Вместо вежливых слов или на худой конец ругани с губ первопредка полился треск, скрежет, пронзительный вой и скрип, похожий на душераздирающие вопли, несмазанную калитку, заставили Аську торопливо зажать уши руками и очень пожалеть, что ни воска для заливки, ни берушей у нее нет. Могла бы убежать – убежала, но сфера, в которой Лихо держал ее и себя у «моста», проницаемой для девушки не была.

Счастье, что артикуляцией череды неповторимых звуков первопредок забавлялся не более пары-тройки минут, вызывая у Аси стойкое желание раздобыть термометр и проверить, не жар ли приключился с древнейшим. Вдруг какую-то здешнюю бациллу подхватил?

Замолчал Лихаэль так же неожиданно, как начал беситься. И воцарившаяся тишина резанула слух почище скрежета. Ведь к абсолютной тишине обычный человек не привычен. Все время раздаются какие-нибудь звуки, приятные уху, неприятные, почти не воспринимаемые и ощущаемые, как белый шум.

Здесь же и сейчас после «концерта» Лихаэля Аэрдана тишина воцарилась совершеннейшая. И самое неприятное было в том, что Ася не могла уверенно утверждать, что изначально таковой не существовало. Их разговор с первопредком превосходно работал в качестве звукового оформления.

Про тишину додумать Ася до конца не успела, начался следующий этап представления. И не Лихаэль был главным его героем. Гигантское паукообразное нечто, пасти которого девушка, к радости и во имя сохранения остатков собственного душевного здоровья, не видела, вняло выступлению первопредка и ответило.

Этот скрежет ввинтился в кости и под черепную коробку, вызывая тошноту. Лихо, очевидно, истолковал его не как беспредметный шум, а как речь. И ответил новой короткой порцией скрежета. Искоса глянул на спутницу и шепнул:

– Пора, коснись моста!

– А эта здоровенная хрень меня не прихлопнет одной грабкой? – опасливо уточнила девушка.

– Хранитель моста спрашивал, в воле ли Равновесных разрушение путей-мостов, связующих мир. Я ответил, – перевел с легким недоумением (почему ты этого не поняла?) Лихаэль.

– Ну как бы ладно, а у меня получится? – неуверенно спросила Аська, шокированная титаническими масштабами сооружения.

– Ты чувствуешь щекотку, при которой разрушала камни, сковывающие силу? – вместо ответа уточнил древнейший.

Только сейчас Покрышкина прислушалась к себе, чтобы ответить на вопрос. В самом деле она почувствовала те самые щекотные мурашки под кожей и одновременно снаружи. Мурашки, которые толкали прикоснуться к неправильным камням и обращали их в песок. Именно этой способностью человечки пользовался и Лихо, когда искал концентраты энергии Шеардина и свои собственные.

Послушав еще с минуту, Аська почти уверенно сказала:

– Чувствую.

И в награду за свое решение получила тычок в спину от древнейшего. Упасть он ей, конечно, не дал, но направление движения и требование начать уже действовать продемонстрировал четко.

Пожав плечами, девушка протянула вперед руку, не понимая, как она сможет коснуться того, что хоть и выглядит, как постройка, на самом деле точно не оно. И если Ася будет пытаться понять, что именно, то крыша съедет в неизвестном направлении. Потом, тряхнув головой, Покрышкина сделала так, как сказал Лихо. Просто протянула руку вперед и коснулась чего-то, щекотнувшего кожу, как сухой лед. Не больно, но совершенно точно неприятно.

Ассоциация ли сыграла свою роль, или на самом деле все происходило так, как происходило, вне зависимости от желаний и чувств девушки, а только махина моста мелко завибрировала.

– Смотри, сейчас начнется! – с предвкушением объявил древнейший.

Очертания паука, переплетенные с мостом так плотно, что не различить, где тело гиганта, где само мистическое строение, замерцали, теряя плотность. Они вроде как еще оставались, но исключительно контуром. Сверкнула то ли молния, то ли просто вертикальная вспышка, и рядом со сферой, в которой парили Лихо и Ася, возникла еще одна. А мост перестал колоть руку, он пошел рябью и остался, как мираж в пустыне: вроде бы и видимый, но при этом совершенно очевидно не существующий.

– Миры утратят связь, без проводника осязаемого моста не будет. Пока живы те, кто помнит и ходит, они смогут пройти по тому, чего уже нет, но со временем дороги-связи исчезнут. Возникнут обычные пути меж мирами, по которым под силу идти лишь тем, у кого достанет на то могущества, – объяснил необъяснимое, отвечая на ворох незаданных вопросов девушки, Лихаэль.

Насчет моста Ася частично поняла, кроме того, куда делся сам паучий великан.

– Арохор? – переспросил Лихо и кивнул на полупрозрачную сферу рядом, где шло какое-то бурление. – Вот же он.

Непрерывное движение в сфере замедлилось, оболочка просветлела, демонстрируя некое создание на двух ногах и при двух руках. Прочие контуры тела терялись в складках серо-белого одеяния, напоминающего странный плащ.

– Он же вроде как паук… был, – попробовала прояснить ситуацию Аська.

– Форма силы у него паучья, – согласился Лихо. – А это… внешняя форма может быть любой. Ради нас принята таковая. Хранитель утомился долгим бдением и рад отправиться в странствие, коль его миссия завершена.

Из сферы с условно гуманоидным содержимым снова скрежетнуло, и древнейший чуть вскинул бровь:

– Даже так? Понимаю!

Сфера распалась, две верхние конечности странного создания удлинились и на голову девушке шлепнулось нечто щекотное и чуть теплое, едва ощутимое и почти тут же переставшее ощущаться вовсе. Поскольку Аська смотрела в это время на Лихо, то увидела, что ему на голову шлепнули что-то среднее между комком паутины и манной кашей. Стекало оно, как жидкое, и испарилось, не докапав даже до лба.

Испачкав парочку мосторазрушителей, тот, кого Лихо назвал арохором, спокойно отвернулся, считая переговоры оконченными. Из его «руки» вырвалась тонкая длинная нить и отправилась в полет со скоростью выпущенной из лука стрелы. Арохор помчался, движимый этой силой, и мгновенно пропал из виду.

– Испачкал и смылся, – констатировала обалдевшая девушка, не ожидавшая от странного создания такой подлянки. – Тебя-то и прямым попаданием ядерного заряда не пришибешь, а у меня теперь волосы не вылезут? Как-то я не готова к кардинальной смене имиджа, еще к цвету волос и глаз не успела привыкнуть.

– При чем тут волосы? – поразился странному выводу девушки Лихаэль. – Арохор ушел плести собственное гнездо, ей пора обзаводиться потомством. Как дар на прощание она-он переплел нам нити судеб в единую.

– Она-он? – нахмурилась девушка, затруднившись с интерпретацией речи.

– Арохоры двуполы в едином теле, – небрежно ответил первопредок.

– М-да? И с чего вдруг такой аттракцион невиданной щедрости и чем он чреват? – насторожилась Ася, продолжая щупать и проверять совершенно сухие, чистые на вид волосы. Вдруг они только у Лихо чистыми остались, а у нее как от жвачки слиплись.

– Ты такая забавная, человечка, – неожиданно нежно протянул древнейший, обнимая, по-настоящему обнимая девушку, просто так, а не из-за очередной выходки. – Пожалуй,