Я отпрыгнул от нее и тут же услышал смех. Сначала я по­думал, что Лич, который обычно хорошенько поколачивал свою жену, на этот раз так расстроился из-за крупного про­игрыша, что пришел в ярость и выстрелил ей в рот, непо­средственно перед тем, как мы постучали ему в дверь. Каза­лось, женщина беззвучно кричит: «Помогите!»

Я побежал на кухню и взял там нож, полагая, что, если Лич до такой степени выжил из ума, чтобы убить свою жену, то уж меня-то единственного свидетеля преступления, он точно должен будет убрать. Правда, еще оставался Судья, но он, кажется, заперся в ванной.

В дверном проеме возник Лич - он держал голую жен­щину за шею и бросил ее через всю комнату в мою сторону...

На какую-то долю секунды время остановилось. Каза­лось, сначала женщина парила в воздухе, потом стала еле за­метно приближаться ко мне, будто в замедленной съемке . Я стоял на изготовку, с ножом для резки хлеба в руке, и со­бирался дорого продать свою жизнь.

Наконец тело шмякнулось об меня и мягко отскочило на пол. Оказалось, это не женщина, а резиновая надувная кук­ла с пятью отверстиями, которую молодые брокеры покупа­ют в секс-шопах, если закрыты ночные бары.

- Познакомься, это - Дженифер, - сказал Лич, - Она - моя груша для отработки ударов. Он схватил ее за волосы и треснул так, что она отлетела в противоположный конец комнаты.

- Хо-хо, - хихикнул он, - жену я больше не бью. Я выле­чился - и все благодаря Дженифер, - он смущенно улыбнул­ся. - Это как чудо. Куклы спасли мой брак. Они намного ум­нее, чем ты думаешь. - Он грустно кивнул. - Иногда, мне приходится поколачивать одновременно двух. Но это всегда меня успокаивает, понимаешь, что я имею в виду?

- Ни фига себе, - подумал я. - Добро пожаловать на ноч­ной поезд. - О да, черт побери, еще бы, - быстро проговорил я. - А как к этому относятся соседи?

- Никаких проблем, они обожают меня.

- А то, как же иначе, - подумал я, представив себе весь ужас жизни в грязных трущобах в промзоне, в трейлерах с жестяными стенами. Тут твоя цель - не дать твоей семье сой­ти с ума, при том, ты еженощно видишь, выглянув из окна кухни, как человек в кожаном купальном халате, с бутылкой виски в руках, нещадно избивает двух голых женщин, швы­ряя их, как мешки с дерьмом. Иногда два или три часа под­ряд... При этой мысли меня охватил ужас.

- А где твоя жена, - спросил я его. - Она еще живет здесь?

- О да, - быстро ответил он. - Она только что вышла за сигаретами. Она в любую секунду может вернуться, - он энергично закивал головой. - О, да, она очень гордится мной. Мы почти помирились. Она действительно любит кукол.

Я улыбнулся, но что-то в этой истории меня раздражало. - А сколько их у тебя, кукол-то? - спросил я его.

- Не беспокойся, у меня их столько, сколько надо.

Он достал из шкафчика для мусорного ведра еще одну куколку - наполовину надутую женщину китайской внешности с кольцами на сосках и двумя электропроводами при­деланными к голове.

- Ее зовут Лин-Лин, - сказал он. - Она кричит, если ее бьешь. Он ударил куклу по голове, и она глупо квакнула.

В этот момент с улицы донеслось громкое хлопанье дверей, во входную дверь трейлера энергично забарабанили, и хриплый голос проорал: «Откройте! Полиция!»

Лич выхватил «Магнум» 44-го калибра из кобуры и дважды выстрелил во входную дверь.

- Суки, - проорал он, - Я вас давно уже собирался кокнуть.

Лич выстрелил еще пару раз в дверь, и на лице у него по­явилась безмятежная улыбка. Затем он повернулся ко мне и засунул дуло пистолета себе в рот. Он медлил какую-то долю секунды и смотрел мне прямо в глаза, не отрываясь. По­том он нажал на курок, и тут ему снесло полголовы.

Мертвый человек почти упал на меня, ударившись головой об мои ноги, когда он падал. В эту самую секунду очередь автоматных выстрелов прорвалась сквозь входную дверь трейлера, а после послышались громкие звуки полицейской сирены. Затем еще одна очередь крупной картечи буквально разорвала на куски телевизор и превратила гостиную в море огня, наполнив трейлер едким коричневым дымом. Я сразу распознал запах цианида, исходивший от горящего пластикового дивана.

Сквозь дымовую завесу доносились голоса:

- Сдавайтесь! РУКИ ВВЕРХ и за голову, вы, твари! Вам пиздец теперь!

Затем раздалось еще несколько выстрелов. Еще один оглушающий огненный шар пронесся сквозь гостиную. Я от­толкнул труп Лича ногами и выпрыгнул через заднюю дверь, которую я заметил еще раньше, когда осматривался, на всякий случай, в поисках «запасного выхода», как принято говорить в этом «бизнесе». Я уже наполовину находился на улице, когда я вспомнил о Судье. Он все еще был заперт в ванной, пребывая в какой-то наркотической коме, не в со­стоянии пошевелить ни руками, ни ногами и тупо прислушиваясь к грохоту выстрелов, сотрясающих трейлер....

- Ах ты, Господи - подумал я. - Я же не могу оставить его гореть здесь.

Я сорвал дверь с петель. Трахх! Дверь раскололась на две части, и я увидел его сидящим в полном спокойствии на замызганном алюминиевом толчке, делая вид, что он читает газету. Он отсутствующим взглядом смотрел, как я вышиб дверь, ворвался в сортир и схватил его за руку. «Идиот!» - орал я. - Вставай ! Побежали ! Иначе они замочат нас!»

Он последовал за мной сквозь дым и горящие обломки мебели и трейлера, придерживая одной рукой спадающие штаны.... Китайская секс-кукла по имени Лин-Лин неуклюже повисла в воздухе перед дверью, надувшись от жары, ее волосы уже занялись пламенем. Я оттолкнул ее в сторону и отворил ногой дверь, таща за собой Судью. Где-то за нами пронесся еще один град пуль, опять послышалась полицейская сирена. Судья потерял равновесие и тяжело шлепнулся в грязь неподалеку от обреченного трейлера марки «Эйрстрим».

- О, Господи!, - заорал он. - Кто это?

- Легавые, - ответил я. - Они совсем свихнулись. Лич - мертв! Они хотят убить нас. Нам срочно надо бежать к ма­шине.

Он проворно вскочил на ноги. «Легавые? - воскликнул он. - Копы? И они хотят нас убить?»

Он весь напрягся, его глаза выпучились от страха. Он поднял кулаки и заорал в сторону, из которой доносились выстрелы: «Вы суки ! Вы паразиты ! Вы за это умрете. Вы тупое белое отребье!»

- Они совсем рехнулись? - пробормотал он. Он вырвался у меня из рук и с остервенением потянулся к своей левой подмышке, потом вниз - к поясу, завел руку за спину, как стрелок, пытающийся нащупать кожаную кобуру.... Но кобуры нигде не было. У него не было даже кармана, куда можно было бы положить пистолет.

- Будь все проклято! - прорычал он. - Где мое гребаное оружие? Господи! Я его оставил в машине! - Он упал и по­катился по земле, затем побежал в темноту, огибая угол полыхающего «Эйрстрима». - Уходим! - прошипел он. - Я этих недоносков замочу. Я им головы сорву.