Не спуская глаз с дейнонихуса, он медленно убрал пистолет в кобуру.

— Вы правы, Смиггенс. Как всегда, правы. Уберите пушки, парни. — Он натянуто улыбнулся. — К тому же это место предназначено для отдохновения и размышлений. Зачем же нарушать порядок?

Уилл услышал вздохи облегчения, когда пираты опустили оружие. Никому не хотелось вступать в схватку с обитателем этой комнаты.

Блэкстрап насмешливо склонился перед гнездообразной кроватью, стараясь превратить происшедшую стычку в милую шутку:

— Простите нас, что мы нарушили ваш покой. Мы двинемся своим путем и больше не причиним вам вреда.

— Но, капитан… — начал было Суарез, помня слова Блэкстрапа о вероятной стоимости дейнонихуса.

Главарь разбойников свирепо взглянул на него:

— Я сказал, мы уходим, мистер Суарез. Если этот мешок за вашими плечами вас не тяготит, я быстро найду еще золото и вы его понесете.

Сбитый с толку, пират больше не пытался возражать.

Определить точный возраст дейнонихуса было невозможно, но Уилл прикинул, что перед ними, скорее всего, уже достаточно пожилой представитель своего племени. Несмотря на это, Тарква ловко выпрыгнул из кровати и преградил мужчинам дорогу. Пираты остановились.

— Есть еще один вопрос.

Глаза Блэкстрапа опасно сузились. Он привык диктовать свои условия, а не принимать чужие.

— Что еще, мистер Философ?

Смиггенс положил руку на плечо капитана, но Блэкстрап с раздражением скинул ее.

— Однажды покинув это место, обещайте больше никогда не возвращаться сюда. Я слышал, что вы провели здесь уже больше одного дня, это слишком долгий срок. Чистое созерцание требует абсолютного покоя.

Широкая ухмылка искривила на этот раз губы Блэкстрапа.

— Ну что вы, конечно, я не усматриваю здесь никаких проблем, сэр. Считайте, что мы договорились. Видите ли, проблема только в том, что мы не знаем этих мест и не можем найти дорогу, чтобы выбраться отсюда. Будьте уверены, что мы мигом уберемся от вашей колыбельки, если вы нам покажете ближайший путь отсюда до Северных прерий.

Он подмигнул Смиггенсу, а первому помощнику только оставалось удивляться тому, как быстро капитан воспользовался ситуацией и обратил неприятную встречу себе на пользу. Обещание Блэкстрапа, конечно, не стоило и ломаного гроша, но динозавр-отшельник не мог этого знать.

— Северные прерии? — Тарква удивленно посмотрел на него, но тем не менее поднял когтистую лапу и показал на северо-восток. — Обогните храм. Увидите там три расщелины, ведущие из долины. Держитесь левой. В некоторых местах она такая узкая, что дейнонихусу или человеку приходится пробираться боком. — Он оценил взглядом большого человека. — Вам придется сделать выдох и втянуть живот. Зато расщелина ведет через весь Спинной Хребет, и если вы будете следовать этому курсу, то в конце концов придете в Северные прерии. Торопитесь, а сейчас я должен возвратиться к себе. — Одним прыжком он оказался в кровати-гнезде и принял удобную для медитации позу, скрестив руки на груди, опустив голову и закрыв глаза.

— Непременно, ваше динозаврское величество, мы отправляемся сейчас же! — Блэкстрап дал знак команде. — Идем, ребята. Вы слышали его величество? Давайте поспешим отсюда.

Моряки бросили последний взгляд на неподвижно сидящего в своей кровати дейнонихуса. Уилл открыл рот, чтобы окликнуть отшельника в надежде, что такой мудрый динозавр станет возражать против пленения человека. Хотя, с другой стороны, Тарква предпочитал быть в стороне от общества и вряд ли стал бы оспаривать действия пиратов. Но попытаться докричаться до него все же стоило.

Но Уиллу так и не удалось ничего крикнуть. Разгадав его намерение, Йохансен шлепнул тяжелой мозолистой рукой по его губам и рассмеялся в лицо.

— Оставь это, парень. Мы же не хотим мешать медитации старого дракона, так?

Уилл сопротивлялся крепким ручищам пирата, но освободиться ему не удалось. При помощи товарищей Йохансен вытолкал его из комнаты. У Грызуни с ее связанными челюстями не было даже такой возможности.

Примерно час спустя, после того как комната опустела, Тарква резко поднял голову, обвел взглядом помещение и, проворчав на своем языке что-то насчет «плохой кармы», снова возвратился в состояние глубокого внутреннего созерцания.

На следующее утро друзья Уилла отправились на разведку в храмовый город — ведь они не знали, как обстоят дела у пленников и что задумали чужеземцы. Чаз с друзьями шли по золотому городу, совсем позабыв о пиратах, и поражались диковинным строениям, которые возвышались вокруг.

Сильный густой запах, оставленный пиратами, привел их прямо к главному храму, который был расположен позади всех сооружений. Шремаза даже вместе с детьми не смогла бы открыть внешние ворота, но стоило только поднажать коренастому Чазу, как створки тут же поддались.

— Что это? — вспылил Тарква. Вскинув голову, он наблюдал за их приближением. — Снова посетители? — Он глубоко вздохнул. — Если так будет продолжаться, я никогда не достигну нирваны.

Чаз обратился к дейнонихусу:

— Вы кто? И что вы здесь делаете? Вы совсем один в этом месте?

— Меня зовут Тарква, я наслаждаюсь одиночеством. Гораздо важнее, что здесь делаете вы. До сих пор никто не появлялся в этой долине. А за сегодняшний день я вдруг столкнулся сразу с двумя группами путешественников.

— Ты слышала, мама? Значит, они были здесь! — возбужденно выкрикнул Аримат.

— Жаль. — Внимание Чаза привлек открытый коридор, ведущий направо. — Я надеялся, что отсюда нет другого выхода. А так это сократит им путь, и, возможно, Хизалк со спасательной командой не успеют их остановить.

— Вы должны уйти, — ворчливо произнес дейнонихус, — потому что мне нужно продолжать медитацию.

Чаз не выдержал и ринулся к аскету:

— Послушайте, кто бы вы там ни были. Мы пытаемся спасти нашего друга, и нам нужна ваша помощь. Был ли с теми людьми, которые приходили до нас, молодой человек? Он был связан веревками?

— Молодой человек и детеныш тираннозавра, — уточнила Шремаза.

— Кажется, да.

Чаз с удивлением покачал головой, глядя на дейнонихуса:

— И вы не спросили, почему они связаны?

— Сказать по правде, я не очень-то обратил на это внимание. Я постоянно следил за другими людьми, как бы они не причинили мне вреда.

— Этот юноша и тираннозавр находятся в плену у бандитов.

— Правда? Почему же он ничего не сказал?