Найдя пресловутый полуфункциональный кодовый фрагмент, она чересчур взбудоражилась, чтобы спать. Нет - она была слишком подавлена. Допустим, она нашла скрытую программу-приложение. Спрашивается, каким образом войти в нее? Кофе не могло справиться с усталостью Кирстен; и она перешла на стимуляторы.

В комнате отдыха, сложив руки на столе и устроив на них голову, Кирстен представила себе дисплей, активированный загадочным кодом. Мерцающий квадрат напоминал курсор. Возможно, длинный прямоугольник представляет собой поле для ввода данных. И, если так, это поле вмещало шесть позиций. Произвольный ввод туда знаков показал, что поле не имеет возможности расширяться.

Итак, имеется двадцать шесть букв и десять цифр. Будь Кирстен оптимисткой, она предположила бы, что ключевое слово, или пароль, не содержит особых знаков. Шесть знаковых позиций. Это давало шесть комбинаций из тридцати шести. Громадное число: приблизительно десять миллиардов миллиардов миллиардов.

Одними рассуждениями, основываясь на догадках, такую задачу решить невозможно.

Когда стимулирующие таблетки наконец внесли свой вклад в общее дело, Кирстен заметила, что голодна. И попыталась провести новый эксперимент с синтезатором на корабле «Большой риск»: «пицца пеперони».

Свен покрыл одну стену в комнате отдыха старыми рисунками цветов. Кирстен не могла бы найти в них большую часть различий, за исключением разного числа лепестков. Почему кто-то затратил столько времени на эти зарисовки?

Синтезатор выгрузил пиццу. Пахло изумительно. Первый же кусок обжег Кирстен верхнее небо.

Ее окружали цветы. Цветы были и на той вышивке, которую она нашла, оказавшись в первый раз на борту. И если эти цветы что-то означали, то почему фуксии были нарисованы неверно?

Она - более осторожно - откусила второй кусок. Вкус у пиццы был замечательный. По рецепту с Земли, решила она.

И эти цветы тоже с Земли? Может быть, в них скрыто какое-то послание?

Кирстен пристально разглядывала стену с рисунками, отчаянно пытаясь обнаружить комбинацию символов. Неряшливые беспорядочные наброски. Множество разновидностей. Лепестки и листья. Что-то было в лепестках. Может быть, их число?

На одном листе цветки с тремя, пятью и двадцатью одним лепестками. На другом листе: три, восемь и пять. На следующем: восемь, три и пять. Что-то тревожило ее память.

На всех рисунках цветы демонстрировали лишь определенное число лепестков. Кирстен составила список: три, пять, восемь, тринадцать и двадцать один.

Покончив с пиццей, Кирстен отправилась на мостик. Мульт-Дживс был поглощен беседой с Омаром и Свеном. И на мостике для нее не хватало места.

– Дживс, - окликнула она из коридора. Искусственный интеллект был рассчитан на режим одновременной работы с несколькими задачами. - Три, пять, восемь, тринадцать… что следующее?

– Двадцать один, тридцать четыре, пятьдесят пять. Все эти числа, Кирстен, относятся к ряду Фибоначчи. Последовательность начинается с 0, 1, 1, 2, и далее каждое число в ряду является суммой двух предыдущих.

Омар поднял глаза, раздраженный тем, что им помешали.

– Кирстен, можешь поиграть в свои числовые игры чуть позже?

Итак, ряд чисел имел имя. А имел ли он смысл?

– Дживс, а в чем смысл этих рядов?

– Ряды Фибоначчи очень часто встречаются в природе. Например, в ботанике числа Фибоначчи проявляются в количестве лепестков и листьев, в сосновых шишках, в колосьях и в точках роста растений, где растения ветвятся. В зоологии числа Фибоначчи проявляются в размерах раковин. Так называемое золотое сечение…

– Кирстен, - это уже проворчал Свен. - Я только что нашел путь к перечню разных видов существ, когда-то перевозившихся на этом корабле, включая морские виды, совершенно новые для меня. Может твое развлечение с числами подождать?

Но она отмахнулась и от Свена.

– Дживс, ты говоришь, что примеры имеются в природе. Ты имеешь в виду всю природу или только природу Земли?

– Природу Земли, - сказал Дживс.

Итак: она нашла кодовый фрагмент, у которого может быть диалоговое окно. К секретной программе, скрытой в компьютере людей, вероятно, есть доступ с помощью секретного пароля. Секретный пароль землян?

Может быть, все-таки встречающиеся повсюду цветы что-то означают? То, что могут заметить только люди? Числа Фибоначчи. Цветы с тремя, пятью, восемью, тринадцатью и двадцатью одним лепестками.

Она была в замешательстве.

Кирстен уселась прямо на палубу в коридоре, прислонившись спиной к стене, и не сводила глаз с мостика. Пять чисел - 3, 5, 8, 13, 21 - содержали семь цифр. Поле для предполагаемого слова-пароля позволяло записать только шесть.

– Свен! - Он поднял глаза в ответ на ее оклик. - Ты говорил, у фуксий четыре лепестка, а не пять?

Он кивнул и вернулся к работе.

Отбросим пять как дезинформацию. Остается 3, 8, 13, 21. Шесть чисел означают 750 перестановок. Она способна сделать это! Кирстен вновь медленно поднялась на ноги.

Световые годы, поколения, столетия…

Неужели все-таки можно открыть тайну прошлого резервантов посредством вот такого поиска «в лоб»? При всем ее восторге эстетика такой возможности задевала ее. Сюда их привела логика. И логика же должна завершить их поиск.

Что еще им было известно?

Цветы и числа Фибоначчи. Небрежно нарисованные цветы. Кирстен узнала на этих набросках только некоторые, но даже ей было известно, что настоящие ирисы вырастают гораздо выше, чем настоящие ромашки.

Кирстен отыскала свой карманный компьютер, чтобы воспроизвести изображение старой вышивки. Из всего множества представленных изображений цветов красочным было только это, определенно сделанное гораздо раньше других. Короткие ирисы и высокие ромашки. Может быть, самые высокие цветы и указывают на наиболее достоверное число?

– Дживс, запусти последний найденный нами фрагмент программы, приняв те же меры предосторожности. В диалоговое окно введи числа 8, 3, 21, 13.

Взревели трубы. Появилось голографическое изображение человека, находившегося, по-видимому, в кабине этого корабля. «Нет, - подумала Кирстен, - именно в кабине этого корабля». Вышивка, которую она нашла, висела на стене позади этого неожиданно появившегося «призрака». Свен открыл рот. Омар замер.

Человек на голограмме был смуглым, темноглазым и темноволосым, а лицо неопределенного возраста покрывали морщины - плод тяжких раздумий. Комбинезон странного клетчатого рисунка никак не скрывал упитанности хозяина. Глаза были полны житейской мудрости и печали, и тем не менее в них горела искорка веселья. Кирстен не удержалась и подумала: мне бы хотелось познакомиться с этим человеком.

Он заговорил:

– Я штурман межзвездного корабля «Большой риск». Меня зовут Диего Макмиллан. У меня есть сообщение.