Несмотря на косой мелкий дождь, лихач-кучер гнал всю дорогу и домчал меня в Мархоф за полчаса до назначенного срока. Заглянуть на квартиру я уже не успевал, поэтому решил проведать Эльзу и зашел в библиотеку, но заведующей на месте не оказалось.

Занимавшиеся в читальном зале школяры при виде меня зашушукались столь оживленно, что стало ясно: выходка со стаканом воды забудется еще не скоро. Я плюнул и отправился в аудиторию, пройдя крытым переходом в главный корпус. Там-то на втором этаже мне и повстречалась молоденькая девица в скромном синем платье — одна из учащихся факультета тайных искусств, невесть как отбившаяся от компании подружек.

— Не ходите туда, — сказала она, подобрала юбки и под перестук каблучков убежала по коридору, оставив меня с отвисшей от удивления челюстью.

Возможно, прислушайся я к этому странному совету, все сложилось бы иначе. Но вовсе не уверен — отдельных упрямцев, если уж им втемяшилась какая-то идея, остановит лишь пуля в голову.

Школяров на лекцию собралось немало, но до предыдущего аншлага было, откровенно говоря, далеко. На первом ряду в гордом одиночестве восседал один лишь рыжий Аксель; не явились ни Лорелей Розен, ни ее многочисленная свита. Впрочем, меня это обстоятельство только порадовало. Еще немного удивило полное отсутствие девушек — видно, мои разглагольствования показались слишком уж фривольными надзиравшей за ними матроне, — зато на удивление много собралось окончивших основное обучение бакалавров.

Стоило переступить через порог, и гомон моментально стих. Я пристроил плащ и шляпу на вешалку, прошел за кафедру и достал из саквояжа книгу, которую намеревался читать. Тут же распахнулась дверь, и в аудиторию влетела парочка моих соседей-лекторов. Коротышка двинулся было прямиком к кафедре, и тогда долговязый спутник ухватил его за руку и утащил к партам.

Я с недоумением покосился на отчаянно жестикулировавшего мне Джакоба и открыл книгу, но начать лекцию не успел. Поднялся плечистый школяр с желтыми, словно солома, волосами и веснушчатым лицом. Он нервно оправил украшенный вышивкой дублет, прочистил горло и заявил:

— Магистр! Как нам стало известно, вы не обладаете должными навыками и не имеете права занимать должность преподавателя факультета тайных искусств!

Суетливый коротышка-лектор вскочил, и долговязый сосед вновь дернул его за руку, усаживая обратно. Я же с интересом уставился на возмутителя спокойствия и попросил:

— Соблаговолите пояснить свое заявление!

Школяр поежился и предпочел обратиться за помощью к старшему товарищу, оказавшемуся бакалавром-юристом. Тот хорошо поставленным голосом продекламировал:

— Согласно статуту о факультете тайных искусств занимать должность лектора может лицо — первое! — имеющее лицензию на преподавательскую деятельность по выбранной специальности и — второе! — обладающее способностью к управлению незримой стихией, именуемой также небесным эфиром!

По спине у меня побежал холодок, заныло сердце. И дурные предчувствия не обманули.

— Как нам стало известно, — продолжил речь желтоволосый школяр, — вы лишены колдовских способностей…

Последние слова оказались произнесены с определенной степенью опаски и неуверенности, чем я и не преминул воспользоваться.

— И откуда же это стало известно?

Усмешка вышла недоброй, но, когда ты один против полусотни, ухмылками ситуацию не переломить. Меня загнали в угол легко и непринужденно.

— Не важно! — вновь обрел уверенность в себе школяр. — Это так или нет? Вы действительно отказались от своих способностей?

Я мог бы рассмеяться в ответ и заявить, что все это бред, но такими обвинениями не разбрасываются, не имея на руках весомых доказательств. Они знали. Они были уверены. Они потребовали бы продемонстрировать мои умения прямо здесь и сейчас.

И что тогда? Отказаться и расписаться в собственной лжи? Или утереть этим соплякам нос в надежде, что слухи о моих фокусах не дойдут до людей несказанно более опасных? Тех, кто наделил меня клеймом на правой лопатке, и тех, кто поверил и до сих пор верит в мою неспособность колдовать и потому полагает старое дело закрытым?

Святые небеса! Князь запределья рассек мое эфирное тело на две половины, я был обречен на скорое безумие, но отыскал возможность усмирить часть самого себя — ту часть, над которой потерял контроль. Да! Ангельская печать догматиков заблокировала мой дар лишь частично. Окончательно своих навыков я не утратил, просто… Просто стал заурядным подобием ритуалиста!

И вот теперь кто-то решил порыться в моем грязном белье? Оправдываться перед этим сбродом? Чего ради?!

Глаза застила красная пелена ярости, но я вовремя опомнился и растянул губы в мертвой улыбке:

— Допустим, отказался. И что с того?

Аудитория взорвалась гневными воплями, а желтоволосый школяр буквально надулся от собственной важности.

— Вам здесь не место! — объявил он, гордо подбоченившись.

С виноватым видом проскользнул в дверь и уселся на крайнее место Уве. Я мельком глянул на слугу, а когда начал стихать гомон, громогласно объявил:

— Вы крайне ограниченные люди, сеньоры! Неужто всерьез полагаете, что я не сумею открыть вам ничего нового? Вы так гордитесь своими талантами, что позабыли об истинной ценности знаний! Хочу вас разочаровать — эфира может коснуться каждый! Любой, абсолютно любой простец способен на это!

Школяры завопили, засвистели и затопали ногами, и я сделал паузу, а потом выкрикнул:

— Безграмотные отшельники обретают способность управлять незримой стихией без всяких ритуалов и зубрежки формул! И пусть при этом они начинают лицезреть ангелов… — в этом месте обычно раздавался смех, но только не сегодня, — тому причиной их религиозность, а вовсе не помутнение рассудка. Врожденные способности — даже не половина дела!

На миг показалось, будто еще немного — и получится переломить ситуацию, но возмутитель спокойствия пронзительно завизжал:

— Вы отреклись от дара! От-реклись! От-реклись! От-реклись!

И заведенная криками толпа начала громогласно скандировать:

— От-реклись!

Вот же тварь…

Я выставил на кафедру саквояж, демонстративно убрал в него книгу, и понемногу школяры стали успокаиваться.

— Хотите, чтобы я ушел?

— Да-а-а!

От многоголосого вопля зазвенело в ушах, но я был твердо намерен довести задуманное до конца.

— Хорошо! Я уйду, а вы продолжайте киснуть в своем унылом болотце. Но для начала я преподам последний урок. Итак, попробуйте поразить меня «Параличом Арна». Не трусьте, такой шанс выпадает раз в жизни! Когда вам еще доведется парализовать лектора? Или у вас и на это кишка тонка? Не бойтесь, всех мне водой не облить!