После окончания этих процедур соперники заняли свои места в противоположных углах скрэтча, а секунданты покинули пределы ринга. Том привычно принял боксёрскую стойку, правая рука была приподнята, а левая опущена. Вот его противник повёл себя весьма странно. Он не повернулся к нему боком, а стоял прямо, руки со сжатыми кулаками были в полусогнутом состоянии чуть ниже уровня плеч. Лицо русского не выражало никаких эмоций и было абсолютно невозмутимым, но вот глаза напоминали взгляд матёрого зверя, уверенного в победе. Однако эти размышления были весьма своевременно прерваны сигналом к началу боя, и британец атаковал. Для себя он уже мысленно нарисовал план поединка: если не получится сбить русского с ног в первые же минуты, то тогда придётся рассчитывать на свою выносливость и довести противника до изнеможения в бесконечном количестве раундов.

Дальнейшие события удивили и расстроили большинство из присутствующих, ибо почтенная публика настроилась на длительное и красочное зрелище в духе театральных постановок и гладиаторских боёв. И даже некоторые дамы, готовые и умеющие в любой момент падать в обморок, были не против, если прольётся, ну пусть совсем немножко крови. Но, как видно, у капитана Лукина были свои планы на сей счёт, а посему, увернувшись от кулака британца, он сделал правой рукой молниеносное движение, в чём-то напоминающее действия горничной при стирании пыли с крышки фортепиано. Отличие было лишь в скорости, с коей его ладонь достигла головы Тома. Несмотря на то, что со стороны этот удар не выглядел могучим, британец замер на месте, заметно покачиваясь и лихорадочно пытаясь прийти в себя. Но законы поединка суровы, и спустя мгновение ему прилетела ещё одна «пощечина», но на этот раз нанесённая ногой в плечо. Этого было более чем достаточно, и британский боксёр рухнул навзничь. Наблюдающие за боем секунданты бросились на ринг и попытались поднять своего бойца под бдительным наблюдением рефери. Тома подняли на ноги, но самостоятельно стоять он не мог, и двое мужчин с трудом его удерживали. После коротких переговоров секундантов с рефери последний огласил свой вердикт: бой окончен, победителем объявляется капитан Лукин!»

Далее последовали поздравления со славной викторией от великого князя Константина Николаевича и офицеров, его сопровождающих, передача в качестве заслуженного трофея платка, принадлежавшего проигравшему британцу, и иные положенные по сему случаю почести. Кстати, к большому удивлению англичан, капитан Лукин поинтересовался состоянием здоровья Тома и, получив позитивный ответ, изъявил желание пожать руку «достойному сопернику» и «настоящему спортсмэну». А от имени Константина Николаевича британскому боксёру передали некую сумму денег «на лечение». Точный размер сего «утешительного приза» не назывался, но, судя по всему, его можно было отнести если не к царской категории, так к великокняжеской точно. Не остался без подарка и победитель. Капитану Лукину великий князь вручил собственные карманные часы, изготовленные русскими мастерами Бронниковыми полностью из капа и ценившиеся дороже золотых. Но совершенно неожиданно Дмитрий Константинович через три дня получил ещё один подарок, который он в дальнейшем хранил рядом с именными часами. Это был кинжал, изготовленный оружейником Уллу-Базалаем, коий преподнесли ему в дар трое наиболее уважаемых казаков из числа полков, находящихся в столице. Весть о победе русского офицера над британцем в рукопашном бою мгновенно разнеслась, и выборные вручили ему сей клинок со словами: «Славно бились, ваше высокоблагородие, сразу видно, казаки обучали. Прими, в знак уважения».

Кстати, сии факты не остались незамеченными со стороны репортёров и стали темой нескольких газетных статей и причиной резкого роста тиража этих номеров. Естественно, что радовались русской виктории далеко не все. Многие британцы и их alter ego[103] из числа местных членов и кандидатов в члены английского клуба остались без тех денег, кои рассчитывали получить после победы британца, делая на него крупные ставки. А потом это показательное пренебрежение к европейской моде и выход на ринг практически в мужицком платье на радость черни в казацких мундирах. Нет, такое спускать нельзя и следует изрядно покарать наглеца, причем сделать это так, чтобы победа показалась ему хуже поражения. По своему обыкновению англичанка попыталась нагадить и сделать это чужими руками. Причём на первый взгляд у них были на руках все необходимые карты, включая козырного туза, в качестве которого выступал действующий указ почившего в бозе императора Николая I, в коем было сказано следующее: «Кулачные бои как забавы вредные вовсе запрещаются». Были и иные аргументы, кои состояли в том, что «невместно офицеру и дворянину кулаками махать и мужицкими ухватками нарушать спортивное празднество» или же «англичане, культурная и просвещённая нация, с коей мы только начали восстанавливать дружеские отношения после войны, а тут такая оплеуха их чемпиону» ипрочая, прочая, прочая. И все эти аргументы через нужных людей в нужное время легли на письменный стол императора Александра II, именно когда государь находился в нужном, по мнению интриганов, настроении, то бишь гневливости, и настроенный казнить, а не миловать.

Кто знает, не озаботься великий князь Константин Николаевич предупредить своего венценосного брата о своих планах, то на радость англоманов ждала бы капитана второго ранга Лукина дорога дальняя, в края неблизкие на службу в Беломорскую флотилию на единственный боевой корабль на ту должность, что и для мичмана маловата будет. А уж сроки возможного возвращения в Санкт-Петербург можно было определить исходя из критерия: когда рак свистнет. И это был не самый худший для «нарушителя высочайших указов и потрясателя основ» исход. Но, увы, организаторов сей диверсии ожидала полная конфузия и жесточайший разнос тем, кто преподнёс сию ябеду пред очи государевы. Сперва Александр Николаевич обманчиво мягким голосом, при звуках которого возникало непреодолимое желание немедля расстегнуть крючки воротника мундира, ставшего внезапно тесным, и возникали нехорошие аллегории с удавкой, поинтересовался: можно ли считать, что просвещённые и культурные британцы, открывая спортивный клуб, планировали там заниматься «забавами вредными»? И ежели капитан Лукин «ухватками мужицкими попытался нарушить спортивное празднество», то отчего двое судий и рефери, будучи коренными англичанами, не пресекли сие безобразие, а напротив– признали его победу?! А на робкую попытку возражения на предмет небывалого для Российского Императорского флота ущемления чести офицера и дворянина государь изволили вспылить и сопроводить громовой удар кулака такими истинно крепкими народными выражениями, что несущие караул за дверью гвардейцы уважительно крякнули. Но упрямство британцев сродни ослиному, и последовал второй заход, теперь через фрейлин и фаворитку императора. В результате, как им показалось, они добились своего, Александр Николаевич не сумел противостоять женским капризам и дал некоторые обещания. В результате капитан второго ранга Лукин так и не был награждён подарком за свою победу в поединке. Точнее, он лично не получил подарок, вместо этого государь в знак расположения изволил пожаловать жене капитана первого ранга Лукина драгоценности. Найдя столь изящный выход, Александр Николаевич был весьма доволен и за бокалом французского вина в компании со своим братом с удовольствием каламбурил по поводу очередного щелчка по носу заносчивым британцам.