Этот акт терроризма потряс всю страну. И теперь мы знаем, что все эти происшествия каким-то странным образом связаны друг с другом. Об этом нам вчера объявила полиция, но никто до сих пор почему-то не задержан. Есть ли у них вообще какие-то зацепки? Даже если и имеются, то они тщательно их скрывают, предпочитая держать нас в постоянном напряжении.

Дэвид услышал, как подъехала машина. Обернувшись, он увидел, что за рулем сидит детектив Барри Дакуорт.

– В это трудно поверить, – продолжал Финли. – Как вообще могло произойти нечто подобное? Случившееся в кинотеатре имеет все признаки террористического акта. А какие меры приняты? Если сегодня им все сойдет с рук, тогда что они натворят завтра?

Дакуорт вышел из машины и пошел по парку, внимательно слушая оратора.

– Но тот нарыв, который прорвался в нашем городе в последние дни, появился не вчера. Он зрел уже давно. По крайней мере, три года. И началось все именно здесь. На том самом месте, где мы стоим.

Последовала еще одна драматическая пауза. Дакуорт встал позади камер и, сложив руки на груди, продолжал слушать.

– Здесь была зверски убита молодая женщина, Оливия Фишер. Вы наверняка помните этот вечер. Чудовищное преступление, но тот, кто его совершил, по-прежнему на свободе.

Вы, вероятно, думаете, что дело закрыто. Но не так давно произошло еще одно убийство. Его жертвой стала Розмари Гейнор. Однако полиция не обратила внимания на ужасающее сходство этих двух убийств и игнорировала тот факт, что доктор был просто не в состоянии совершить их оба. А это означает, убийца по-прежнему разгуливает среди нас. Психически больной садист, готовый нанести новый удар. Возможно, именно он развернул кампанию террора против нашего города. Мистер Двадцать Три, так его, кажется, прозвали.

Дакуорт опустил руки.

– Но дела обстоят еще хуже, – сообщил Финли повышенным тоном. – Полиция Промис-Фоллса не смогла установить связь между этими двумя убийствами. Она потеряла драгоценное время. И вина целиком лежит на ее теперешнем шефе.

Дакуорт подошел к Дэвиду и схватил его за руку.

– Что здесь происходит, черт побери?

– Он собирается баллотироваться в мэры, – шепотом ответил тот.

– А что это за хрень насчет Оливии Фишер и Розмари Гейнор? Откуда он это взял?

Дэвид вырвал руку.

– У него свои источники.

Тем временем Финли продолжал:

– Да, я говорю о Ронде Финдерман, которая была следователем по делу Оливии Фишер. Но она настолько увлеклась бюрократическими играми, так вознеслась на своей новой должности, что до всего остального ей уже не было дела. Финдерман не удосужилась заметить схожесть убийств Фишер и Гейнор, сделанных как под копирку, и можно только гадать, насколько это затормозило следствие.

Дакуорт снова сгреб Дэвида.

– Какое право он имеет так говорить?

Дэвид пожал плечами:

– Но ведь это уже не секрет.

– А он побеседовал с нашим шефом, прежде чем трепать языком перед камерами?

Дэвид покачал головой:

– Ну, она все равно об этом узнает.

– А где же наш теперешний мэр Аманда Кройтон? – вопрошал Финли. – Она вообще хоть чего-нибудь контролирует? Понимает ли кто-то, что происходит? Наш мэр вообще в чем-либо разбирается? Или она так занята созданием рабочих мест, что на полицию у нее времени не остается? – Он усмехнулся. – Да и с местами не очень получается.

Финли на секунду остановился, чтобы перевести дух.

– Вот почему я решил вернуться. И сегодня официально объявляю, что буду участвовать в выборах мэра. Я собираюсь снова возглавить этот город и вернуть ему былую славу. Я хочу спасти Промис-Фоллс.

Финли снова сделал паузу, словно ожидая аплодисментов. Похоже, он забыл, что журналисты редко аплодируют политикам.

Чтобы сгладить неловкость, он, криво улыбнувшись, предложил задавать вопросы.

– Как вы рассчитываете вернуться после того, что произошло в вашу бытность мэром? – спросила женщина с телевизионного канала.

– Я пришел сюда, чтобы ответить на вопросы о состоянии дел в Промис-Фоллсе и моем намерении занять пост мэра. Избиратели вряд ли найдут кого-то опытнее меня. Я изучил этот город вдоль и поперек. Мне знаком каждый дюйм его инфраструктуры. Я знаю Промис-Фоллс как свои пять пальцев.

Он поднял правую руку, показывая ладонь.

– Нет, нет, только не это, – прошептал Дэвид.

– И я хотел бы услышать вопросы именно по этой теме.

Но журналистка уперлась.

– Когда вы были мэром, то вступили в сексуальную связь с несовершеннолетней проституткой. Практически с девочкой. Вы считаете, что избиратели проголосуют за человека с подобной репутацией? Думаете, жители Промис-Фоллса уже забыли об этом?

– Я думал, она старше, – буркнул Финли.

Дэвид закрыл лицо руками.

– Вы считаете, это меняет дело? – спросил репортер «Таймс юнион».

– Послушайте, сейчас это никого не интересует. Прошло много лет, и с тех пор много воды утекло. Людей волнуют их проблемы, а не мои мелкие грешки, которые еще надо доказать.

– Вы знаете, какова судьба этой девочки? – не отставала телевизионщица.

– Надеюсь, она сумела изменить свою жизнь.

– Она умерла, – сообщила женщина. – Разве вы этого не знали?

Лицо Финли стала заливать краска.

– Да, я что-то слышал, но это никак не связано с…

– Связано. Ее убил образ жизни, который она вела.

– Вы бы лучше спросили, как случилось, что шеф полиции упустила такой важный момент. Связь между двумя зверскими убийствами. И почему серийный убийца спокойно разгуливает по улицам. И как эти события связаны со всем остальным, что происходит в нашем городе.

– У вас были связи с другими малолетними проститутками? – спросил журналист с радиостанции.

На лбу у Финли выступила испарина.

– Полная катастрофа, – тихо произнес Харвуд, но Дакуорт его услышал.

– Это еще гуманно, – заметил он.

– А вы не считаете пиаром то, что выступаете на месте убийства Оливии Фишер? – спросил репортер из «Таймс юнион».

– Так ведь в этом вся фишка! – воскликнул Финли. – Неужели сами не понимаете? Какие же вы все тугодумы.

– О боже, – вздохнул Дэвид.

– Теперь даже Он ему не поможет, – заметил Дакуорт.

– Думаю, на сегодня хватит, – стал срочно закругляться Финли. – На все остальные вопросы ответит руководитель моей предвыборной кампании мистер Харвуд.

Пробравшись через толпу журналистов, он устремился к машине, но журналисты кинулись за ним.