— Недавно был совет директоров… Или президентский совет, один черт! Меня это не колышет. Словом, их ассоциация заседала, бабки подбивала. Тебе наверняка неинтересно. Короче, в числе прочих вопросов решались и те, что связаны с пакетами акций. Я не знаю, как это у них называется, но, насколько мне сегодня стало известно, у Игоря теперь двадцать пять процентов акций ЭЛПБ, ну, которым владеет Арсен. А было пятнадцать. Тебе это о чем-нибудь говорит?

— О многом, дорогая. Если не обо всем. Как он расшифровывается-то? Экспортлеспромбанк?

— Да, теперь ты, надеюсь, понимаешь?

— Так ты ради этого и выскочила? А я подумал, что в самом деле захотела попрощаться со мной.

— А я вовсе не собираюсь с тобой прощаться, дорогой мой! Дудки! Даже и не мечтай! Не на ту напал! И если у тебя есть друг в этом доме, так это я, хорошо запомни.

— Значит, я все усложняю, — вздохнул Турецкий.

— А вот и не надо. Я тебе позвоню скоро, когда… ну, когда закончится наконец этот… траур. И они перестанут следить за тобой, милый. — Она вдруг всем телом тесно прижалась к нему, страстно вздрогнула и тут же отстранилась.

Ну да, не хватало еще, чтобы кто-нибудь запечатлел эту в высшей степени трогательную сцену расставания!

— До встречи, — улыбнулся Турецкий, вежливо целуя даме ручку.

А Валерия прямо на глазах начала снова превращаться в холодную и равнодушную богиню. Вот так-то, брат Турецкий!

Так как там по-латыни-то? Насчет того, что так проходит мирская слава? Sic transit gloria mundi! Проходит, проходит…

Позвонила Вера:

— Ты еще ничего не знаешь? Или притворяешься, что ничем больше не интересуешься?

— А что, по-твоему, дорогая моя, есть вещи, о которых я не знаю, но которые должны представлять для меня жгучий интерес? — Турецкий усмехнулся и с удовольствием отодвинул в сторону толстое «Дело», с коим безо всякого удовольствия знакомился с раннего утра. — Плюнь, девушка, расскажи-ка лучше про спортивные и прочие медицинские успехи. Скольких несчастных успела вскрыть?

— Ха! Мне вашего брата вскрывать незачем! — засмеялась она. — Я вас и так всех насквозь вижу. А вот насчет спорта? Ну, раз ты сам напрашиваешься, я, так и быть, готова тебя пригласить днями в Сокольники.

— Батюшки, а чего я там забыл? И вообще, у меня с этими Сокольниками связаны не самые лучшие воспоминания, имей это в виду. Да и парк давно уже не тот, что в наше время…[2]

— А что изменилось?

— Он был наш. Личный, душевный. С сотней милых «забегаловок». О господи! Ладно, не трави душу, расскажу при случае. А теперь мой парк превратился в жирную коммерческую точку на карте столицы. И не больше. Скучно, девушка!

— Но я зову тебя не в парк, а в крытый стадион. Буду там кидать своих соперниц. И если появится желание поглядеть, как это делается, милости просим.

— Предлагаешь посмотреть на это безобразие? Ну что ж, с определенной долей уверенности могу ответить, что заметано. А что у тебя за новости?

— Если не разыгрываешь, а действительно ничего не знаешь, расскажу. Во-первых… Ну, ребята вернулись, все были довольны, счастливы и ничего не подозревали. Якобы. Короткое время. Потому что уже час с чем-то спустя к нам прибыли два «рафика», битком набитые милицией и прочими ответственными чинами в штатском. Я была там и втайне надеялась увидеть среди них тебя. Нет, просто посмотреть, как ты поведешь себя в этой ситуации.

— А что, ситуация была рискованной?

— Ну… для кого как. Народ просто, думаю, еще не был готов к такому повороту событий. День, понимаешь, будний, папаши на службе в Москве. Начались звонки и прочее, вместе с разъяренными родителями явилась другая милицейская команда, вероятно, для защиты невинных чад. Охрана тоже встала на уши. А эти мужички, которые в форме и без, предъявили, как говорят, серьезный документ, подписанный чуть ли не в Верховном суде и санкционирующий обыск у господина Ичигаева и господина Пушкова. Ну и, естественно, у нас. Главным образом копались в Светкиных вещах. Я, конечно, никуда не бегала, не суетилась и пользовалась сведениями, которые доставляла Ольга. И слухами. Говорят, что-то там нашли, по этой причине составляли протоколы, понятых таскали туда-сюда. А потом уехали. И вот тогда начался настоящий базар! Ой, мама родная, как они ругались! Как орали на Игоря!.. Да, еще важный момент! Кажется, хотели одного известного тебе мальчика арестовать. Но тут вообще такой гвалт поднялся! Звонили чуть ли не Президенту! Словом, отобрали у юноши подписку о невыезде, на том и покончили. И, как я сказала, уехали.

— И начался базар, — с удовольствием повторил Турецкий.

— Вот именно. И тут я впервые узнала, вернее, услышала, что наш Игорек может быть глыбой. Саша, он так на них на всех рявкнул, что вопли смолкли, будто все разом утерлись одной соплей.

— Ага. И — тишина! Да?

— В некотором роде мертвая. Ну, Арсен там пробовал еще что-то вякать, но, скорее, по инерции. Кажется, никто его не поддержал, даже Лерка.

— А она что, на его стороне?

— А ты разве сам не видишь? Странно, я думала, у тебя со зрением все в порядке. Она не просто на его стороне! Они с Катериной, супружницей Арсена, вообще не здороваются, не разговаривают, терпеть друг дружку не могут. В этой парочке одна — корова, а другая — блядь. Это же тут всем в поселке известно. Вслух стараются не обсуждать. А о причинах конфронтации сам можешь догадаться. Ну вот…

— Погоди, я-то этого не знал. И что дальше?

— А дальше было уже назавтра. На следующий день. Примчалась санитарная машина с мигалками и охраной и увезла этого мальчика… Я, кажется, рассказывала, что чуть было не утопила его однажды?

— Я в курсе.

— Вот его и увезли в спешном порядке. Не то в «Сербского», не то в «Кащенку». И снова поползли слухи… Ну то, что у двоих мальчиков наркоту обнаружили, так это, понимаешь, ни для кого не открытие. Спроси любого охранника. Да в той же школе. Вероятно, менты имели уже такую информацию. Правда, родители делали огромные глаза, изображали крайнее возмущение! Мол, подбросили и прочее. Как обычно, я про это по телевизору не раз видала. Но там был врач, который объяснил безутешным родителям, что детки и сейчас под кайфом. Даже и анализ не нужен. Симптомы слишком явные. Словом, скандал. Но вот почему нашли у двоих, а увезли в «психушку» только одного, этого народ так и не понял.

— А чего ж неясного? Я и сам поначалу готов был грешить на обоих. По аналогии с уже известными мне фактами. Понимаешь, о чем я? Но потом понял, что юный Ичигаев специально устроил такой спектакль при выезде, чтобы затем уехать вдвоем со Светланой. А приятели его по-своему прикрывали. В частности, признанием дочки Пушкова, которая якобы была с ними. Фигня это все, девушка, задачка-то для малолеток. Я и сказал ребятам, когда они материалы готовили. А они поговорили, ну, нашли такую возможность, с прислугой Пушковых, та и раскололась, что девчонка никуда в тот день вообще не выезжала, да и просто физически не могла, в Москве она была. Проверили, и все оказалось именно так. И еще такая вот мелкая, казалось бы, деталь. Уезжала девушка в серой куртке, а нашли ее в ковбойке. Куртка же была позже обнаружена в доме, понятно? При обыске ее и обнаружили…