Глава свернул на следующий пандус, уходивший вниз по спирали между цистерн. Маги приближались. Наверное, за ним послали самых молодых. Их так много, что ему одному не справиться, хотя в волшебстве он гораздо сильнее, но все вибрации на их стороне…

Он поскользнулся и едва не упал — успел в последний момент схватиться за стену. Пандус был весь залит водой. Будто бед было мало! От того, что эти женщины сделали с вибрациями, треснула цистерна. Понадобилось несколько секунд, чтобы тоненькая трещинка под напором огромной массы воды превратилась в широкую щель. Вот сейчас ему в спину ударит мощная волна… Это было так страшно, что Верховный глава решил сэкономить силы и прибегнуть к левитации. Приподнял себя над полом примерно на дюйм и устремился вперед, перебирая ногами по воздуху. Но — о Богиня! — оказалось, что на это сил уходит вдвое больше! А на следующем пандусе поджатые ноги зацепили воду, подняли пелену брызг. Пришлось Главе приподняться еще на фут и побежать, пригнувшись, по слою воздуха под самым потолком. Он прямо чувствовал, нет, слышал за спиной рокот вырвавшейся воды. Зацепил головой потолок, попытался ускориться, оттолкнувшись, будто краб. Вниз по спирали. В полумраке впереди вода понемногу прибывала, наткнувшись на плотину секретного портала, и с каждым неуклюжим шагом Главы поднималась все выше и выше. Рокот воды за спиной превратился в гром. Выпалив заклинание Обряда Выхода, Глава нырнул, моля Богиню о спасении.

Глэдис выяснила, что кентавра зовут Гугон, однако отношения их оставались далеко не сердечными. Да и ехать на нем было неудобно. Глэдис думала, что будь он настоящим конем, его сдали бы на бойню уже сто лет назад. Они тряско рысили по нескончаемым просторным полям. Каждый раз, когда Глэдис заговаривала с кентавром, она потом прикусывала язык, однако вежливость вынуждала ее не оставлять стараний.

— А до царя… ой… далеко еще?

— Четыре дня, — ответил кентавр. — По ночам я скакать не собираюсь.

— Четыре дня?! — Расписание, которое сообщили ей всевозможные Великие, такого никак не допускало.

— А ты что думала? — глумливо поинтересовался Гугон. — Даже поездом почти целый день!

Островной я житель, размышляла Глэдис. Воображаю, будто вся эта страна размером с Британию, хотя прекрасно чувствую, что она раскинулась вокруг не в пример дальше.

С Европу плюс пол-Азии, подсказал Джимбо.

Такая большая?!

— Поездом? — вслух переспросила Глэдис. — Ты сказал — поездом?!

— Естественно. Такая штука, делает «чух-чух», — снизошел Гугон. И добавил не без гордости: — Это изобретение, которое нам спустило Братство Арта, но это было давно, еще до моего рождения.

— Но ведь поездом… ой… было бы гораздо быстрее, — сказала Глэдис. — Почему ты сразу не сказал?

— Потому что мне пришлось бы за тебя платить, поняла? — огрызнулся Гугон. — Можно подумать, у тебя есть деньги!

Глэдис пошарила в сумке. Там обнаружилась только горстка мелочи. Конечно, она не сойдет за местную валюту, хотя у Глэдис возникло сильнейшее искушение заколдовать чайные пакетики и сказать кентавру, что это деньги на билет. Но для этого надо знать, как выглядят здешние купюры.

— Нет, — с сожалением ответила она, — но я… ой… В общем, царь тебе возместит.

— Этот скупердяй? — фыркнул Гугон. — Ага, размечталась.

Они поспорили. Глэдис уговаривала. Прикусывала язык. Сдавалась. Дошла до того, что уже решила наслать на эту упрямую тварь чары подчинения, но тут кентавр пробурчал:

— Ладно. С кого еще ты сможешь получить деньги, если царь мне не заплатит?

Проще простого.

— С Тода, — обрадовалась Глэдис. — С того молодого человека, который был со мной. Родрик Как-его-там. Он мне сказал, что он наследник пятины Фриньен. Годится? Мне кажется, он богатый, раз у него такой титул.

— Эвона! — сказал кентавр. — Так он тогда герцог Харбатский и боги знают что еще. И наверняка у него наследный волшебный дар. Он тебе показывал?

— Еще как! — с жаром закивала Глэдис.

Похоже, фокус удался. Гугон неохотно свернул и принялся с оскорбленным видом рыться в кошельке, который висел у него на ремешке через плечо.

— На нас обоих, может, и не хватит, — заявил он.

— Ну так посади меня на поезд и занимайся своими делами, — предложила Глэдис.

— Вот еще! — возразил кентавр. — Пока мне не вернут деньги, я от тебя не отстану.

Глэдис вздохнула, снова прикусила язык и стала слушать, как гремит ее стеклярус в неровном ритме рыси. Они проехали в новом направлении минут пять, как вдруг на них пролился ливень. За струями воды не видно было безликих полей вокруг. Джимбо заскулил. Порядком засаленная шерсть Гугона промокла в считаные секунды. Глэдис обмоталась розовым шарфом и сунула под него Джимбо. Кентавр замедлился, засеменил, перешел на шаг, остановился.

— Мне это не нравится, — сказал он. Глэдис уже была готова согласиться и намекнуть, что в таком случае лучше поспешить, но тут он добавил: — В жизни не видел, чтобы дождь шел прямо с ясного неба. Эти боги не хотят, чтобы мы ехали поездом. Я знаю.

Глэдис посмотрела вверх и обнаружила, что небо за яростными косыми струями дождя и вправду ясное и безоблачно-голубое.

— Еще и рыба с неба падает, — брезгливо заметил Гугон. — Живая. Какого адского обода?..

Глэдис наклонилась вперед и посмотрела на крупную форель, которая вертелась и билась в траве перед корявыми передними копытами Гугона.

— А такое здесь часто быва…

Тут на нее вместе с Джимбо и Гугоном налетело что-то очень тяжелое и на большой скорости. Было много крику и визгу, в основном со стороны Гугона и Джимбо, но посреди всего этого гвалта Глэдис различила еще один голос, взывавший о помощи. Тогда она высвободила свое природное защитное волшебство и мягко приземлилась на ноги в мокрую траву. Оправившись от потрясения, она обнаружила, что налетевший на них человек тоже, по всей видимости, наделен природным волшебством, — да уж наверняка, подумала она, поскольку он совсем не пострадал и стоял себе, нависая над ней. Был он высок и хорошо сложен, хотя и не молод, и облачен в какую-то синюю форму. Поперек мокрого лба и шевелюры, с которой так и текло, шла бороздка — похоже, след от какого-то головного убора. А лицо под этой бороздой Глэдис очень хорошо знала!

— Леонард! — воскликнула она. — Нет, не может быть, это не ты!

Верховный глава смотрел на это низенькое пожилое существо женского пола, на мокрое, обвислое перо у него на голове, на его украшенное бусами одеяние цвета Арта, а особенно на огромные белые косматые ноги. Краем глаза он заметил разъяренного кентавра и эфирного лемура, сжавшегося у него под брюхом, и пелену воды, удалявшуюся по полю.