и только во вторник – единственный день, когда ресторан закрыт, – у меня получается сосредоточиться на написании своей книги. Но как сложно ни было приспособиться к новому графику, я благодарна за такую продуктивность после нескольких недель затворничества.

Сегодня вечер пятницы, и ресторан забит под завязку. Я подхожу к компьютеру, чтобы ввести несколько заказов, наблюдая за тем, как Марианна ставит на поднос несколько блюд, а затем обращает на меня внимание.

– Эй, – говорит она. – Как дела?

– Бывало и лучше, – отзываюсь я. – Я на тех же столиках, что и раньше?

– Ага. Увидимся позже. – Она хватает свой блокнот и идет в свою секцию.

В течение следующего часа я принимаю заказы клиентов и подаю им заказанные блюда. Я наклеиваю широкую фальшивую улыбку и тепло приветствую клиентов в надежде, что они в конце ужина дадут мне щедрые чаевые. Мне понадобится каждый цент, который смогу заработать, теперь, когда я решила стать финансово независимой.

Последние несколько месяцев безумия заставили меня осознать, что я больше не хочу зависеть от своей матери, чтобы продержаться следующие несколько лет учебы, и поэтому решила зарабатывать сама. Это решение напрашивалось уже давно, но оно было необходимым, потому что теперь я, имея стабильный доход, буду распоряжаться своей жизнью самостоятельно. Кроме того, никому не известно, как сложится дальнейшая судьба «Вудс энд Ко», поэтому хорошо иметь работу, обеспечивающую финансовую безопасность.

На кухню вплывает Марианна. Она резко останавливается передо мной, едва ли не подрагивая от радостного предвкушения, и хлопает меня по плечу. Обычно она никогда не бывает такой взволнованной в рабочее время; думаю, первый и единственный раз я видела ее такой, когда саботировала свидания Дэниела.

– Слушай, – начинает она с ноткой нервозности в тоне. – Мне нужно, чтобы ты помогла мне с одним столиком.

Я в замешательстве выгибаю брови.

– Эм, ладно. Тебе нужен короткий перекур или типа того?

– Читаешь мои мысли. – Она подмигивает мне. – Ох, и еще пятнадцатому столику нужно долить шампанского.

А затем она уходит.

Я вытираю руки о юбку и выскакиваю из кухонных дверей. Несколько прядей волос свалились мне на лицо, и я убираю их, заправляя за ухо. Я тянусь к бутылке шампанского, стоящей в ведерке со льдом возле углового столика номер пятнадцать.

Не отрывая взгляда от бутылки, я любезно интересуюсь:

– Хотите еще шампанского?

– Да, пожалуйста. Только постарайся на этот раз не выливать его на голову.

У меня перехватывает дыхание, когда я поднимаю голову и встречаюсь с парой знакомых голубых глаз. Я, шокированная, открываю рот, и из моих рук выскальзывает бутылка шампанского, рассыпаясь миллионом осколков по полу.

Глава тридцать первая

«Дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо…»

Звон разбившейся бутылки разносится по всему ресторану, а после воцаряется гробовая тишина, пока гости поворачивают головы, чтобы узнать, откуда шум. Я поспешно сбегаю с места преступления, стараясь не пораниться об осколки. Дэниел тоже вскакивает из-за стола, по-прежнему не отрывая взгляда от меня. Он следит за каждым моим шагом, пока я мчусь на кухню, чтобы схватить ведро и пару резиновых перчаток.

По возвращении я вижу Марианну, которая уже вытирает разлитое по полу шампанское. Мои руки дрожат, когда я натягиваю резиновые перчатки и начинаю собирать осколки в ведро.

– Позволь мне помочь. – Слишком знакомый глубокий голос звучит рядом со мной, и я задерживаю дыхание, чтобы не позволить скопившимся эмоциям выплеснуться наружу. Не тогда, когда я нахожусь на рабочем месте и мне нужно обслужить кучу клиентов.

– Ты не можешь, – хриплю я.

Если Гарри узнает, что Дэниел здесь…

– Тебе нужна помощь. – Он придвигается ближе ко мне и пытается голыми руками поднять несколько осколков, но я отталкиваю его руку.

– Прекрати. Ты поранишься, – ворчу я. – Я справлюсь.

– Алекс, – зовет Марианна, присев рядом со мной и крепко сжимая швабру. – Я уберу.

– Не глупи.

–Алекс, – снова повторяет мое имя, и ее голос становится жестче. Она кивает Дэниелу и многозначительно смотрит на меня. – Я уберу. Может, ты пока разберешься с ним?

Я смотрю на Дэниела, который выглядит неуверенно. Затем мой взгляд возвращается к Марианне.

– Ты уверена?

– Подруга, я никогда в жизни не была так уверена. Иди к нему.

Я быстро благодарю ее и поднимаюсь на ноги, стряхивая осколки стекла с юбки.

Дэниел следует за мной, но я жестом показываю ему подождать меня снаружи. Я прохожу через запасной выход на кухне, где снимаю свое пальто с вешалки и, надев его, выскальзываю на улицу.

На меня падает снег, покрывающий дорогу белым покрывалом, а ледяной воздух колет щеки, вызывая дрожь по позвоночнику, пока я выискиваю Дэниела.

В этот момент он заворачивает за угол, и когда наши взгляды снова встречаются, у меня перехватывает дыхание. Дэниел замирает как вкопанный, заметив меня, и засовывает руки в карманы. Между нами повисает тишина. Проходит, кажется, целая вечность, прежде чем он открывает рот и выглядит так, будто собирается произнести длинную речь, но сдерживает себя. Вместо этого опускает взгляд себе под ноги, чтобы собраться с духом, а затем снова поднимает голову.

– Привет, – говорит он.

– Привет. – Я дрожу. – Тебя не должно быть здесь.

– Я знаю. – Он сглатывает. – Вчера мне позвонила Марианна и сказала, что последние две недели ты работаешь здесь. Я должен был приехать, чтобы увидеть тебя.

– Что, если твой отец узнает? – спрашиваю я его, беспокойно перетаптываясь на месте. – Тебе нужно уйти, Дэниел. Ты не должен здесь быть. И мы не можем разговаривать.

– Ты не можешь говорить или не хочешь? – Дэниел делает пару отважных шагов ко мне, но я отступаю назад.

– Двадцать футов, – говорю я, вздрогнув. – Мне не разрешается подходить к тебе ближе, чем на двадцать футов.

– Мне просто нужно кое-что объяснить тебе. – Он поднимает руки вверх в знак покорности.

– Хорошо. Можешь объяснить оттуда.

– Ладно, – уступает он, выполняя мою просьбу. Дэниел немного повышает голос, чтобы я могла услышать его с такого расстояния. – Во-первых, я хочу извиниться за то, как Гарри поступил с тобой. Мне стоило догадаться, что после смерти твоего отца, он сделает нечто настолько беспощадное. Не могу представить, через какое эмоциональное потрясение вам с матерью пришлось пройти, чтобы справиться с этим. И мне очень жаль. Думаю, доказывать, что Гарри эгоистичный, безжалостный хренов делец, нет смысла, так что ограничимся этим. – Дэниел на мгновение отводит взгляд, как будто произнести следующие слова ему будет мучительно больно. – Но главная причина, по которой я хотел прийти и увидеть тебя, заключается в том, что мне нужно было сообщить тебе, что я разрываю с