- Я хочу обналичить чек, - сказал он спокойным голо­сом.

- Чек? - вызывающе переспросил портье, - Ну, конечно, почему бы нет. Давайте же сюда ваш проклятый чек. Атлетически сложенный портье мертвой хваткой сдержал Судью за воротник и громко рассмеялся. - Ну-ка, ты, алкаш, живо вон отсюда, а то сейчас в тюрягу угодишь.

Я двигался по направлению к двери, Судья присоединился ко мне.

- Пойдем, - сказал он. Мы бегом помчались к машине, но тут Судья стал, как вкопанный. Он развернулся на 180 градусов и погрозил кулаком в сторону отеля.

- Я вас в одно место имел, - прокричал он. - Я Судья, и я вернусь сюда и вас всех, недоносков, похороню. Когда вы меня в следующий раз увидите, лучше убегайте сразу.

Мы прыгнули в машину и укатили в темноту. Судья вел себя, как маньяк.

- Эту шпану я в землю зарою, - угрожал он. - Я их всех через 48 часов в кандалы закую.

Он рассмеялся и похлопал меня по спине.

- Не беспокойся, Командир , я знаю, куда мы едем. - Он прищурился, посмотрел на капли дождя на лобовом стекле и открыл бутылку «Ройял Салют». - Прямо, - буркнул он, - на следующем перекрестке поверни направо. Мы едем к Личу. Он мне должен 24 тысячи долларов.

Я притормозил и потянулся за виски. Ну и ну, пронеслось у меня в голове. Порой выпадают в высшей степени странные деньки.

- Лич - это мое секретное оружие, сказал судья, - но за ним нужен глаз да глаз. Он ни перед чем не остановиться. За ним охотятся копы. Жизнь у него не сахар. Но в азартных играх - он просто гениален. Мы выигрываем восемь из десяти каждую неделю, - он торжественно кивнул. - Да, да, это значит, четыре из пяти, Док. Это - много. Очень много. Это 80 процентов от всей суммы, - он грустно покачал головой и потянулся за виски. - Ужасная привычка. Но никак не удается отвыкнуть. Все равно как банкоматом владеть.

- Чудесно, - сказал я. - В чем же тогда дело?

- Я боюсь его, Док. Лич - это монстр, преступник и отшельник, который ничего не смыслит в жизни, кроме как в азартных играх. Его следовало бы посадить и кастрировать.

- Ну, черт с ним, с Личем. - сказал я. - Где он живет? У нас же нет другого выхода. Ни налички, ни пластиковых карт. Этот псих - наша единственная надежда.

Судья погрузился в себя, и с минуту мы оба молчали.

- Ладно, - наконец произнес он, - а почему бы и не попробовать? За 24 штуки грина в коричневой сумке я почти на все готов. Не ссы, давай провернем дельце. А если этот паразит выпендриваться начнет, то мы его быстренько порешим.

- Да Вы что, Судья, - возразил я. - Возьмите себя в руки. Что же вы так сразу «порешим»? Речь же идет всего лишь о карточном должке.

- Конечно, - ответил он. - Все они так говорят.

МЕРТВЕЧИНА В ЛЕВОЙ ПОЛОСЕ:

СУДЬЯ ОБЕЗУМЕВАЕТ ОТ БЕШЕНСТВА...

СМЕРТЬ ПОЭТА, ТРОМБ В КРОВЯНОМ ПОТОКЕ ДОХОДОВ...

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ЛЮБИЛ ПОРНОКУКОЛ

Мы подъехали к грязному трейлеру, стоявшему за скотопри­гонным двором какого-то мясокомбината. Лич встретил нас у двери: красные глаза и дрожащие руки, заляпанная одежда. В ру­ках он держал огромную двухлитровую бутылку «Уайлд Терки».

- Слава Богу, ты дома, кент, - сказал судья, - я просто не могу словами выразить, какая хренотень приключилась со мной сегодня ночью.... но сейчас, вроде, все в порядке. Сей­час у нас будет нал, и мы их тогда всех похороним.

Лич изумленно выпучил глаза. Затем он глотнул виски.

- С нами все кончено, - пробормотал он, - я как раз со­бирался перерезать себе вены.

- Чушь какая, - сказал Судья. - Мы же по-крупному вы­играли. И ты тоже, чтоб мне с этого места не сойти. Ты мне подсказал номера. Ты даже предсказал, что «Райдеры» уроют «Денвер».Черт побери, это же было ясно. «Райдеры» в понедельник вечером - непобедимы.

Лич напрягся, откинул голову назад и испустил вибриру­ющий на высоких нотах крик. Судья схватил его. - Ну-ка, успокоился ! - прорычал он. - Что не так ?

- Я реально фраернулся со ставками, - всхлипнул Лич. - Я с братвой из магаза пошел в этот гребаный спорт-бар в Джекпоте. Мы бухали «Мескаль» и горланили непонятно что. Я вообще ни фига не соображал.

Очевидно, Лич был конченным алкашом и время от времени впадал в истерику.

- Я напился и поставил на «Бронкос», - ревел он, - по­том я увеличил ставку вдвое. Мы все потеряли.

В комнате воцарилось гнетущее молчание. Лич беспомощно ревел. Судья схватил его за пояс грязного кожаного халата и принялся колотить. На меня они не обращали ни малейшего внимания, а я старался сделать вид, что ничего не происходит... Ситуация была до крайности мерзостной.

На столе перед диваном стояла пепельница. Когда я по­тянулся за ней, то обнаружил на столе блокнот с записями, которые оказались стихами Лича. Они были нацарапаны красным фломастером и представляли из себя примитивнейшие рифмы. Одно стихотворение привлекло меня. Оно казалось каким-то особенно гадким. Сам почерк отталкивал. В стишке говорилось о свиньях.

Я ЕМУ СКАЗАЛ, ЧТО ЭТО – НЕПРАВИЛЬНО

Ф.Х. Лич

Омаха, 1968 г.

Грязному поросенку

Надоела его работенка

И он попросил перевести его

В Техас.

Полиция его повязала

Возле вокзала

И вышибла из него мозги

Вешалкой для пальто.

А потом все остальное казалось

Возвращением домой

В клетке

На поезде

Из Нью-Орлеана субботним вечером

С пустыми карманами, больным раком,

Когда любимая умерла.

А в конце пощады не было.

Он умер на коленях в сарае

И все на него смотрели.

Res Ipsa Loquitur (Факты говорят за себя).

- Они меня прикончат, - сказал Лич. - Они к полуночи здесь будут. Мне - трындец, - он издал еще один крик, на этот раз на низких тонах и потянулся за бутылкой «Уайлд Терки», но перевернул ее и разлил содержимое.

- Ничего страшного, - сказал я, - сейчас еще принесу.

По дороге в кухню я увидел голую женщину, неуклюже валявшуюся в углу. Ее лицо выражало такое отчаяние, будто ее только что пристрелили. Глаза на выкате, а рот открыт - казалось, она хочет дотянуться до меня.