— Один мы все-таки подбили! — подал голос Рокотов. — Да и второй сумели остановить…

— Этот я видел.

Плащ-палатка в дверном проеме колыхнулась, и вошел мой взводный. Фуражку он где-то потерял, лицо было измазано сажей. Руки мелко дрожали. Не сказав ни слова, он грузно сел на нары справа от входа.

Капитан покосился на него, но ничего не сказал. Снова повернулся ко мне.

— В общем, остались от роты слезки. Рокотов, что у нас в наличии есть?

— В строю тридцать два бойца. Это я с группой старшины считаю. Шесть легко раненных после перевязки остались на позициях. Итого тридцать восемь человек. С командирами вместе — сорок. Правда, пулеметов много, восемь штук. В основном — трофейные. Один «Максим» разбит в дзоте. Этот дзот уничтожен. Двадцать один автомат есть — тоже преимущественно трофеи. Гранат… сколько-то есть, не успел подсчитать. Бутылок осталось около восьмидесяти штук. Патроны есть пока. Тридцать мин к миномету. Все.

— Потери противника?

— Не менее двухсот человек только убитыми. Сколько их там ранено… — лейтенант развел руками. — Один танк утонул в болоте, два уничтожено, что там с четвертым, старшина?

— Черт его знает! На вид — вроде бы цел…

— Значит, один танк захвачен.

— Итого, лейтенант, вломили мы фрицам изрядно. Это радует. Как ты полагаешь, Михалыч, вторую атаку выдержим?

— Нет, товарищ капитан. Если противник даже и прежними силами пойдет… полчаса времени у них отнимем — и все. А они опосля такого пинка точно подкрепления запросят. Это еще артиллерия с их стороны сегодня не стреляла, а то бы они и сегодня нас на ноль помножили бы. — Рокотов до войны был бухгалтером, и это иногда проскакивало в его словесных оборотах.

— Не паникуйте, товарищ лейтенант!

Это еще кто? А-а-а… у Городни голос прорезался…

— Мы еще вполне способны удерживать занятые позиции! Приказа на отход не было!

— Обожди… — поморщился ротный. — Не шуми так. Не согласен с лейтенантом?

— Нет! Мы еще можем нанести серьезный урон противнику!

— Можем. И нанесем. И ляжем тут все. И приказ не выполним, некому его выполнять будет. У кого есть другие мнения?

Рокотов пожал плечами.

— Я все сказал, добавить нечего.

— Леонов?

Взводный вскинулся…

— А ты сиди! Сказал уже! Поумнее тебя человека послушаю!

— Товарищ капитан! Я попросил бы вас…

— Попроси… Это я с тебя еще за взвод твой, бесславно и бесполезно погибший, спрошу! Где они?!

— Мы могли опрокинуть немцев контратакой…

— Взводом на батальон? Ты из ума не выжил еще? Людей тебе не жалко? Вижу, что не жалко. Только вот мне они сейчас в окопах нужны! Живые, между прочим! На хрен ты мне тут один сдался? Толку с тебя?! Стрелок из тебя хреновый, а командир — так вообще никакой! Под трибунал бы тебя закатать за нарушение приказа…

Капитан устало откинулся на стену блиндажа. Сидевший рядом санитар укоризненно посмотрел на Городню.

— Разрешите, товарищ капитан? — прервал я затянувшуюся паузу.

— Говори…

— Какой у нас приказ?

— Не допустить захвата деревни противником. Удержать ее до подхода основных сил. Дать возможность эвакуироваться оттуда нашим тыловым подразделениям.

— А конкретно про эти позиции говорилось что-нибудь?

— Где ж немцев-то держать? И так ясно все.

— Есть предложение, товарищ капитан.

— Ну?

— Оставить здесь заслон, имитирующий оборону. Два-три пулемета…

Рокотов вскинулся…

— В поле пороемся, так еще десяток отыщем, не меньше.

Лейтенант присел назад, одобрительно покивав головой.

— Основную линию обороны строим у моста через ручей. Берега там топкие, танки противника не пройдут. Нашу тридцатьчетверку, используя трофейного немца в качестве буксира, перетаскиваем за мост. И строим всю оборону по тому берегу ручья.

— Мост взорвать! — подал голос Рокотов. — Взрывчатка у нас есть. Много! Килограмм сто. В грузовиках нашли, там саперное имущество было.

— Нет. Не трогаем мост. Если его обрушить, то, во-первых, немцы введут в бой артиллерию. Пока мост цел, пушки по его ближним подступам бить не будут. Немцам тоже мост этот нужен и желательно — целый. Во-вторых, пехота пойдет в атаку по мосту. Разобьем мост — полезут через ручей. И плевать им на то, что там берега топкие, пройдут! Таким образом и приказ выполним, мост-то перед деревней стоит? И людей зазря не положим…

— Хм… — капитан почесал небритый подбородок. — А что-то в этом есть… Михалыч! Ты как думаешь?

— Может пройти. Еще одну атаку отобьем.

— Старший лейтенант?

— Авантюра! Минометами накроют площадку перед мостом — и ворвутся на тот берег.

— Леонов?

— Флаг им в руки и поезд навстречу. Я им мешать не буду. Чем больше их туда войдет, тем больше работы похоронной команде останется…

— Так… Слушай приказ!

Мы все поднялись с места, даже Рокотов постарался принять какое-то подобие уставной стойки.

— За неоправданные потери среди личного состава, нарушение приказа непосредственного командира старшего лейтенанта Городню от командования взводом — отстранить! В связи с убытием по ранению в тыл командира роты командовать ротой будет старшина Леонов! Вопросы есть?

— Товарищ капитан! — Городня сделал шаг вперед. — Но… Этого не может быть! Он штрафник еще… не искупил…

— Ну ты хоть мне-то не ври прямо в глаза! — вскипел капитан. — Ведь знаешь все сам! А передо мной ваньку валяешь… Я такого штрафника, как он, на взвод тебе подобных не поменяю! Все! Иди с глаз моих долой!

— Куда? Куда мне идти…

— Винтовку в руки и в траншею! Рядовым бойцом!

Рокотов одобрительно покивал. Видимо, мой бывший взводный не вызывал у него симпатии.

— Ты что скажешь? — ротный повернулся к нему. — Вместе вам воевать, меня рядом не будет уже…

— Повоюем, товарищ капитан. И вас еще дождемся…

— Гавриков!

— Я!

— Иди сюда.

Скользя сапогами по откосу, боец подбежал ко мне.

— Значит, так. Берешь двух бойцов и посылаешь их в деревню. Отодрать откуда хочешь дверь и притащить сюда. Две штуки. Пила у нас есть.

— Понял.

— Пилишь двери пополам. Колышки видишь?

— Это на буграх-то? Вижу.

— Еще четыре человека роют там ямы. Аккурат по размеру отпиленной двери. Глубина — метр. Яма не просто вглубь, а под наклоном. Примерно — вот так, — показал я ему рукой. — Усек?