— Флэн! — строго оборвала ее Хелен и вздохнула.

Сандра опять заплакала. Слезы текли по ее лицу, по губам, капали с подбородка, а она их даже не вытирала.

— Домой хочу, — сказала Сандра. — Я не хотела, чтобы он потерял должность, потому что спятил. Мне он нравился — и очень даже! Очень славный, если привыкнуть к его…

— Да идите вы к черту, избавьте меня от своих истерик! — рявкнула Роз.

Ей тоже было скверно. Мало того, что ей приходится прятаться только потому, что она делает свое дело, исполняет задание, с которым ее заслали сюда, но она ничем не заслужила такого обращения со стороны курсантов. Теперь, стоило ей показаться на глаза кому-нибудь из них, как они тут же пристраивались сзади и шли с ней в ногу. И еще шептали что-то вроде «Но, но, но!» Роз запретила себе впадать в паранойю из-за глупых мальчишек, однако это очень портило настроение, особенно если учесть, что никакой перспективы вернуться домой не намечалось. И к тому же…

Они все повернули головы: вошла Джуди, слегка запутавшись в завесах, и вид у нее был загадочный и нервный. Флэн вздрогнула, будто от удара током, и одним прыжком выскочила из угла:

— Наконец-то! Он знает, что случилось с Зиллой?

Джуди помотала головой, и Флэн снова сжалась в комочек.

— А где ты пропадала в таком случае? — напустилась на нее Роз. — У тебя что, двое суток ушло, чтобы убедиться, что он ничего не знает?

— Нигде, — ответила Джуди. — С Эдвардом. И просто ходила. Думала. В конце концов поняла, что надо прийти и предупредить вас. Когда Эдвард решит, что ему делать, нам может быть плохо. Я ему сказала, что мы из Иномирья.

— Что?! — воскликнули все как одна.

— Сказала ему, откуда мы, — повторила Джуди. — Не могу больше притворяться, сил моих нет. Эдвард думает, ему надо сообщить Круторогому.

— Господи Иисусе! — сказала Роз. — И у тебя даже не хватило ума заставить его сначала дать слово, что он будет молчать? Просто руки опускаются! С кем я связалась, что за курятник?! Ни на грош патриотизма! Размазни! Сандра вон взяла и втрескалась — втрескалась! — в человека, которого должна была соблазнить, чтобы спасти наш мир. А наш бедный мир пусть катится к чертям! Флэн видит обряд и считает, что ему подвергли и Зиллу тоже, — и что? Ложится и решает умереть. А наш мир опять же пусть катится к чертям. Хелен выставили из кухни взашей, и что же Хелен? Сидит и крутит пальцами. Наш мир в третий раз катится к чертям. И тут в довершение всего крошка Джуди идет и во всех подробностях выбалтывает своему Эдварду, откуда мы. И наш мир окончательно катится к чертям. Господи! Вы что, все пытаетесь переметнуться на сторону врага? Как хотите, а я нет. Я — патриотка. Я люблю свой мир. Я пришла сюда с заданием и хочу его выполнить. Спасибо Джуди, теперь у нас настоящая катастрофа. Так давайте что-нибудь предпримем, а?

— Речи толкаешь? — грубо процедила Флэн. — А сама-то небось многого добилась!

Джуди просто повернулась и снова вышла из комнаты. Сандра вскочила и, всхлипывая, бросилась следом.

Хелен медленно поднялась и двинулась на Роз:

— Что именно, по-твоему, надо предпринять? Неужели ты не заметила, что все мы пахали, как проклятые, каждая по-своему, и все понапрасну? Вот что главное!

Она прошагала мимо Роз и тоже вышла за завесу.

Флэн осталась сидеть в углу, по-прежнему сжавшись, поэтому Роз накинулась на нее:

— Пахали? Кто тут пахал? Никто, кроме меня. Я тут одна понимаю, что такое пахать! Вот и пахала. До седьмого пота! Только так можно пронять эту крепость! Прямо чувствую, как ее это пронимает! И все благодаря мне! Благодаря моим стараниям! Я тут одна за всех выполняю нашу задачу! Не бездельничаю, не рассиживаю по углам в слезах и соплях! Не…

— Да заткнись уже, а? — сказала Флэн. — Хуже Круторогого. Пахала она — не смеши мои тапочки! Вот Зилла — она все правильно поняла. Твоя крепость хочет для разнообразия немного повеселиться, вот чего она хочет!

— Не желаю тут стоять и терпеть оскорбления! — сказала Роз.

— Не желаешь — уходи, — посоветовала Флэн.

Роз гордо удалилась. Завесы на двери задвинулись, настала тишина. Но не покой, подумала Флэн. Может, это у нее истерика. Ей никак не удавалось забыть тот кошмарный обряд. От этой картины хотелось только сидеть в углу и слушать мерное биение цитадели — а может быть, это просто собственный пульс бьется в ушах? Сейчас вот биение было обиженное, нездоровое — поди пойми, цитадель или уши, — назойливое, будто голос Роз; похоже, все эти обряды, все до единого, до смерти надоели крепости, и она умоляла Флэн сделать хоть что-нибудь, чтобы дать им обеим вздохнуть спокойно. Флэн решила, что сходит с ума: должно быть, после того, как Тода у нее на глазах превратили в серую сочащуюся жабу, крыша у нее и поехала.

Потом она ощутила что-то вроде вздоха — как будто стало посвободнее, — а затем все пришло в движение, будто армия, сбившаяся с шагу перед мостом. Флэн подняла голову. Да, вдали слышались шаги и голоса. Закончился очередной обряд. Ладно. Роз призывала что-то предпринять. Отлично, предпримем. Но лучше перехватить их до того, как они разойдутся медитировать или что у них там дальше по расписанию.

Флэн вскочила и побежала. Вылетела за дверные завесы в главный зал и помчалась по синим коридорам. Мимо мелькали маги — они группами и парами шли в противоположную сторону. Флэн ворвалась за завесу в главный зал отрога Священнослужителей. Здесь еще оставались почти все ее приятели-Священнослужители — кто просто стоял с измученным видом, кто убирал потиры в шкатулки. Почти все повернулись и поздоровались с ней. Большинство улыбнулись. Даже брат Натан не кинулся к ней с очередным шантажом, а остался на другом конце зала, откуда и улыбнулся — испуганно и даже робко. Как мило, подумала Флэн. Они все меня любят!

— Как обряд — хорошо прошел? — спросила она.

Ответом ей была мрачная мертвая тишина.

— А как вибрации?

Кое-кто пожал плечами. Видимо, вибрации не очень.

— Ну ладно, — продолжала Флэн. — Может, порезвимся, чтобы убрать послевкусие? — Судя по тому, как все замялись, они и рады были бы порезвиться, но опасались, что Круторогий и это тоже запретил. — Ничего плохого! — заверила их Флэн. — Всего-навсего простенький танец. Давайте покажу.

И совсем как раньше, только, может быть, с бо́льшим жаром, схватила четверых-пятерых, которые всегда ее поддерживали, и поставила в колонну, так, чтобы руки у каждого лежали на поясе у того, что впереди. Сама встала первой и крепко-накрепко обвила вокруг себя руки красавчика Александра.

— А теперь делайте как я. Четыре пружинистых шага — левой, правой, левой, правой. И правую — правую! — ногу в сторону. Вот и все. И повторяем, ребята! Ну-ка спляшем конгу — раз! И еще раз! — Она повела цепочку вокруг зала. — Веселей, ребята! Подпевайте!

Они ухватили основную мысль. Пожалуй, нет на свете танца легче конги.