В ходе приватизации «Сибнефти» в 1995 году Березовскомупришлось выдержать не одну бурю – в частности, утонул директор Омского НПЗ,арестовали владельцев компании «Балкар трейдинг», – однако теперь он решилот «Сибнефти» избавиться. Наибольшее удовольствие ему доставлял сам процессзахвата компании. Здесь он изрядно поднаторел, но управлять компаниями – этобыло не совсем для него. Нефтяной бизнес со своими долгосрочными планами игигантскими капиталовложениями был чужд натуре Березовского. Поэтому слияние«Юкси» было очень сильным ходом – во-первых, Березовский прибыльным путемизбавлялся от «Сибнефти», во-вторых, объединял античубайсовскую коалициюолигархов (Березовский, Гусинский, Смоленский и Ходорковский), становившихсяакционерами в новой компании. 19 января 1998 года о слиянии «Юкси» былообъявлено на триумфальной пресс-конференции, в присутствии премьер-министраЧерномырдина и министра топлива и энергетики Сергея Кириенко. Березовский,который несколько месяцев назад был на государственной службе, теперь щеголялконтрольным пакетом акций в «Сибнефти» и хвастался, что сыграл в слиянии двухгигантов ключевую роль.

Но через пять месяцев эта сделка рухнула. Березовский нерассчитывал, что его компаньон по «Сибнефти» Роман Абрамович окажет серьезноесопротивление. В отличие от Березовского, который вел множество дел в самыхразных сферах, Абрамович занимался только нефтью. И хотя поначалу он согласилсяна слияние, позднее Абрамович потребовал более высокую цену, чем «Юкос» былготов заплатить. В итоге сделка не состоялась, у Абрамовича остался контрольныйпакет акций «Сибнефти» и его выгодные контракты на торговлю нефтью. Березовскийже снизил свою долю в «Сибнефти» (хотя, по некоторым данным, определенную долюакций оставил себе), а сам продолжал двигаться дальше.

К началу 1998 года экономика России снова оказалась напороге катастрофы. Правительство не выполнило обещания расплатиться с долгамипо зарплате военным и госслужащим. Цены на государственные ценные бумагистремительно падали – финансы государства были в опасности. Кто-то должен былответить за то, что год назад Борису Ельцину не удалось оживить экономикустраны. Березовский публично предсказал, кто станет козлом отпущения. «Уверен,что если не дни, то недели Чубайса у власти сочтены, – сказал он винтервью „Коммерсанту“. – Он уйдет из власти, и конечно же, это будетпроисходить при полном согласии президента».

У Ельцина была привычка: ежегодно он просыпался после зимнейспячки и перетряхивал правительство. 23 марта 1998 года (через 10 дней послепредсказания Березовского) Ельцин объявил, что увольняет Чубайса. Еще болееудивительным оказалось увольнение Виктора Черномырдина, премьера со стажем. Втот же день Ельцин вызвал министра топлива и энергетики Сергея Кириенко исообщил, что назначает его главой правительства. «Для меня это было полной неожиданностью, –вспоминает Кириенко. – За всю свою жизнь я раньше с Ельциным встречалсядва раза».

Решение отправить в отставку Черномырдина и назначить вместонего Кириенко принял не столько Ельцин, сколько его советники, в особенностиего дочь Татьяна Дьяченко и шеф президентской администрации Валентин Юмашев.Березовский тоже рекомендовал снять Черномырдина, хотя против кандидатурыКириенко возражал.

У Березовского были причины недолюбливать Кириенко.Во-первых, он принадлежал к когорте молодых реформаторов, был близок к Чубайсуи Немцову. Во-вторых, находясь на посту министра топлива и энергетики, Кириенкопресекал попытки приватизировать «Роснефть» в пользу Березовского.

По внешним признакам назначение Кириенко было для Россиихорошей вестью. Неповоротливый Черномырдин давно олицетворял коррупцию инекомпетентность ельцинского режима, а репутации Анатолия Чубайса вследствиекнижного скандала был нанесен непоправимый ущерб. Но увольнение этих двоихнарушило зыбкое равновесие, а без него разные группировки из окружения Ельцинавполне могли уничтожить друг друга, а заодно разрушить весь режим.

Органы печати, принадлежавшие Березовскому, повели атаку наКириенко. Магната поддерживали коммунисты – Дума, где коммунистов и ихсоюзников было большинство, дважды отказывалась утвердить кандидатуру Кириенко.Наконец, 24 апреля Кириенко удалось собрать необходимое количество голосов истать новым премьер-министром. К этому времени Березовскому удалось убедитьКремль вернуть его во власть: 29 апреля его назначили исполнительным секретаремСНГ, по большей части символической торговой структуры, объединявшей бывшиесоветские республики. Кириенко сразу же подвергся массированному давлению состороны олигархов: они хотели провести в правительство своих людей. Когда сталоясно, что выполнять их волю он не собирается, олигархи взялись ставить емупалки в колеса.

12 мая угольщики Сибири вышли на забастовку – им постояннозадерживали выплату донельзя скромной зарплаты; горняки прекратили работу и,что еще более важно, на две июльских недели перекрыли Транссибирскуюмагистраль, в результате экономике России был нанесен ущерб на сотни миллионовдолларов. Одна группа шахтеров разбила лагерь прямо перед домом правительства,где работал Кириенко; телеканалы Березовского и Гусин­ского регулярнопоказывали их в вечерних новостях – плакаты, митинги, концерты. В том, чтошахтеры, пресытившись лишениями, объявили забастовку, не было ничего странного,удивляло лишь выбранное для протеста время. Почти открытым текстом Кириенкообвинил Березовского и других олигархов в том, что они финансируют выступлениягорняков против правительства. «Резкая, неожиданная активизация протестовшахтеров весной этого года не случайна, – говорил он мне позже. – Яне хотел бы вникать в детали… но экстренные забастовки шахтеров в определеннойстепени разогревались, в какой-то степени финансировались».

Олигархи оказывали на Кириенко и серьезное финансовоедавление. Атака олигархов не была бы такой болезненной, будь финансовоеположение государства прочнее, но Чубайс, Кириенко и другие молодые реформаторысовершили серьезные ошибки, управляя финансами страны. Самые прибыльныепредприятия российской промышленности были отданы кучке бессовестных магнатов,которые разворовывали активы, уклонялись от уплаты налогов и вывозили своинеправедно нажитые богатства за рубеж. Позволив этим хищникам построить частныеимперии за счет государства и большинства россиян, само правительство, по сути,обанкротилось. Чтобы не латать дыры в бюджете за счет печатного станка иизбежать нового витка гиперинфляции, правительство просто перестало платитьзарплаты военным, учителям, медикам и пенсионерам. Оно также брало крупныессуды в банках – тех самых, которым оно отдало государственные деньги иактивы несколько лет назад.

Основной формой правительственного долга были ГКО с нулевымкупоном, обычно выпускавшиеся на три месяца. Разработанный Чубайсом рынок ГКОопять-таки являл собой солидную субсидию, которую государственная казнавыделяла избранным россий­ским банкам. Покупать ГКО могли только российскиебанки, иностранные учреждения в этой операции не участвовали. Таким образом,конкуренция на аукционах по продаже ГКО ограничивалась несколькими российскимучреждениями, в 1995–1998 годах ежегодный доход по этим ценным бумагамсоставлял около 100 процентов в долларах. Если бы участвовать в приобретенииГКО тогда разрешили иностранным банкам с их огромными фондами, проценты на ГКОне были бы такими астрономическими. Вследствие этой политики в России исчезрынок внутренних кредитов – какой компании охота занимать деньги при ставке 100процентов, в долларах? Правительство обанкротилось за счет высокой стоимостиобслуживания долга. Банки, получавшие от государства эти огромныепроценты – «Онэксим», «Менатеп», «Альфа» и «Столичный», – почтиничего не вкладывали в российскую экономику. Наиболее заметно выпуск ГКО выросв 1996 году – когда режиму Ельцина позарез требовались деньги, чтобы взбодритьэкономику в период предвыборной кампании, – но ГКО продолжали выпускать идальше, и через два года их было выпущено на общую сумму 70 миллиардовдолларов. К тому времени, когда Кириенко стал премьер-министром, все доходы отновых ГКО шли на погашение старых. Проводя операцию с ГКО, российскоеправительство оказалось на механической беговой дорожке, и вот эта дорожкастала двигаться все быстрее, и правительство не могло за ней угнаться. Емуприходилось продавать все больше ГКО по все более высоким ставкам – просто дляобслуживания старого долга. Было ясно: механизм вот-вот разладится. Операция сГКО превратилась в пирамиду.