– Я нашел сына Юрцевича.

Ну слава богу! Сейчас все выяснится, она договорится сАнтоном, чтобы он заставил этого подонка прекратить ее шантажировать, он всевыполнит, и можно будет забыть об этой прискорбной истории.

– Ну? Что вы молчите, Антон? Он вам объяснил, чтоозначают эти чудовищные письма? Чего он добивается? Чего он хочет от меня?Денег? Услуг?

– Любовь Григорьевна, боюсь, вам это не понравится, номолодой Юрцевич никаких писем вам не писал. Во всяком случае, у меня есть оченьбольшие сомнения.

– Да какие же могут быть сомнения! Вы что, Антон?Конечно, это он их писал. Я совершенно уверена. Наверняка это какой-нибудьнищенствующий неудачник, безработный или больной, узнал когда-то от своегопапаши, что у него есть единокровные братья, а теперь, когда отца не стало,решил поживиться. О том, что один из его братьев – состоятельный человек,узнать нетрудно, Сашино имя то и дело мелькает в прессе. Ну? Я угадала? Оннуждается в деньгах?

– Нет, Любовь Григорьевна, он ни в чем не нуждается. Унего есть все, что ему нужно. Более того, в последний месяц его вообще не былов Москве, он находился за границей по делам бизнеса. Да он, собственно говоря,до сих пор там.

– Это ничего не значит, – резко бросила ЛюбовьГригорьевна. – Он мог написать эти письма заранее и оставить кому-нибудьпоручение класть их в мой почтовый ящик. Да и необязательно вовсе, что он самписал эти письма. На компьютере кто угодно может написать что угодно.

Она пыталась убедить Тодорова, а заодно и саму себя. Пустьавтором писем будет Юрцевич, если уж не старший, то младший, какая разница? Втом, что произошло с его отцом, ее собственной вины нет никакой, все это былозадумано и осуществлено Тамарой Леонидовной и ее приятелем из КГБ, ЛюбовьГригорьевна даже имени его не знает, так что по поводу двух судимостей СергеяЮрцевича она готова была вступить в любые переговоры, не боясь выйти из нихпобежденной.

– Разумеется, он мог написать письма заранее и могоставить кому-то поручение, – согласился Тодоров, – но зачем? Зачем,Любовь Григорьевна? Какой в этом смысл?

– Чтобы получить деньги, – твердо ответила она.

– Какие деньги? Сколько? Ну вы сами подумайте, если учеловека собственный бизнес, причем весьма и весьма успешный, он не станетсвязываться с шантажом ради получения трех-пяти тысяч долларов. Они ему простоне нужны. При его уровне достатка я бы понимал, если бы речь шла омиллионе-другом, но он абсолютно здравый и адекватный человек и понимает, чтоникакого миллиона с вас получить невозможно, у вас его нет, и взять его негде.Вы не можете попросить у Александра Владимировича миллион долларов просто так,на карманные расходы, не объясняя, зачем они вам нужны. Три тысячи – можете, идаже пять можете, а миллион – нет.

– Откуда вам известно, что он здравый иадекватный? – надменно спросила Любовь Григорьевна. – Вы что,виделись с ним? Вы же сказали, что он сейчас находится за границей.

– Я говорил с ним по телефону.

– И что он вам сказал? Что впервые слышит мое имя? Чтофамилия «Филановские» ему не известна? Антон, вот уж не думала, что вы такдоверчивы!

– Он сказал, что прекрасно осведомлен о своем родстве ссемьей народной артистки Тамары Филановской, но это не имеет для него нималейшего значения. У него вполне успешная и состоявшаяся жизнь, и он неиспытывает никакого желания общаться с единокровными братьями, хотя книгуАндрея Владимировича он прочел, все-таки автор – сын его отца, и книгапоказалась ему весьма любопытной. Он порадовался, что творческие способностипередались от его отца к внебрачному сыну, то есть не пропали втуне, ибо самЮрцевич-младший считает себя личностью совершенно не творческой, зато способнойк бизнесу, умеет делать деньги из ничего, на пустом месте.

– Ну, это у него тоже от папаши, – презрительнофыркнула Любовь Григорьевна, – Сергей имел две судимости за финансовые махинации.Разумеется, письма – дело рук его сыночка, теперь я еще больше уверена. Выговорите, его нет в Москве? Это все объясняет.

– Что именно?

– То, что в письмах нет никаких требований. Толькоугроза. И даже не сама угроза, а лишь намек на нее. Если Юрцевича нет в Москве,как он может что-то от меня требовать? А вдруг я соглашусь? Кто же придет заденьгами, если его самого нет? Он пытается меня запугать, вывести изравновесия, а к тому моменту, когда он вернется, я уже буду на грани нервногосрыва и на все готова. И тогда ему останется только написать последнее письмо,уже с требованием конкретной суммы и условиями передачи, – и все, делосделано. Вот в чем состоит его план. Ах, подонок! А кстати, Антон, почему вытак уверены, что он действительно за границей? Вы проверяли? Уверена, что нет.Вы просто разговаривали с ним по телефону, причем наверняка по мобильному, такоткуда же вы можете знать, где он на самом деле находится? Вам сказали, что онуехал, и вы поверили, но не проверили. Вы слишком доверчивы, мой дорогой, такнельзя работать. Он сидит где-нибудь здесь, в Москве, и ловко делает вид, чтоуехал и к письмам никакого отношения не имеет. Он лжет.

– Я не уверен, что вы правы, Любовь Григорьевна, –осторожно возразил Тодоров.

– А я уверена! Я совершенно уверена, – повторилаона, чуть сбавив тон. – Дождитесь, когда он появится, и загоните его вугол. Не мне вас учить, вы за это зарплату получаете.

Она уже поверила сама себе, и ей стало немного легче. Нуконечно, это он, сын Юрцевича, шлет ей письма с туманными угрозами. Сидит себеза границей и ждет, когда клиент дозреет. Точно он. Больше некому.

* * *

То, что Александр Филановский пышно именовал «торжественнойчастью», прошло вовсе не торжественно, а скорее радостно, непринужденно ивесело, как всегда бывало на издательских вечеринках. Женщин поздравили, самыхлучших – отметили дорогостоящими подарками, послушали выступление трехпопулярных исполнителей, а также познакомились с людьми, которых директор личнопредставил собравшимся: с новой сотрудницей отдела рекламы Мариной Савицкой и сбудущим автором, заслуженным тренером Верой Борисовной Червоненко.

Уже перевалило за десять вечера, съедено и выпито былонемало, и народ разошелся вовсю. К удивлению и облегчению Наны Ким, Тодоровуудалось довольно быстро доставить в клуб Андрея и Катю, он хорошо знал Москву иобладал поистине немыслимой ловкостью в деле объезда транспортных пробоккакими-то никому не известными проулками и сквозными дворами. Андрей был, какобычно, спокоен и улыбчив, в джинсах и свитере, Катерина же появилась навечеринке в чем-то вызывающе облегающем и блестящем и с таким напряженнымлицом, будто собиралась кинуться в решительный бой. Оставив Андрея возле ТамарыЛеонидовны и тетушки, девушка направилась в соседний зал, где сотрудники издательстватанцевали под живую музыку.

– Андрюша, я отойду, – Нана вопросительнопосмотрела на Андрея, словно ожидая разрешения. – Ты побудешь здесь?