Но я знаю.

Мне остается лишь чуть-чуть повернуть кейс, когда машина подскакивает на большом ухабе, рюкзак дергается, и я выпускаю его из пальцев. «Боже, Боже, нет!» Все идет не так. Совсем не так.

Лэнсел Грэм тянется за рюкзаком, который застрял между нашими креслами. Подняв, кидает его на заднее сиденье, не говоря ни слова. Я вижу, что игра идет к концу. У меня почти не осталось времени. У меня не осталось времени, у меня нет пистолета, и, о Господи, он собирается убить меня и моих детей – и выйти сухим из воды.

Мне нужно действовать. Немедленно.

– У поисковых отрядов есть радиосвязь? – спрашиваю я, протягивая руку к полицейской рации, лежащей на консоли между креслами. – Нам, наверное, нужно уточнить, где именно…

Он перехватывает мою руку, и в течение секунды я думаю: «Вот оно, началось», – и начинаю искать варианты. Просчитываю действия за доли секунды: одна его рука на руле, другой он держит мою левую руку. Если перегнуться через консоль, я изо всех сил могу ударить его по яйцам: он сидит в расслабленной позе, ноги его раздвинуты. У меня будет по меньшей мере минута или две. Но что потом? Он – крупный сильный мужчина, и, я подозреваю, очень быстрый. Я не знаю, какой у него болевой порог, зато знаю свой. Если он намерен остановить меня, то будет сражаться изо всех сил. Мне нужно вывести его из строя достаточно надолго, чтобы достать из рюкзака пистолет, вставить магазин в рукоять и стрелять в Грэма, пока он не скажет, где мои дети. А потом снова стрелять, пока я не убью его с гарантией.

В стойке позади меня закреплен дробовик. Я вижу его краем глаза, он похож на длинный металлический восклицательный знак. Но я также вижу и замок, поблескивающий при каждом подскоке машины. Дробовик надежно зафиксирован на своем месте, он мне не поможет.

Я уже готова действовать, вложить в удар все свои силы, но тут Грэм отпускает мою руку и говорит:

– Извините, Гвен. Но это имущество полиции, я не могу позволить вам самой воспользоваться им. – Этого достаточно, чтобы остановить меня. Он вводит какой-то код и включает рацию. Экран мерцает потусторонне голубым светом, и Грэм переключается на какой-то канал – я не вижу, на какой именно. – Поисковый отряд НПУ номер два, вы меня слышите? Поисковый отряд НПУ номер два, ищу ваше местоположение. Сообщите свои коорди наты.

Меня изумляет то, что он действительно проделывает это, и страх внутри меня не исчезает, однако подергивается сомнением. Я не знаю, какого черта он творит. Я моргаю и отодвигаюсь, адреналин бесполезно бурлит в моей крови, порождая дрожь в мышцах. Грэм отпускает кнопку и прислушивается. Треск статики похож на шум дождя. Внедорожник проезжает по глубокой луже, и Лэнсел с извиняющейся улыбкой откладывает рацию, чтобы выровнять руль.

– Погода иногда играет дурные шутки с этими штуками. К тому же в горах сигнал не очень хорошо проходит. Хотите попробовать? Давайте.

Не сводя с него взгляда, я беру рацию, зажимаю кнопку и повторяю его слова:

– Поисковый отряд НПУ номер два, вы меня слышите? Сообщите свои координаты.

Я знаю, что он делает. Он играет со мной так же, как Мэл играл со своими жертвами в мастерской. Испытывает меня. Мелкие порезы, чтобы посмотреть, как течет кровь. Это его заводит.

Ответа, конечно же, нет, только треск статики. Я смотрю на мерцающий экран, потом бросаю взгляд сквозь лобовое стекло. Дождь не дает увидеть ничего, но я точно знаю, что мы приближаемся к концу дороги. Когда мы выедем на гребень, мы будем далеко, очень далеко от всех и вся. Посреди дождя и грязи, где никто не увидит.

Точно как он задумал.

Я не могу установить, что не так с рацией. Может быть, он включил ее не на тот канал или что-то сделал с антенной. Она, вероятно, бесполезна для меня, бесполезно даже пытаться…

Моя мысль обрывается, когда треск статики редеет и слабый голос произносит:

– Поисковый отряд НПУ номер два, вас слышу. Наши координаты… – И все тонет в новом приливе шума, прежде чем я успеваю разобрать дальше двух первых цифр. Я забываю о своих планах и снова жму на кнопку:

– Поисковый отряд НПУ номер два, повторите. Повторите!

Возможно ли, что я каким-то образом неверно истолковала все это? Что Грэм действительно говорит правду? Это кажется невозможным, но я уже не раз ошибалась, так часто и страшно ошибалась в последнее время…

Еще один взрыв статики. И на этот раз голоса не слышно. Я пытаюсь снова и снова, а когда поднимаю глаза, машина стоит наклонно – мы на гребне холма у конца дороги.

Грэм останавливает внедорожник под нависающими ветвями огромного дерева. Капли, падающие с ветвей, крупнее и тяжелее, чем дождевые, их падение похоже на резкие удары молотка. Я ясно слышу их, когда Грэм заглушает двигатель, ставит машину на ручной тормоз и поворачивается ко мне. Я снова нажимаю кнопку рации, но он забирает аппарат у меня из рук, выключает его и ставит в углубление консоли между креслами.

– Бесполезно, – говорит он. – Как я и сказал, сигнал поймать трудно.

Голос его звучит весело, и я понимаю, что не ошиблась. Я не ошибалась.

Ни насчет крови. Ни насчет его действий.

Я не ошиблась насчет Лэнсела Грэма.

Я говорила не с поисковой командой Нортонского полицейского управления.

– Мы здесь одни, Джина, – произносит он. Это звучит почти непристойно. Мне хочется кричать. Мне хочется ударить его по яйцам, но он готов к этому, я точно вижу, что он готов, а я – нет.

– Меня зовут не Джина, а Гвен, – отвечаю я. – В какую сторону пошел Сэм? Я видела у Престона карту; он выбрал северо-восточное направление?

Я дергаю за ручку двери, но та не открывается, как я и боялась. Бесполезно. Что-то умирает внутри меня – последняя надежда на побег. Теперь у меня нет выбора. Только сражаться. А я напугана до потери разума, одинока, невооружена, а против меня – сильный вооруженный мужчина.

Я не могу проиграть. Ни на миг.

– Тебе не нужно этого делать, – говорит Грэм. – Ты просто заблудишься, возможно, свалишься с откоса и сломаешь шею… О, точно. Я позвоню непосредственно Сэму. Может быть, смогу дозвониться…

Он все еще играет в эту игру.

А я – нет.

Хватаю рацию и бью его в висок со всей силой, какую могу вложить в удар в такой тесноте. Слышу крик, невообразимо громкий в ограниченном пространстве салона машины. Первый удар раздирает кожу на его виске, и Лэнсел Грэм кричит и отмахивается, а я ударяю его снова и снова, теряя всякий контроль, теряя все, кроме чистой, великолепной ярости, которая пробуждает во мне жажду уничтожить его. Пластиковый корпус раскалывается, большой осколок втыкается ему в щеку. Грэм шатается, оглушенный. Я резко наклоняюсь и дергаю рычажок автоматического контроля дверей, сбоку от него, и слышу громкий щелчок – замки открыты. Отшатнувшись, впечатываю кулак в яйца Грэму и вижу, как он замирает от боли, пронзившей все тело. На мгновение встречается со мной взглядом, а потом я кидаюсь прочь, не успев даже услышать его вопль.