Но Мать Дартиир, это гнусное существо, Далия, осталась в живых.

Терондарг Дел’Армго, один из самых искусных шпионов Мез’Баррис, стремительно вошел в комнату. Повинуясь кивку Верховной Матери, он подбежал к ней и завел с ней секретный разговор. Он закутался в широкий плащ и воспользовался языком жестов, чтобы никто не мог их «подслушать».

Спустя некоторое время Мез’Баррис взмахом руки отпустила шпиона и закрыла глаза.

– Какие новости? – неуверенно спросила верховная жрица Таайруль, дочь Мез’Баррис.

– Отправляйся в Дом Меларн и передай Матери Жиндии, что мне нужно с ней поговорить, – сухо произнесла Мез’Баррис и кивком отослала дочь.

Однако на лбу у нее появилась весьма красноречивая морщина, и все присутствующие поняли, что шпион Терондарг принес плохие новости.

Поэтому все, кто находился в комнате, мудро решили последовать примеру жрицы Таайруль и покинули покои Мез’Баррис.

Верховная Мать Второго Дома упала в кресло, пытаясь найти выход из кошмарного положения и придумать следующий шаг, любой шаг, который хоть немного исправил бы положение. Она и раньше знала, что демоны практически бессильны против Дома До’Урден, союзниками которого являются Бэнры и Бреган Д’эрт. Главная цель нападения заключалась в том, чтобы уничтожить это отвратительное существо, эльфийку с поверхности, которая изображала Верховную Мать одного из Домов Мензоберранзана.

Но Далии удалось спастись, и более того: Мез’Баррис только что узнала, что ее агенты во дворце До’Урден, телохранители Матери Дартиир, которые впустили в ее покои демонов, были раскрыты. И эти воины, принадлежавшие к роду Баррисон Дел’Армго, сознались в своих преступлениях.

– Проницатель разума, – едва слышно прошептала Мез’Баррис.

Вот она, разгадка: наверняка ручной иллитид Верховной Матери помогал вытягивать из предателей информацию. «Что же теперь известно Квентл Бэнр?» – в страхе думала Мез’Баррис.

– Она сделает из этого целый спектакль, – произнесла она вслух. Терондарг сообщил ей, что суд будет публичным и превращение тоже.

Превращение.

Ее воинов превратят в драуков на глазах у всего города, на глазах у тех, кто осмелился вступить в сговор с Верховной Матерью Мез’Баррис с целью убить Мать Дартиир. И, без сомнения, эти драуки снова станут телохранителями проклятой эльфийки – горькое напоминание для Мез’Баррис и для всех, кто тайно объединился с пей, напоминание о том, что ждет тех, кто замыслит заговор против Верховной Матери Квентл Бэнр.

День выдался крайне неудачный.

Она старалась держаться ближе к дальней стене. Все ее чувства были обострены, она была готова к бою, хотя в руке ее не было оружия. Она пристально смотрела поверх угасавшего костра на дверной проем. В коридоре она заметила какое-то движение. Дум’вилль чувствовала его, и его чувствовал Хазид-Хи.

«Скоро, моя Малышка Доу, – пообещал меч, – ты снова обретешь влияние среди них».

«Жрицы будут меня допрашивать», – уже в который раз повторила Дум’вилль. По мере приближения решающего дня в ее сердце постепенно прокрадывался безумный страх.

«Я защищу тебя, они не сумеют заглянуть в твои мысли. Мы победим!»

Черпая морда огромной кошки появилась в дверях, и не успела Дум’вилль даже глазом моргнуть, как огромная пантера прыгнула в комнату. Уши ее были прижаты к голове, клыки обнажены.

– Гвенвивар! – воскликнула Дум’вилль, изо всех сил стараясь изобразить радость.

Пантера замерла, подняла уши торчком.

– О Гвен, дорогая Гвен! – продолжала полуэльфийка, хлопая в ладоши. – Ты должна меня спасти, прошу тебя!

Она довольно хороню была знакома с волшебным животным и знала, что умная Гвенвивар понимает большую часть того, что ей говорят. Пантера беззвучно сделала шаг вперед, втянула носом воздух.

Гвенвивар резко развернулась, когда Дум’вилль закричала: «Сзади!» Но было слишком поздно – каменная дверь захлопнулась. Пантера с силой врезалась в каменную плиту, когтила ее, толкала, но все напрасно.

А Дум’вилль выскользнула из комнаты через потайную дверь и, закрыв ее снаружи на засов, заперла пантеру в ловушке. Она прошла по боковому коридору, завернула за угол и увидела Тиаго, который шел ей навстречу, широко ухмыляясь.

– Он мой, объявил дроу и направился в ту сторону, где, как они знали, в этот момент находился Дзирт.

* * *

Громф, сидя в своей башне в Мензоберранзане, смотрел, как захлопывается ловушка. Архимаг нахмурился и покачал головой: его вовсе не радовало происходящее. Слишком многое было поставлено на карту в Мензоберранзане, и сейчас он меньше всего нуждался в новых осложнениях.

Он попытался представить себе, каким образом возвращение Тиаго может помочь исправить ситуацию, но не видел в этом возвращении ничего хорошего. Особенно если учесть то, что около него постоянно ошивалась эта мерзкая полуэльфийка, эта тварь, отродье Армго.

По крайней мере, Дому До’Урден в ближайшее время ничто не угрожает, и Квентл еще не скоро потревожит его, архимага.

Громф взмахнул руками и резким голосом произнес несколько слов. Мгновение спустя он исчез и очутился в К’Ксорларрине, в заранее подготовленной безопасной комнате. Выйдя из комнатки, он осмотрел главный храм города, который находился на противоположном краю ямы Предвечного. При помощи следующего заклинания Громф создал бесплотный «глаз», который помогал ему видеть то, что происходило в других пещерах и туннелях. Третье заклинание сделало «глаз» невидимым, и он на огромной скорости полетел прочь.

Четвертое заклинание превратило Громфа в прядь тумана, призрачную, почти не различимую глазом, а пятое сделало этот туман невидимым. Громф отправился в путь: он свободно проходил сквозь запертые двери, скользил по Кузне. Несколько дроу-ремесленников и магов, почувствовав чье-то присутствие, в удивлении подняли головы.

Однако, несмотря на то что волосы у них на затылке зашевелились, предупреждая об опасности, даже самый могущественный из темных эльфов, находившихся в этой пещере, не смог бы преодолеть защиту, которой окружил себя архимаг. Громф покинул пещеру еще прежде, чем местные успели сообразить, что именно их так встревожило.

* * *

– Архимаг находится в К’Ксорларрине, – сообщил Киммуриэль Джарлаксу несколько минут спустя.

– Хорошо. Мне уже давно наскучила эта история. Давай поставим в ней точку.

– Нам следует вести свою игру осторожно, – предупредил Киммуриэль.

– А разве мы ведем какую-то игру?

– Джарлакс всегда ведет какую-то игру.

Джарлакс прикрыл правый глаз черной повязкой, пожал плечами и ухмыльнулся, воспринимая эти слова как комплимент. Однако в данном случае оба искренне надеялись, что Киммуриэль ошибается. Для всех было бы лучше, если бы события развивались без постороннего вмешательства.