Эбби понимала, что очень легко было клюнуть на эту наживку. И превратить вечер в открытую конфронтацию, подпитывающуюся взаимными обидами. Но этого она не собиралась допускать, потому что стала другой. Обойдя стол, она нагнулась и учтиво поцеловала его в щеку.

– Спасибо тебе, Эллиот. – И это были слова ее последнего прощания.

А он сидел, ошеломленный, уставившись на нее и не в состоянии что-либо сказать.

– Ну и как у вас дела с вашим парнем? – спросила Розамунда, когда они свернули с шоссе с разделительной полосой на проселочную дорогу.

– Об Эллиоте Холле вообще не хочу говорить, – сказала Эбби, стараясь следить за указаниями GPS-навигатора.

Краем глаза она заметила, что Розамунда заинтригована и удивлена.

– Вообще-то я имела в виду вашего мужа. Вы говорили, что разводитесь.

– А-а, – протянула Эбби, беспокойно заерзав на сиденье. Она почувствовала, что низко пала в глазах Роз. – Честно говоря, мне и о нем говорить совершенно не хочется.

– Но почему же?

– Все очень сложно, – помолчав, отозвалась Эбби.

– В любых отношениях всегда так. – Последовала пауза. – Вы все-таки разводитесь?

– Думаю, да.

– Значит, вы не уверены, что хотите этого.

– Я уверена, что мы с ним не сможем начать с того места, где остановились. И я не знаю, смогу ли когда-нибудь снова доверять Нику.

– Из этого я делаю вывод, что он – в смысле Ник – вам изменял.

– Это была связь на одну ночь.

– Понятно.

Эбби покосилась на нее.

– А вы думаете, что этого мало, да? Что это не повод разводиться?

– Дети у вас есть?

– Детей нет.

– Значит, разрыв будет полным и окончательным. – Это был не вопрос, а констатация факта.

– Да, думаю, именно так.

– А вы пытались представить, каково это – никогда его не видеть?

– Конечно. Но это ведь не то, что было у вас с Домиником. Я знаю, что вы подумали именно об этом.

– Нет, Эбби. Ник не умрет, но для вас он перестанет существовать, и вы должны спросить себя, что будете при этом чувствовать. Что ощутите, если вдруг однажды на другой стороне улицы увидите его с женщиной, с его новой женой, и с детьми. Каково будет вам осознать, что он живет своей жизнью, которая никак не пересекается с вашей?

«Пожалуйста, через сто ярдов поверните направо», – произнес механический голос навигатора, и Эбби вцепилась в руль своего «Фиата-500», пытаясь отогнать возникшую перед глазами картину, которую ей живописала Розамунда.

Пансион «ночлег плюс завтрак» на острове Сент-Агнес; домик с ярко-синими деревянными ставнями, сбоку пристроен флигель в стиле шебби-шик. Она увидела Ника с чуть более длинными, чем сейчас, волосами, который натирает воском доску для серфинга; рядом женщина в бикини намазывает кремом для загара очаровательного маленького ребенка, похожего на них обоих. Идеальная семья, живущая на побережье своей идеальной жизнью. Жизнью, о которой Эбби всегда мечтала.

Задумавшись, она неожиданно наехала на бордюр, и машину тряхнуло, когда она выруливала обратно на дорогу. Роз встрепенулась и бросила на нее укоризненный взгляд, как бы говоря, что сейчас не самое подходящее время думать о таких вещах.

* * *

Эпплдор был домом престарелых, но совершенно не похожим на те громадные перестроенные особняки в викторианском стиле на шумных улицах Лондона, которые видела Эбби и которые всегда считала чрезвычайно гнетущими, чтобы проводить в них последние годы своей жизни. Этот приют был так же красив, как и его название, – большое здание в стиле «искусства и ремёсла»[57] на обширном участке с тщательно подстриженной травой. Направляя свой «фиат» по длинной подъездной аллее, Эбби проехала мимо указателей «Фруктовый сад», «Закрытая экосистема», а когда Роз открыла боковое окно, впустив в салон автомобиля запахи роз и свежескошенной травы, Эбби подумала, что пахнет это место так же замечательно, как и выглядит.

Когда показалось главное здание, она выключила магнитолу, как всегда делала, когда проезжала мимо церкви или кладбища. Этому она научилась у Ника – «небольшой знак уважения», как любил говорить он.

– Когда вы в последний раз видели Викторию Харборд? – спросила Эбби, останавливаясь у небольшого сквера перед домом.

– Более пятидесяти лет тому назад, – тихо ответила Розамунда; ее задумчивый взгляд скользнул в окно, а мысли явно унеслись в далекое прошлое.

– Вы были с ней близки?

Роз помотала головой. Эбби так и думала. Как только они с ней вышли из Национального архива, Роз сразу же предположила, что Виктория Харборд, близкая подруга Доминика, может знать, кто скрывается за инициалами ЕЗ, упомянутыми в досье. Виктория, похоже, знала многих в бурные пятидесятые и шестидесятые годы. Однако холодный и сдержанный тон, каким Розамунда говорила об этой известной светской львице, предполагал, что она ее явно недолюбливала.

Эбби заглушила двигатель и вытянула перед собой руки, разминая их. Она ожидала, что Роз тут же выйдет, но та продолжала сидеть неподвижно, уставившись в пространство перед собой и сжимая в руках лежащую на коленях сумочку.

– Думаю, наверное, будет лучше, если с ней поговорите вы, – наконец произнесла Роз.

– А в чем дело? – Эбби нахмурилась.

Повернувшись к своей спутнице, она увидела, что та очень нервничает.

– Мы с Ви никогда не виделись с глазу на глаз, за исключением одного случая, – тихо сказала Роз. – Если я буду там, она может замкнуться и заупрямиться. Будет лучше, если поговорите с нею вы.

Эбби пренебрежительно махнула рукой.

– Бросьте, Роз. Все это было так давно. Я уверена, что она будет рада вас видеть.

– Нет, – упрямо сказала Розамунда, покачав головой.

Эбби смотрела на нее с раздражением. Ей было известно, что последние сутки Роз только тем и занималась, что пыталась напасть на след Виктории, и теперь она просто не могла поверить, что та могла смалодушничать, когда цель была уже практически достигнута.

– Роз, весь этот путь в Кент мы проделали только ради того, чтобы встретиться с этой женщиной.