— Я что, змея? — Сигизмунд гордо взбрыкнул. — Чтобы я, потомственный коз… четырехногий копытный, ползал? Никогда!

— Ну так оставайся здесь! — прервал Арс несвоевременную вспышку гордыни. — Грызи известку со стен, жуй пергамент!

— Ладно, ладно, — Сигизмунд пошел на попятную. — Честно говоря, я просто не особенно умею ползать.

— Ничего, жить захочешь — научишься, — утешил его Арс и первым брякнулся на холодный и твердый пол.

Мантия цеплялась за все бугорки и выбоины, и Топыряк с ужасом думал, что станет с его одеянием после сего предприятия. Позади хрипел и сипел пытающийся ползти Сигизмунд. Конторка с вохртером неумолимо приближалась.

Вообще, козлы хорошо приспособлены для того, чтобы весело скакать по полям с сочной травкой, для того, чтобы объедать кусты и трясти бородами, бодаться и делать прочие мелкие пакости. Но умение ползать не входит в число умений, которыми они владеют хорошо.

Если честно, то Сигизмунд оказался первым козлом, которому пришлось это делать.

Стоит признать, что он старался изо всех сил. Отталкивался задними копытами и загребал передними, терся мохнатым пузом о камни пола, и даже продвигался вперед.

Но удовольствия это ему не доставляло.

Скорее наоборот.

И природа взяла свое. В тот момент, когда конторка была почти пройдена, Сигизмунд не выдержал. Вскочил на все четыре ноги и гневно мекнул, намекая, что мир все же несовершенен.

Вохртер мгновенно проснулся и тут же заорал от ужаса, увидев в нескольких шагах от себя рогатую и бородатую голову.

— Сам дурак! — сказала голова.

Понимая, что сходит с ума, вохртер яростно зазвонил в колокольчик. Звон был почти не слышен около поста, но набатом отдавался в комнате, всего день назад переоборудованной под спальню для группы быстрого реагирования.

Она тотчас наполнилась разнокалиберными возгласами:

— Подъем!

— Что? Кто? Зачем?

— Куда делись мои очки?

— Разбудите этого глухаря! Он все спит!

— Кто выпил воду из стакана? Там лежали мои зубы!

Арс этого всего не слышал. Но чутье на опасность, присущее некоторым мелким зверушкам, а также студентам и воришкам, истошно вопило.

— Бежим! — крикнул Топыряк, и выскочил в дверь. Козел несся позади, с копыт его, словно с конечностей решившей прогуляться мумии, сматывались тряпки.

Во дворе МУ их ждало грозное и величественное зрелище.

Группа быстрого реагирования таки разобралась со вставными частями тела и вступила в дело. Волшебники, держа в руках сияющие боевые посохи, плавно левитировали из окон третьего этажа. Бороды их красиво вились на ветру, мантии задирались, обнажая довольно грязные подштанники.

— Это за нами! — попадать в лапы своих же преподавателей Арсу как-то не хотелось. К тому же за столь неблаговидным занятием, как кража козла. — К воротам!

Ворота Магического Университета представляли собой вход, а не препятствие. С охраной успешно справлялись драконьи головы на столбах, так что створки давно не закрывали. Зачем возиться с тяжелыми железяками?

За время вынужденного простоя створки вросли в земли и даже пустили корни. Ворота гостеприимно зияли перед беглецами, обещая свободу. Но драконьи головы, правильно сориентировавшись в ситуации, уже поворачивались.

— Вон они! Уходят! — крикнул кто-то из группы быстрого реагирования.

— Фас, дракоши, фас! — заорал другой.

Два языка пламени, сорвавшиеся с верхушек столбов, с ревом прорезали ночь. Раздался тонкий визг и аромат ночной свежести мигом скончался, перебитый едким запахом паленой козлиной шерсти.

Слегка поджаренный Сигизмунд заметно прибавил ходу. Арс старался от него не отставать. Ворота остались позади, но упорные маги, жалуясь на немощь и боль в суставах, тем не менее, все так же бежали сзади.

— К восточной окраине! — прохрипел Арс. — Там легче затеряться!

Пролетевшая мимо беглецов золотистая молния с рычанием вонзилась в стену дома, оставив там изрядную дыру. До сего момента Арс думал, что не может бежать быстрее. Как оказалось, он ошибался,

К дебюту в качестве героя Бульк Он готовился со всевозможной тщательностью. Он просмотрел кучу специальной литературы (наборы картинок с продолжениями «Пахаждения Быкмена», «Чилавек-паук», «Ступормен» и другие), и выяснил, что помимо Меча у Героя должен быть Костюм.

Не тот, который состоит из брюк, жилетки и пиджака, а специальный, особенный, чтобы сразу было видно, что его обладатель — профессиональный защитник угнетенных и победитель зла. Ну, вроде кожаных доспехов и рогатой маски у Быкмена или тех красно-синих тряпок, которые носит Ступормен…

Денег на приобретение подобной одежки у ученика сапожника отродясь не было, и он сделал себе костюм сам. Из имеющихся в наличии материалов, и так, как умел.

То, что результат трудов напоминал составленный из подметок балахон, Булька несколько смущало. Но деваться было некуда. Ни один нормальный человек в таком наряде на улицу не выйдет, ну а герой, он на то и герой, чтобы одеваться не как все…

Еще у героя должно быть имя. Он не может быть Джоном Смитом или Василием Васильевичем Ивановым. Даже Бульк, хотя это красивое, звучное и древнее имя, не подходит.

У большинства его слышавших оно почему-то вызывало ассоциации с ванной.

Никакого подходящего прозвания пока придумать не удалось, и Бульк решил на первое время обойтись без имени. Даже назваться Безымянным Ужасом. А что, звучит неплохо, хотя и несколько банально…

Эту ночь он выбрал для первого выхода нового героя на тропу борьбы со Злом. В качестве врагов, чьи скальпы украсят пояс воина со сверкающим мечом, должны были выступить негодяи, обижающие, грабящие или обворовывающие мирных жителей.

В силу могучей наивности Бульк не знал, что в Ква-Ква почти все кого-нибудь грабят, обворовывают или обижают. Задайся он целью истребить всех виновных, ему пришлось бы работать мечом не переставая в течение сотни лет, с учетом того, что жертвы сами будут подходить к нему и подставлять шею.

А узнай он об этом, то свежеиспеченный герой утопился бы в ближайшем сортире.

Так что незнание в некоторых случаях, что бы ни говорили по этому поводу просветители, все же лучше знания.

Пребывая в блаженном неведении, Безымянный Ужас, точнее, пока еще Бульк Он, втиснул тощее тело в костюм. Смотрелся он в нем, точно глист в широкой трубе, зато вражеское лезвие, пробей оно оболочку из подметок, имело мало шансов поразить болтающееся внутри тело.

Ножен у Булька не нашлось, и меч пришлось привесить к поясу при помощи обыкновенной веревки. Почему она не перетирается об острейшее, почти невидимое лезвие, ученик сапожника не задумывался.