А может… Может, взять машину, поймать такси и сделать несколько кругов вокруг квартала? Так просто, посмотреть на все это еще раз… Осенний город… Боголюбов одернул себя: не очередная ли это уловка подсознания? А вдруг сейчас его товарищи наблюдают за ним? Хорошо же он будет выглядеть. А вдруг Наталья его сейчас видит, она любуется им… последний раз… И он отогнал эти мысли прочь. Надо идти! Решение было принято не минуту назад, и не дело для настоящего мужчины и солдата рефлексировать на бесплодные темы. Надо двигаться вперед!

Боголюбов попытался представить себе, что почувствует Шаповал… Может, только тогда она поймет, чего, а вернее, кого лишилась… Сознание того, что он ни словом не упомянул об узбекской чайхане, которую она себе облюбовала, позволяло высоко держать голову.

И снова Гоголь пришел на помощь в ответственную минуту, и снова Тарас Бульба, уже на костре.

«Прощайте, товарищи! Вспоминайте меня и будущей же весной прибывайте сюда вновь да хорошенько погуляйте! Что, взяли, чертовы ляхи? Думаете, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся козак? Постойте же, придет время, будет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!..»

25 ноября

15.59.

— Сто метров, — доложил Голованов.

— Вижу, иду на сближение, — отреагировал Щербак.

Денис промолчал. Теперь все зависит от Фили. Шестьсот метров пуля пролетит за секунду…

15.59.

У Филиппа от напряжения слезились глаза. Он щурился и старался не моргать, чтобы не пропустить момент.

— Пятьдесят метров, — сказал Сева. Голос у него подрагивал, а может, показалось.

Шульгин чуть повернул винтовку в сторону, поймал и повел цель.

16.00.

Боголюбов шагал, глядя под ноги. Сева сократил расстояние до трех шагов. До крыльца метров десять. Бронежилет показался Севе слишком легким. А из снайперской винтовки, между прочим, можно рельс прострелить…

Только бы Филя не облажался… Только бы успел…

16.00.

Николай тоже двигался к крыльцу. Боголюбов и Сева подходили слева, Николай — справа. У самых ступенек надо встретиться. Не закрывая обзор стрелку и самое главное — не мешая друг другу. Толкать и прикрывать Боголюбова будет Сева. Так было решено.

Задача Николая — подстраховать. Если Сева поскользнется, если кто-то вклинится между ним и Боголюбовым… Подстраховать от форс-мажора.

Так и подмывало повернуться и посмотреть в сторону стрелка. Даже шея ныла от напряжения. И еще мучило нехорошее предчувствие…

16.00.

Шульгин снял винтовку с предохранителя. Филипп сфокусировался на его губах.

16.00.

Боголюбов ступил на первую ступеньку.

16.00.

Сева напрягся для прыжка.

16.00.

Николай оттолкнул толстую тетеньку, ковырявшуюся в сумочке прямо на линии огня. Тетенька открыла рот, собираясь возмутиться.

16.00.

Филипп увидел струю пара, вырвавшуюся изо рта Шульгина.

— Давай! — рявкнул он в микрофон. Потому что Шульгин выдохнул. Как солдаты на стрельбище, не отдышавшиеся после марш-броска, как биатлонисты, как снайперы. Чтобы колебания грудной клетки, малейшие движения плеч не сдвинули ни на миллиметр приклад, не сбили прицел…

Палец Шульгина мягко нажал на спусковой крючок прежде, чем Филин крик дошел до его сознания.

16.00.

— Давай!

Сева прыгнул на плечи Боголюбову, одновременно подсекая и всем своим весом давя вниз к земле.

16.00.

Денис увидел, как прыгнул Сева, как рухнул Боголюбов, а Сева распластался сверху.

16.00.

Голова Боголюбова ткнулась в ботинки Николая. Два тела на скользком тротуаре, набрав ускорение, продолжали двигаться по инерции. Николай не успел отпрыгнуть и свалился поверх Севы.

16.00.

Филипп рванул к Шульгину, не чувствуя под собой ног.

16.00.

Николай, падая, увидел, как лопнуло толстое стекло двери. От маленькой круглой дырочки побежали во все стороны лучики трещин.

16.00.

Шульгин уже видел несущегося к нему Филиппа, но не опускал винтовку. Он лихорадочно искал ушедшую из прицела цель. Палец по-прежнему лежал на курке.

16.00.

По команде Филиппа Лисицын метнулся к выходу на крышу. На лестнице раздавался топот Демидыча.

16.00.

Стеклянная дверь рухнула звонким градом осколков. Дернулась всем телом женщина у входа. В стене холла напротив двери как по волшебству появилась рваная вмятина. В холле вдруг прекратилось всякое движение и мгновенно повисла вязкая тишина.

16.00.

Шульгин обнаружил мишень. Филипп врезался ему в плечо в тот самый момент, когда палец нажимал на курок. Выстрел прозвучал, но пуля ушла куда-то вверх.

Лисицын с Демидычем уже были на крыше. Шульгин ударил Филиппа прикладом и попытался сбросить винтовку вниз на улицу.

Филипп поймал ее, а Лисицын уже выкручивал Шульгину руки. Демидыч с двумя пистолетами, своим и Лисицына, стоял в сторонке и ухмылялся, довольный как слон.

25 ноября 16.01.

У Чистякова отпала челюсть и глаза расширились до размеров блюдец. Женщина у двери медленно осела на пол, ее спина была в крови, но она была жива, пуля ее только оцарапала. Тишину прорезал чей-то пронзительный вопль.

— Слепили тепленьким! — доложил Демидыч.

— У нас все целы, — отрапортовал Щербак.

— Все молодцы, — откликнулся Денис. — Филе отдельное спасибо.

Голованов и Щербак подняли с земли Боголюбова, кое-как стряхнули с него снег и легонечко подтолкнули к крыльцу. Боголюбов с трудом стоял на ногах и с еще большим трудом соображал, что же, собственно, произошло. Его покачивало, лицо было бледно-зеленым. Пришлось вести под руки.

Чистяков, стряхнув оцепенение и подобрав челюсть, двинулся навстречу. Ему таки удалось изобразить радость. Он раскрыл объятия:

— Друзья! — Голос не слушался, но в данной ситуации это было даже хорошо. — Друзья!