он не был готов дать какой-либо комментарий или высказать критику. Нередко, особенно на ранних этапах операции, одно подразделение испытывало бóльшие трудности, чем другие.

Рядом с оперативной комнатой находилась разведка, где дежурный офицер Разведывательного корпуса и его подчиненные собирали, анализировали и интерпретировали всю поступающую информацию. В то время она поступала в основном от американцев и включала в себя сведения о том, какие цели были поражены в результате авиационных ударов, какие были намечены, а какие идентифицированы, чтобы мы могли порекомендовать нашим подразделениям на земле, чего следует избегать и что следует проверить. Выявленные расположения иракских войск наносились на огромную карту на одной из стен комнаты разведки.

С этого дня наши люди на местах будут добавлять к массе поступающих данных собственную разведывательную информацию. Однако сегодня утром патрули были просто представлены на карте четырьмя маленькими стикерами. Три из них находились за линией фронта, и лишь одинокий стикер все еще оставался к югу от границы. Я надеялся на лучшее, но моя интуиция, которая по мере того, как я смотрел на эту маленькую наклейку на карте, только усиливалась, подсказывала, что «Альфа Один Ноль» не особенно торопится вступать в войну.

Что такого особенного было в этом песчаном валу в его секторе, задавался я вопросом. По данным разведки, валом была защищена вся южная граница Ирака, за исключением нескольких изолированных мест, где стояли пограничные посты.

Вал — это искусственная песчаная насыпь высотой от 6 до 16 футов, вдоль границы Ирака с Саудовской Аравией она часто тянется на многие мили. Песок был утрамбован бульдозерами, а с той стороны, с которой мог подойти противник, — в данном случае с южной стороны — была вырыта широкая траншея, чтобы не допустить заезда на склон машин. Но если проделать в вале проход и было серьезной задачей, то засыпать участок траншеи вручную лопатами, пусть это и была тяжелая работа, вряд ли было сложно. Более того, в такую погоду это даже могло быть приятным способом согреться. После того, как траншея шириной с автомобиль была бы засыпана, сто десятые «Ленд-Роверы» вполне могли выскочить на вал, чтобы перебраться через гребень. К тому же, три подразделения каким-то образом перебрались в Ирак, так почему же этого не сделала «Альфа Один Ноль»?

Но по крайней мере, в то утро была и одна хорошая новость. Израильтяне согласились не предпринимать ответных действий против Ирака — «пока что» — а это означало, что теперь ничто не могло помешать нашим людям выдвигаться на север через пустыню в намеченные районы. Ну кроме врага. Не исключалось также, что на следующее утро оперативная сводка принесет нам обнадеживающие новости от «Альфы Один Ноль», хотя что-то подсказывало мне, что этого не произойдет.

Тем временем из штаба в Эр-Рияде мы получили приказ, что в Ирак необходимо вывести три патруля по восемь человек из состава эскадрона «B» с целью ведения наблюдения за передвижениями на трех основных маршрута снабжения[91] (частично асфальтированные основные дороги, ведущие через Ирак с востока на запад, проходимые для транспортных средств) примерно в двухстах милях к западу от Багдада и сообщать информацию о них на нашу базу.

В Аль-Джуф была переведена только половина эскадрона «B». Другая половина осталась на базе «Виктор» для выполнения контртеррористических задач на случай, если иракцы попытаются взорвать британское посольство в Абу-Даби. Тех, кто находился в Аль-Джуфе, перевели в режим готовности и велели проверить снаряжение. Они могли отправиться на задание на следующий день, 22-го января, или, самое позднее, 23-го.

Следующий день выдался пасмурным и холодным — почти все мы были введены в заблуждение мнимыми радостями ближневосточной зимы — и я застал Босса в дурном настроении. Командир эскадрона «А» и его разведотряд все еще топтались вдоль границы, как кочевники, и мало что предвещало их скорый переход, а сержант, командовавший одним из патрулей эскадрона «В» из восьми человек с позывным «Браво-20», казалось, изображал из себя идиота.

Командир только что вернулся с разочаровывающего совещания с этим сержантом, который впоследствии под псевдонимом «Энди Макнаб» напишет рассказ о своей неудачной миссии в Ираке. Я считал и тогда, и считаю до сих пор, что большинство несчастий, выпавших на долю «Браво Два Ноль», если не все, стали следствием отказа Макнаба прислушаться к советам еще до того, как он покинул базу. Некоторые из этих советов исходили от командира, а он был зол как черт.

— Билли, отправляйся туда и постарайся втемяшить в него хоть немного здравого смысла, — сказал он мне, как только вошел в кабинет. — Я хочу, чтобы они взяли машину, а они отказываются. Они говорят, что земля будет слишком ровной, и они будут обнаружены. Но это даст им возможность уйти, если у них возникнут трудности.

Эти слова оказались пророческими.

И командир, и я знали, что Макнаб судит о местности только по спутниковым снимкам, которые показывают высоты, но не впадины. Как я знал по опыту, обычно на земле можно найти понижения рельефа, в которых можно укрыть машину. Справедливости ради надо сказать, что в том, что он полагался на спутниковые фотографии, не было его вины, поскольку карты западного Ирака, которыми мы пользовались, представляли собой аэрофотоснимки, на которых было очень мало подробностей относительно характера местности.

Самая важная причина для того, чтобы взять «Ленд Ровер» заключается в том, что он обеспечивает быстрый выход из боестолкновения и дает возможность вернуться к цели (объекту) позднее. Отход пешим порядком с полным снаряжением на спине никогда не бывает быстрым и легким. А это значит, что в ситуации, когда вашему патрулю угрожает опасность, единственный выход — бросить бóльшую часть снаряжения и убегать, ведя на ходу сдерживающие действия. Однако даже если вам удастся вырваться, вы не сможете предпринять еще одну попытку выполнить задание, потому что вам придется оставить свое снаряжение, а также непременно предупредить врага о вашем нахождении в этом районе. И тогда ничего не остается, кроме как вызывать эвакуацию.

Для «Браво Два Ноль» также было весьма актуально, — или должно было быть актуально, — что эскадроны «A» и «D» действовали в составе четырех мобильных разведотрядов в составе полуэскадрона в пределах двадцати-тридцати миль от их оперативной зоны наблюдения за Северной дорогой. Имея в своем распоряжении транспортное средство, возможное решение множества проблем было вполне очевидным — и находилось всего в паре часов езды. Но Макнаб, лондонский парень с приятным акцентом кокни, прослуживший в Полку семь или восемь лет, не желал делать ничего подобного, и это было видно по