Ника погрузился в гомонящую толчею произвольно выбранной им наружной аллеи. Веста старался не отставать. Повсюду над ними сверкали солнечные световые панели на стенах города. Фонтан высоко выбрасывал струи воды, благодаря чему и был виден из-за толпы, и холодные брызги оседали на гриве Ники. Устойчивый запах стада окружал его со всех сторон.

– Ваше превосходительство, - прохрипел Веста. - Пожалуйста, подождите.

Бедный Веста никак не мог понять ускользающую природу этого момента. Вскоре возможность смешаться с толпой, по крайней мере, для Ники, может исчезнуть.

В толпе раздавались трели, все что-то говорили, напевали вполсилы, и звучало раскатистое «р». Главной темой разговоров сегодня, как всегда со времени недавнего сообщения, была перспектива объединенного правительства. Гармония восприятия: одобрение, доверие, согласие. Уменьшающиеся с каждым днем разногласия: сомнение, беспокойство, отставка.

Эмпиризм отмирает. С ним опьянение и фатализм.

Неожиданно возникает согласие.

– Ваше превосходительство, - раздраженно заявил Веста. - Это новое правительство может стать фактом. Ведь нельзя отрицать, что возникло согласие. Происходит упрочение единства. - Его голос задрожал на полутонах, и, не ожидая ответа, он спросил: - Почему?

– Не нужно беспокоиться. - Интонация Ники была уверенной. - Этот союз не может сохраниться. Мы живем не для того, чтобы положить конец истории.

«Ведь я сам делаю ее».

Веста наконец-то догнал его. Он вопрошающе понизил голос:

– Я не понимаю.

– Терпение, мой друг. - Ника подался в сторону, чтобы потереться боками. - Все будет хорошо.

Перед мысленным взором Ники еще более отчетливо складывалась картина. Все четверо резервантов будут узниками на борту «Хранителя». «Исследователь», пришвартованный у наружного корпуса «Хранителя», в безопасности, если только узники не найдут коды трансферного диска, необходимые, чтобы захватить его. Шумный, но в конечном счете бесполезный гнев правительства резервации на Аркадии. Пусть резерванты возмущаются из-за тайны «Большого риска», так долго скрывавшейся от них… ведь при этом более серьезные факты, способные довести это волнение до взрыва, останутся скрытыми.

Вскоре Эоса признают непригодным. Вскоре Эоса признают недостойным возглавлять эксперименталистов. И очень скоро новая партия Согласия должна повернуться к тому, кто здесь, в самом сердце Флота, остановил этот кризис.

А что если общественное разочарование окажется достаточно «громким»? Не получится ли так, что пришло время для нового главы государства?

Теперь уже очень скоро…

– Я штурман межзвездного корабля «Большой риск». Меня зовут Диего Макмиллан. У меня есть сообщение.

Омар, Свен, Эрик и Кирстен старались держаться как можно ближе к стенам комнаты отдыха «Исследователя». В центре комнаты мерцала запись, голограмма, проецируемая с копии, загруженной в карманный компьютер Кирстен. Тот факт, что сообщение Диего так искусно защищено, означал, что оно предназначалось только для глаз и ушей резервантов.

– Я обращаюсь как человек к человеку, как предок к потомку. Несмотря на все неудачи, я верю, что люди отыщут это послание. Мне пришлось спрятать ключ на виду, уповая на свою способность сделать разгадку возможной лишь для людей.

И тем не менее… - Диего нахмурился. - Я не могу положиться только на это. Если вы, наши потомки, смотрите эту запись, я понимаю, что вы наверняка стремитесь узнать местоположение вашей родины, планеты Земля. Но оставить вам эти сведения означало бы открыть их и гражданам и, таким образом, допустить массовое уничтожение людей на самой Земле. Чего я никак не хочу.

Эрик в отчаянии ударил по стене. Свен и Омар обменялись полными разочарования взглядами. Кирстен сыпала проклятьями. Неважно, что она уважала доводы Диего: дорога не должна оборваться здесь. Не должна. Ей этого не перенести.

Раздражение Диего быстро прошло.

– На пути к заселению нового дома - его решили назвать Нью-Терра - мы неожиданно столкнулись с удивительным явлением. Это было нечто волнующее и повергавшее в трепет. Мы обнаружили странствующую среди звезд планету. Наблюдения показали, что планета в течение нескольких лет сохраняла постоянное ускорение. Логически предположив, что эту Ледяную Планету должны были перемещать разумные существа, мы отправили им сообщение посредством лазера связи.

Земля - невероятно спокойная и миролюбивая планета. По крайней мере, так было в мои дни. И мы верили в то, что мир и процветание естественным образом укрепляются с развитием техники и технологии. Мы не предполагали, что знание, позволяющее перемещать планеты, может существовать при отсутствии мудрости. Никто из нас не предполагал этого, кроме Джейми.

Появилось изображение привлекательной блондинки: голограмма внутри голограммы.

– Это Джейми, моя жена, - продолжил Диего, и его голос стал невыразимо печальным. - Вы еще многое услышите о Джейми, в том числе - почему она не принимала участия в записи этого сообщения. Она врач на нашем корабле. Барбара наш капитан, а Саид наш инженер.

Когда мы обнаружили Ледяную Планету, Джейми осмелилась высказать сомнения: «А что если эти инопланетяне окажутся недружественными?» И, поскольку я любил ее, то прибегнул к единственной доступной мне мере предосторожности. Я заготовил компьютерный вирус, уничтожающий все астрономические и астронавигационные данные.

Интерес Кирстен еще пригас. Диего блестяще спрятал свое сообщение… во всяком случае, она придумала бы нечто похожее. Но Кирстен не могла и помыслить о восстановлении секрета, умышленно уничтоженного им в архивных записях о таранно-черпательном двигателе.

– Мы понимали, как долго будет идти наш сигнал, прежде чем достигнет Ледяной Планеты. Мы даже устроили вечеринку, когда планета продолжила следовать своим экстраполированным курсом и шла им достаточно долго, чтобы получить наше послание. Наша физика еще не позволяла нам ни передвижений, ни передач сигналов со скоростями, превышающими скорость света. Мы приготовились долго ждать ответа.

Но как наивны мы были!

Еще во время нашего празднества появился корабль, корабль-кит, достаточно большой, чтобы «проглотить» нас. Он явно перемещался со скоростью выше скорости света. Намного выше. Вот так и началось наше рабство в Конкордансе. - Диего зло улыбнулся. - Но не раньше, чем мне удалось запустить вирус.

Значение слова «кит» было вполне понятно из контекста: что-то большое.

– «Рабство»? - спросил Омар. - Кто-нибудь знает это слово?

– Люди, зарегистрированные и используемые как собственность, - сказал Дживс. Подобное понятие никак не обеспокоило его.

Эта формулировка и вызванное ею потрясение пуще прежнего ухудшили настроение Кирстен. Она и все, подобные ей, слишком привыкли, что ими манипулируют, чтобы представить себе ту бездну, в которую погружены.