась с тех пор, как играла в теннис в Оксфорде. Вот только здесь не игра. Возможно, что в