– Да, – говорит он Грэму. – Будьте так любезны.

Чувствуется, что они не друзья и даже не приятели. Грэм даже не смотрит на него. Он уже идет к двери и выходит на крыльцо, под навес. Меня изумляет то, каким холодным стал воздух. Мое дыхание порождает чуть заметные белые облачка пара.

Дождь ниспадает с небес дрожащей серебристой завесой, сейчас нам не дает промокнуть только широкий квадратный навес над входом в здание. Вдали я вижу красные и зеленые огни светофоров, отблеск фонарей над стоянкой, но весь мир выглядит смутным и размытым.

– Ждите здесь, – говорит Грэм и рысцой выбегает под дождь. Примерно через минуту он подгоняет к крыльцу массивный внедорожник, который, похоже, способен даже в такой ливень проехать по любому проселку. Черный или темно-серый, в оранжевом свете фонарей трудно разобрать.

Лэнсел распахивает пассажирскую дверь, и я быстро ныряю внутрь – однако недостаточно быстро, чтобы избежать потока холодной воды, от которого у меня слипаются волосы, а по затылку и спине бегут холодные струйки. Мой рюкзак соскальзывает на пол и отлично сливается с темным ковриком. Грэм включает обогреватель, и я подношу к решетке руки, благодарная за заботу.

– Куда мы едем? – спрашиваю я. Грэм переключает передачу, и автоматика с резким щелчком закрывает замки на дверях. Я пристегиваю ремень безопасности. Посадка у этой машины куда выше, чем у моего «Джипа»; мне кажется, будто я еду на двухэтажном автобусе. Но ход у внедорожника ровный. Грэм выруливает со стоянки на залитые дождем, почти пустые улицы Нортона.

– Вы хотите найти Сэма Кейда, верно? – уточняет он. – Я подвез его на дальний участок, вверх по холму от моего дома. Но дорога там трудная. Он присоединился к партии, которая намеревается вести поиск по направлению вверх, в горы. Сейчас может оказаться нелегко найти его. Вы точно хотите это сделать?

Мне больше некуда идти, и я определенно не хочу возвращаться в тот дом – обезображенную, сломанную, пустую раковину, где когда-то укрывались те, кого я люблю. Я одета отнюдь не для поисков на природе, особенно в дождь и холод, но домой я не поеду. Думаю о том, чтобы позвонить Сэму, но он сейчас где-то в горах, занят поисками, и может не услышать звонок телефона посреди этого хаоса.

Моя ступня чувствует, как вибрирует рюкзак, и секунду я недоумеваю, но потом вспоминаю, что положила туда телефон, чтобы защитить его от дождя. Наклоняюсь и достаю его. Номер не определяется, но я не хочу рисковать пропустить что-то важное, поэтому отвечаю. Это очередной «тролль». Он мастурбирует, рассказывая мне, как будет снимать с меня кожу. Я обрываю звонок, при этом вижу два текстовых сообщения. Оба с неопределяемых номеров.

– Что-нибудь полезное? – спрашивает меня Грэм.

– Нет. Извращенец, который тащится от фантазий о том, как он будет меня пытать, – отвечаю я. – Вон оно каково – быть бывшей женой Мэлвина Ройяла. Я не человек. Я – всего лишь цель.

– Жестоко, – говорит он. – Должен признать, вы просто железная женщина – вот так сохранять семью и пытаться жить дальше… Это нелегко.

– Нет, – роняю я. Я не сохранила семью. И это так больно, что мне трудно сделать следующий вдох. – Нелегко.

– Я слегка удивился, что Престер оставил вам телефон, – замечает Грэм. – Обычно его оставляют в участке, мониторить все звонки. Мне кажется, должен быть какой-нибудь след.

– Престер сказал, что они клонировали номер. Может быть, смогут засечь тех придурков, которые мне названивают. – Говоря это, я просматриваю первую эсэмэску. Она от Авессалома – это понятно по символу, который он всегда проставляет в конце. В ней говорится:

Это шокирует меня. Авессалом всегда советует мне не доверять властям.

Удаляю это сообщение. Я отчаянно надеялась, что у него есть сведения о моих детях, но он не сказал ничего, чего я и так не знала бы. Похоже, он решил дистанцироваться от наших проблем.

– Погода сегодня слишком плохая, чтобы идти в лес или горы, – говорит Грэм. – Можно развернуться и поехать ко мне домой. Вы можете переночевать на диване, а с рассветом присоединиться к поискам. Что скажете?

– Нет, мне нужно… мне нужно искать, если поисковый отряд все еще там. Я справлюсь.

Грэм смотрит на меня, чуть заметно хмурясь.

– Вы одеты не по погоде. Ботинки вполне годные, но в том, что на вас надето, вы уже через час подхватите переохлаждение, тем более что сразу промокнете. Позади вашего кресла куртка, можете ее надеть.

Откладываю телефон, шарю по полу за креслом и натыкаюсь на шелковистую ткань куртки-пуховика с меховой оторочкой на капюшоне. Тяну его к себе, и моя рука скользит по чему-то, размазанному по кожаной поверхности заднего сиденья, – низко, почти у основания. Оно кажется липким и слегка влажным. Я высвобождаю пуховик и кладу его к себе на колени, при этом отметив, что костяшки моих пальцев испачканы в чем-то, похожем на мазут. Достав из держателя, расположенного между креслами, салфетку, стираю эту грязь и думаю, что на ощупь это совсем не напоминает мазут.

Поднеся руку ближе к лицу, чувствую медный запах, который ни с чем нельзя перепутать. По тыльной стороне моей руки размазан совсем не мазут…

Мы уже выехали за пределы Нортона, и Грэм твердо держит ногу на педали газа, ведя машину быстрее, чем следовало бы на этой мокрой дороге. Уклон, ведущий к Стиллхауз-Лейк, похож на черный пустой экран, на фоне которого вспыхивают в свете фар дождевые капли и тянется размытая серая лента дороги.

На тыльной стороне моей руки кровь.

Осознание этого вымывает меня изнутри дочиста, оставляя легкой, пустой и прозрачной, и секунду или две я думаю, что вот-вот потеряю сознания от невероятности всего этого. Во внедорожнике Лэнсела Грэма кровь. И все, абсолютно все начинает обретать смысл. Я не осмеливаюсь показать это.

Закончив вытирать руку, сминаю салфетку в шарик и сую в карман джинсов, при этом небрежно спрашивая:

– Вы уверены, что Кайл не будет против, если я ненадолго позаимствую этот пуховик? – Вероятно, это куртка его сына; от нее исходит специфический запах мальчишки-подростка. – Кстати, мне кажется, он пролил там что-то сзади…

– Да, надо почистить сиденье: мы подстрелили оленя, и я загрузил тушу в машину. Завез ее домой по пути в участок. Извините, – говорит Грэм. – И вообще, можете носить этот пуховик столько, сколько надо. Кайлу все равно, у него их много.

У него такой приятный голос… Ровный, глубокий, дружелюбный. У него есть готовое объяснение крови в машине, но я сейчас все равно ничего не чувствую. Внутри у меня все онемело. Я уже на самом деле не здесь. Я – просто разум, который складывает куски головоломки, а все эмоции перекрыты, подобно тому, как пережимают сосуд, чтобы уменьшить потерю крови. «Это шок, – понимаю я. – Я в шоке». Отлично. Я могу этим воспользоваться.

Вспоминаю, как он приходил в наш дом – кажется, это было сто лет назад, – чтобы вернуть телефон моего сына… или телефон, который выглядел точно так же. Можно было перенести в другой аппарат все, что имелось у моего сына в телефоне, и это было бы легко, потому что там содержались лишь контакты и эсэмэски. Это все легко можно скопировать, как продемонстрировал Престер. Сделать копию всех данных и даже самого номера.