— На памяти нашего народа такого никогда не случалось.

— Это не значит, что такого не может случиться.

— Больше нет ничего по-настоящему нового...

— А, так вы уже встречали людей вроде Джима и меня?

— Нет, конечно. Но в смысле нового и важного — если бы даже мы изгнали и вас, и лаагов, то как бы это изменило нашу жизнь?

— Могло бы изменить, — сказал Джим, — если бы после того, как вы нас изгоните, вы бы внезапно обнаружили, что одну или несколько больших дыр в этом районе галактики, который вы так любите, сдвинули с их привычной орбиты, в результате чего общий танец всех дыр этого района изменился бы. Разве это изменение в местных линиях силы не изменило бы ваш собственный танец?

— ЧТО?

В восприятии Джима и Мэри голос Вопроса Первого будто усилился до невероятных размеров.

— Похоже, Мэри, этим вопросом мы привлекли всеобщее внимание, — сказал Джим.

— Передвигать большие дыры с их орбит невозможно, — продолжил Вопрос Первый уже обычным голосом.

— Я в этом не уверена, — сказала Мэри. — Мы же сами дыры, помнишь? Мы знаем о дырах вещи, которые для вас не были важны и вы никогда их не изучали, а мы изучаем все больше с каждым днем. Я бы сказала, что не так долго до того момента, когда мы сможем сдвигать с орбит даже самые большие дыры.

— У вас нет никаких прав, никаких, совершать что-то подобное! — воскликнул Вопрос Первый.

— Может, и нет. Это зависит от того, как вы определяете права, — сказал Джим. — Так или иначе, я не думаю, что наш народ когда-нибудь такое сделает. Мэри просто привела пример информации, которую вы могли посчитать не важной, а она в конце концов окажется важной.

— Как вы думаете, — спросил Вопрос Первый, — эти лааги смогут со временем передвигать большие дыры?

— Любой мой ответ будет лишь догадкой, — сказал Джим. — Но, конечно, они дыры, как и мы, и их тоже интересует такая информация.

— Мы должны немедленно это выяснить, — сказал Вопрос Первый.

— А вы можете? У нас, дыр, прямо сейчас ее нет, — сказал Джим. — Но даже если вы это выясните, то может оказаться, что вы, не будучи дырами, не сможете даже понять, не то что использовать ее.

— Но это ужасно! Может быть, нам стоит прямо сейчас отправиться на планету этих лаагов и скомандовать им никогда больше не покидать планету, точно так же, как мы скомандовали им не подходить к нашему району космоса.

— А вы уверены, что это сработает с целым народом? — спросил Джим. — Ты уж прости, я не хочу тебя беспокоить неприятными предположениями, но когда вы не пустили их ближе, вас было очень много, а их мало. Ты думаешь, что ваш приказ сработает так же сильно, если вы обратите его к народу, примерно равному вам по величине?

— Без всякого сомнения. Да, никаких сомнений. Я уверен, что в этом нет никаких сомнений. Быть того не может, чтобы наш приказ не сработал. Это практически...

— Ну тогда вы можете так и сделать. Я уверен, что никаких плохих последствий не будет, — сказал Джим.

— Какие плохие последствия? Какие могут быть плохие последствия, если отдан приказ и его выполнили?

— Никакие, конечно, — согласился Джим. — Мне, во всяком случае, ничего такого в голову не приходит. Хотя лааги по природе воинственны. В конце концов, они уже некоторое время сражаются с нами, и ситуация на границе сходна с вашей. Я просто подумал, что если вы отдадите приказ, а он не сработает, а потом они выяснят, как передвигать большие дыры... Ну, сейчас, конечно, они не знают, что вы существуете, но если бы вы скомандовали им не покидать планету, а приказ бы не сработал, они бы узнали о вас и не только отправились бы на пустые планеты в вашем районе, но и постарались узнать о вас побольше, чтобы отплатить вам за то, что вы сделали раньше.

— Но мы ничего им не делали, мы только велели не заходить на нашу территорию! Не могут же они обидеться на такую мелочь? Ведь ваш народ, например, дорогие друзья, не стал бы беспокоиться из-за такой чепухи?

— Если кто и стал бы, — отозвался Джим, — уверяю тебя, я бы крайне доходчиво изложил им вашу точку зрения.

— Ну вот, видите? А вы еще предлагали позволить этим вашим друзьям-лаагам поселиться на некоторых из наших планет!

— Это может помочь надежно держать их под контролем, — сказал Джим.

— Держать их под контролем? Как?

— Ну, я, конечно, предполагаю, что в это же самое время наш народ тоже поселится на некоторых из этих планет. Учтите, я не уверен, что они точно захотят это сделать. Но если желающие найдутся, то как только мы научимся говорить с лаагами, используя их метод общения, поскольку на наш они не способны, наши поселенцы смогут присматривать за поселенцами-лаагами и указывать им, что они не правы, если окажется, что они делают что-то нежелательное для вас.

— Говоришь, ты не знаешь, захочет ли ваш народ поселиться здесь? — переспросил Вопрос Первый. — Но раньше ты сказал, что они полны желания заселить наши планеты.

— Я сказал «полны желания»? Извини. Я просто обсуждал вопрос с вами, прежде чем вернуться и обсудить это с ними, — сказал Джим. — Мы с тобой отвлеклись на другие темы, и я так и не объяснил, что сначала мне надо спросить мнение остальных. Понимаешь, наш народ не знает, что мы здесь нашли пригодные для обитания миры. Они знают, что мы можем что-то найти, и если мы вдруг почему-либо не вернемся, они рано или поздно пошлют сюда других посмотреть, нет ли здесь пригодных для обитания дыр. Но пока что они не знают точно про эти планеты, и уж точно не знают, какой вы замечательный народ. Я уверен, что из-за того, что мы им расскажем, они сразу вас полюбят и захотят сюда прибыть. Я просто не имею права точно сказать, что они прибудут, пока я с ними со всеми не поговорил.

— Но ты с ними поговоришь?

— Первым делом, как только прибуду домой.

На несколько секунд со стороны Вопроса Первого воцарилось молчание.

— Джим, — тихо сказала Мэри, — а ты представляешь себе, какие силы нужны, чтобы сдвинуть звезду с орбиты?

— Ш-ш-ш, — ответил Джим, — у маленьких зверюшек...

— Что-что?

— У маленьких светлячков длинные антенны.

— Но он же сказал, что они... а-а.

— Именно.

— Понимаю. Обещание на словах... — сказала Мэри. — Ты прав. В прошлый раз, кстати, ты назвал их бабочками.

— Правда? «Светлячки» точнее.

— Да, тут я тоже с тобой согласна, — ответила Мэри.

— Нам надо это обдумать, — прервал их Вопрос Первый. — А пока что не хотите ли потанцевать?

— Потанцевать? — в один голос повторили Джим и Мэри.

— Вы сомневаетесь? Пять танцев из миллионов, хранящихся в нашей памяти, считаются классическими. Мы станцуем один из них вместе.