Она поморщилась от собственных слов. Сестра молча пила кофе, опустив взгляд. Сонджу решила сменить тему:

– В мае я выхожу замуж.

Сестра распахнула глаза и широко улыбнулась, поставив чашку на стол.

– Кто он?

– Ким Ёнсик, член Законодательного собрания. Я знаю его уже много лет.

Сестра просияла.

– Я за него голосовала! А теперь он будет моим зятем. Я так за тебя рада!

Через несколько дней после этого позвонил её брат.

– Сестрица, как дела? Мы так давно не виделись. Приходи познакомиться с моей женой и детьми.

Дурное предчувствие осело тяжестью в животе. Сонджу закрыла глаза, нахмурившись. Ей требовалось успокоиться.

– Сестрица? Ты там?

– …да. У тебя есть дети.

– Четверо. Они очень хотят с тобой познакомиться.

– Как ты и сказал, прошло уже много времени. Меня устраивает текущее положение вещей. Не стоит его менять.

Она повесила трубку, не дав ему больше сказать ни слова.

Она знала: брат был только первой ласточкой. Будет ещё много таких же – тех, кто знал её раньше или узнает в будущем и увидят в ней способ надавить на члена Законодательного собрания. Не пожалеет ли она о своём решении стать его женой? Она подумала о том, каким удивительно невинным был господин Ким для публичного человека пятидесяти лет. Подумала о его готовности любить её всей душой. Могла ли она от него отказаться? Когда она любила кого-то, то была гораздо счастливее, если ничто её не сдерживало, а она любила этого мужчину. Хватит ли ей сил остаться собой, не превратившись в просто «жену депутата»? Выдержит ли она критику со стороны общественности по поводу её прошлого? С Кунгу она боялась чужого осуждения. И во время работы в Зале скрывалась от других.

Поразмыслив как следует, она поняла, что не обязана от него отказываться. Это её жизнь, и она не позволит другим людям диктовать, как ей жить. В этот момент ясности она ощутила внезапный прилив счастья и энергии. Забывая о жажде и голоде и почти не отходя от стола, она долго писала эссе, пока не закончила. Она назвала его «Шесть писем к дочери» и послала в пять крупнейших газет. Две недели спустя одна компания связалась с ней, спросив, согласна ли она изменить название на «Письма к дочери». Если эссе возымеет у читателей успех, это можно превратить в целую серию, сообщили ей. Сонджу немедленно позвонила госпоже Чхо, чтобы поделиться новостью. В последующие «Письма» Сонджу включила множество вещей, которые были отвергнуты издательствами в её предыдущих работах.

Она напевала себе под нос. Иногда, протирая пыль на мебели или моя посуду, она тянула нараспев: «Лучшие мосты и дороги, мосты и дороги!» – снова и снова представляя, как Чинджу хлопает в ладоши и повторяет эти слова.

Через открытую дверь гостиной ворвался порыв свежего апрельского воздуха. Сонджу слушала стаю птиц, спорящую в саду снаружи, и не слышала первый стук у входной двери.

– Это я, – позвала Мису.

Сонджу застыла на мгновение. Сказала себе, что будет вежливой, и побежала к двери.

– Мису! Какой сюрприз! Давно не виделись. Прошу, входи.

Мису села на диван.

– Недавно я видела твою сестру. Она сказала, что ваша мать скончалась. И я слышала о твоей дочери. Мне жаль, что ты так много страдала.

Сонджу улыбнулась.

– Кем бы я стала без этих страданий? Не помню, чтобы когда-нибудь хотела для себя лёгкой жизни, – она показала на кувшин с ячменным чаем на столе. – Чаю?

Мису кивнула, не отрывая от Сонджу взгляда.

– Я читала твои эссе в газете. Иногда я вспоминаю, как мы болтали в том церковном саду все втроём, когда вы с Кунгу рассказывали мне о своих планах.

– Я тоже часто это вспоминаю.

Сонджу скучала по Кунгу и его убеждениям. Она рассказала ему о визите Мису позже. Она сказала ему, что примирилась со всеми принятыми ей за годы решениями. Некоторые из них были хорошими, другие – плохими, и многие были приняты вследствие недостатка понимания. Тут уж ничего не поделаешь: она жила эту жизнь, как умела.

Сонджу забрала волосы в строгую причёску, надела кремовый шерстяной костюм и отправилась в национальный музей во дворце Кёнбоккун. Подойдя, член Законодательного собрания Ким Ёнсик кивнул ей в знак приветствия.

Это был их первый совместный выход в свет. Она шла рядом с ним, а не в трёх шагах позади. Она не была его тенью. Люди узнавали его и пялились им вслед, но Сонджу напоминала себе: «Пусть говорят, что хотят. Кто они для тебя?» Эти люди не имели для неё значения. В конце концов, она родилась на свет не ради чужого одобрения.

Повернувшись, её спутник посмотрел на неё. Когда они прошли мимо очередной группы глазеющих на них людей, он спросил:

– Эти взгляды тебя не беспокоят?

– Всё нормально. Мне помогают слова, сказанные мне когда-то с любовью.

Он улыбнулся.

– Мы будем ходить в публичные места чаще. Я с нетерпением жду возможности представляться людям как «муж знаменитой эссеистки». Кстати, мои сыновья сказали, что ждут не дождутся нашей свадьбы. А вот дочери, возможно, понадобится больше времени.

– Ничего. У нас впереди целая жизнь.

Благодарности

Мне повезло работать с Ким Дэвис, директором издательства Madville Publishing. Прочитав мою рукопись, она отправила мне на электронную почту ответ с заголовком: «Я прочитала всё». Я ценю её сотрудничество и заботу о тех авторах, которых она представляет. Спасибо, Ким Дэвис.

Я выражаю благодарность моим друзьям-книголюбам и участникам моей группы критики, которые поддерживали меня во время написания этого романа.

Особая благодарность Кэтрин Брек, Кенету Беннайту и Барбаре Лазар. Будучи издающимися авторами, они предложили свою безжалостную критику, чтобы помочь мне вырасти как писателю. Я многому у них научилась.

Джин Джексон, Сьюзен Чэндлер, Вэлори Пирс, Труди Барнум, Мария Мартинес, Дженет Элин, Джейн Дрейфус, Джим Мюррей, Джон Фридланд и Йогендра Тами – я благодарю вас за то, что вы вместе со мной учились искусству рассказывать истории.

Стюарт Смит, Барбара Стовер, Джэнис и Альберт Клэйтон, Джун МакМанус, Кэролин и Ричард Уиггинс, Энн-Мари Ренер, Мэри МакКормик, Фелис Сайферт, Шэрон Рауч, Джанина Кузма и Кэйтлин Крафт – каждому из вас моя благодарность за то, что прочитали мою рукопись и рассказали свои впечатления.

Отдельная благодарность Шэрон Марр, которая прочла мой первый черновик с большим энтузиазмом, как будто она написала его сама. Она предлагала идеи для улучшения истории, и некоторые из этих идей я включила в роман. Она прочитала его снова уже на