созерцание; и нам более не будет строго воспрещено блаженное прикосновение к Слову, как [оно было воспрещено] Марии Магдалине, <1132D> которая, подумав, что Господь Иисус – «садовник»[1431] и Творец лишь того, что создано и подвержено тлению, посчитала, таким образом, что нет ничего превыше [постигаемого] чувством, но и увидим [Его] и поклонимся Пришедшему к нам из мертвых,[1432] хотя «двери заперты»,[1433] когда наша энергия по чувствованию совершенно угаснет,[1434] и познаем, что Он есть Слово и Бог, Который есть «все во всем»[1435] и по благости все соделал Своим, умственное – телом, а чувственное – одеждой. Об этом, по всей вероятности, и сказано: <1133A> «все обветшают, как одежда», по причине властвующего над умом тления видимых вещей, и «как одежду свернешь их, и изменятся»,[1436] по причине ожидаемого дара нетленности.[1437]

Трудность 10/19. Краткое истолкование о пяти тропосах [1438] естественного созерцания.[1439]

Вместе с этим мы узнаем логосы, я имею в виду крайние (τελευταίους)[1440] [из тех, которые] нам доступны, учителем которых выставлена (προβέβληται)[1441] природа, и связанные с ними пять [1442] тропосов созерцания, каковыми, разделяя творение, святые благочестиво собрали знания о [пребывающих] в ней таинственных логосах, разделив [творение] на сущность, движение, различие (εἰς οὐσίαν, καὶ κίνησιν, καὶ διαφοράν),[1443] смешение (κράσιν)[1444] и положение (θέσιν) <1133B>. Три из них (говорят [святые]), а именно – сущности, движения и различия, существуют и выдвинуты (προβεβλῆσθαι) как руководящие,[1445] в первую очередь, к познанию Бога, ибо чрез них Бог становится познаваем для людей, которые исходя из сущих [вещей][1446] собирают проявления (ἐμφάσεις)[1447] Его как Творца, Промыслителя и Судии;[1448] [остальные] же два, а именно – смешения и положения – наставляющие (παιδαγωγικούς),[1449] [обучающие] добродетели и приобщающие к Богу (τὴν πρὸς Θεὸν οἰκείωσιν),[1450] ибо, запечатлеваясь ими, человек становится Богом, испытав бытие Богом (τὸ Θεὸς εἶναι παθών)[1451] исходя из сущих [вещей]: словно созерцая, с помощью ума, всецелое проявление (ἔμφασιν)[1452] Божией благости,[1453] он с помощью разума создает в себе ее чистейший [1454] образ. Ибо, говорят они, что чистому уму присуще видеть посредством благочестивого ведения, то он может и испытать (παθεῖν), становясь тем самым по навыку (κατὰ τὴν ἕξιν) посредством добродетели.[1455] <1133C>

Ибо [они говорят так]: сущность есть учитель богословия, ибо с ее помощью мы, разыскивая причину сущих, чрез них научаемся, что́ [эта причина] есть, не пытаясь узнать, что она есть по сущности [1456] (поскольку отражение этой [причины] не спроецировано в сущих),[1457] посредством чего мы хотя бы в какой-то мере от причиненного поднимемся к причине; движение же являет промысл о сущих, ибо посредством [движения] мы, созерцая неизменную тождественность сущности каждого вида сотворенных [вещей] и, точно так же, [их] безукоризненное управление (διεξαγωγήν),[1458] постигаем умом Содержащего и Сохраняющего в неизреченном единстве все [вещи], четко отделенные одна от другой – каждая согласно логосу, по которому она возникла; различие же указывает на суд, ибо по [различию][1459] мы научаемся тому, <1133D> что Бог есть премудрый Распределитель (διανομήν), исходя из природной силы логосов всех [сущих], [пребывающей] в каждом из сущих соразмерно подлежащему сущности.[1460]

Сейчас я имею в виду промысл не обращающий (ἐπιστρεπτικήν) и словно устрояющий возвращение промышляемого от того, как не должно, к тому, как должно, а [промысл] содержащий все и сохраняющий все в соответствии с теми логосами, по которым оно прежде возникло; суд же [я имею в виду] не воспитывающий и словно наказывающий согрешающих, а [суд] сохраняющий (σωστικήν)[1461] и определяющий распределение сущих, согласно которому каждая из сотворенных [вещей], связанная с логосами, по которым она возникла, не отступает от неизменного закона, <1136A> [заключенного] в природной тождественности,[1462] как изначально Творец рассудил о бытии каждого, о том, что, как и какое оно есть, и [как каждое] создал;[1463] в то время как в другом смысле промысл и суд тесно связаны с устремлениями нашего произволения (ταῖς ἡμῶν προαιρετικαῖς ὁρμαῖς), ибо они от дурного многообразно удерживают, а к прекрасному премудро обращают, и, направляя то, что не в нашей власти, противоположно тому, что в нашей власти,[1464] пресекают зло и ныне совершаемое, и грядущее,[1465] и прошедшее. [Говоря] так, я не имею в виду, что есть два промысла и два суда, ибо знаю, что [и суд и промысл] – один и тот же, но бывает различным по отношению к нам, имея многообразное действие.[1466]

Смешение [1467] же сущих, [как говорят святые], или же сложение (σύνθεσιν), есть символ (σύμβολον)[1468] нашего намерения (γνώμης),[1469] <1136B> ибо, смешанное с добродетелями и смешавшее себя с ними, оно также составляет богоприличнейший мир (κόσμον),[1470] постигаемый мыслью (κατὰ διάνοιαν).[1471] А положение (θέσιν)[1472] есть учитель нрава, [согласного] с намерением (τοῦ κατὰ γνώμην ἤθους), ибо он должен иметь твердую приверженность тому, что представляется благом (περὶ τὸ εὖ δόξαν) упорядочивающему разуму,[1473] и, нисколько [не поддаваясь] выпадающим обстоятельствам, не принимать совершенно никакого изменения, [отклоняющегося] от разумного основания (ἐκ τῆς κατὰ λόγον βάσεως).[1474]

Связав, в свою очередь, положение с движением, а смешение с различием,[1475] [святые] не разделяя (ἀδιαιρέτως) разложили существование (ὑπόστασιν) всего [1476] на сущность, различие и движение и, примышляющим разумом искусно поняв, что Причинившее различным образом созерцается в причиненных, благочестиво постигли, что [Причинившее] есть, есть премудрое и есть живое (εἶναι καὶ σοφὸν εἶναι καὶ ζῶν εἶναι).[1477] А исходя из этого они были наставлены в богосовершенном и спасительном учении об Отце, Сыне и Святом Духе,[1478] <1136C> согласно каковому [учению] они были не только просвещены относительно логоса бытия [Перво]причины, но и благочестиво посвящены [1479] в то, каков тропос [Его] существования (ὑπάρξεως).[1480]

Далее, обозрев все творение [с точки зрения] одного лишь положения,[1481] они пять указанных тропосов созерцания сократили до трех, из неба, земли и того, что между ними, познав, что творение есть учитель нравственного, природного и богословского любомудрия.[1482] Узрев же все творение, исходя из одного лишь различия, то есть из объемлющих и объемлемых (я имею в виду небо и то, что