В этот день на этом заседание президиума было закончено. В адрес Хрущева было высказано много горьких, но правдивых фактов.

Казалось бы, этот «урок» должен бы пойти на пользу дела, но жизнь подтвердила, что пороки не только не изжиты, а некоторые из них еще больше усугубились и обнажились, но об этом будет сказано позже.

Заседание президиума закончилось поздно вечером, все разгорячены, возбуждены. Приняли решение завтра, 14 октября, продолжить заседание президиума и созвать Пленум ЦК КПСС.

Н. С. Хрущев уехал к себе на Воробьевы горы. Вся его охрана заменена, он был полностью изолирован от внешнего и внутреннего мира, вся связь была взята под «проверку» — прослушивалась. Н. С. Хрущев, еще первый секретарь ЦК и предсовмина, уже не смог переговорить по телефону со своей супругой Ниной Петровной, которая находилась в командировке в Болгарии, «не состоялся» разговор и с Киевом, с дочерью Юлией Никитичной. Вся связь прослушивалась, «контролировалась».

Я после заседания поехал в постпредство Украины на улице Станиславского, где встретился с членами Президиума ЦК КПУ (правда, не со всеми), проинформировал их о ходе заседания Президиума ЦК КПСС. Все были очень встревожены и ждали конца наших дискуссий, как говорится, с душевным трепетом. Предупредил всех, что, возможно, завтра состоится Пленум ЦК, и просил их не допустить никакой утечки из моей информации. Ночь прошла очень тревожно, с каким-то особым волнением, в глубоком раздумье. А думать было над чем: мучила мысль, что же нас ожидает впереди? Как показала жизнь и практика, не зря думы были о будущем.

14 октября 1964 года утром, в 11 часов, возобновил свое заседание Президиум ЦК.

Первым выступил Полянский Д. С. Полянский говорил, что «наша линия выработана правильно, но поведение Никиты Сергеевича наносит вред всему здравому смыслу. Мы, члены президиума, видим, что Хрущев потерял самоконтроль над собой, проявляет нервозность и ярость в отношениях, он не сплачивает коллектив, а, наоборот, разъединяет его. Начиная с 1953 до 1958 года был какой-то успех в сельском хозяйстве, а затем наступил застой и глубокое разочарование. Если валовая про дукция в промышленности за пятилетие выросла на 48 %, то по сельскому хозяйству она стоит на нуле. В деревне происходит деградация, деревня стареет, молодежь уходит из села, надо что-то делать для укрепления села. Общее снабжение населения страны сельхозпродуктами находится на крайне низком уровне и вызывает большие нарекания. В цифрах по сельскому хозяйству много «жонглерства». Старовский (ЦСУ) — это главный исполнитель всех манипуляций. Сельское хозяйство, по существу, дезорганизовано по вине Н. С. Хрущева. Поляков — заведующий сельхоз-отделом ЦК КПСС — это случайный человек, он был и остается подхалимом, и его надо немедленно снять с работы».

Остро критиковал Т. Лысенко[81]— «он Аракчеев в науке, а сельхознауки, как таковой, у нас нет. Есть подтасовка и подражание Хрущеву. Многие вопросы по сельскому хозяйству и его науке принимаются с ходу, необдуманно. Критика Сталина была проведена недозволенными методами в нашей партии, и это нанесло большой вред нашей идеологии, нашей партии в целом. Сам Н. С. Хрущев проявляет культ, только еще в худшем виде. Аджубей, редактор газеты «Известия», зять Хрущева, распоясался так, что стремится стоять над Президиумом ЦК КПСС. Сын Хрущева, Сергей, без году неделя как работает на производстве, и уже он Герой Социалистического Труда — обо всем этом идут в народе нехорошие разговоры. А Никита Сергеевич все это или поощряет, или не хочет замечать. (Ради справедливости надо сказать, что Сергея из подхалимских побуждений Героем сделали Брежнев и Устинов, и Хрущев все это узнал как совершившийся факт.) Никита Сергеевич заболел манией величия — ему надо уйти со всех постов с хорошим именем, и мы не будем вспоминать ему ничего».

Чувствовалось, что выступление Полянского было специально подготовлено «коллективно» — во всяком случае, была дана «консультация», это точно известно. Дано некоторое направление и Подгорным, чтобы обострить обстановку, хотя по ходу обсуждения в этом не было никакой необходимости.

Выступление Косыгина А. Н. Он в своем выступлении сказал, что полумерами здесь не обойтись. Стиль работы и руководства у Н. С. Хрущева является не ленинским. Он на XXII съезде партии один сделал два доклада при открытии и закрытии съезда. Культ Н. С. Хрущева разросся до огромных размеров, в печати появляются хвалебные статьи и письма в его адрес. Хрущев противопоставляет себя всему коллективу Президиума ЦК КПСС, организует «групповщину» и «интриги» среди членов президиума, он охаял доклад Суслова по идеологическим вопросам. Много вопросов решается субъективно, неправильно, он сам того не замечает, упивается властью. (Интересно было бы послушать, что бы сказал Косыгин о Брежневе, если бы ему представилась такая возможность?) При разработке пятилетних планов допускается легкий подход, он легко переходит с пятилетнего плана на семи-восьми— и даже десятилетний план. В решение военно-технических вопросов не привлекает к работе членов Комитета обороны. Выступление Косыгина было резкое, нервозное, чувствовались нотки личной обиды и некоторой неприязни к Хрущеву. Почему это так, об этом будет сказано несколько позже.

А. И. Микоян. Выступление было насыщено большой маневренностью, рядом манипуляций. Он говорил о большом подъеме и спаде в работе Н. С. Хрущева, о его большой энергии, вместе с тем о некоторых «юзах» в политической деятельности. Говоря о внешнеполитической деятельности, он сказал, что все эти вопросы решались коллективно, и в ряде случаев небезуспешно, например Суэцкий кризис, который был в 1956 году[82]. Он разрешился в нашу пользу и в пользу мира только благодаря самым решительным мерам и выдержке. Кубинский вопрос тоже показал нашу силу; хотя мы и увезли с Кубы ракеты, но мы сохранили саму Кубу и мир, показали, что у латиноамериканских стран есть надежда и защита. О взаимоотношениях с Китаем и Мао Цзэдуном[83]. Это довольно сложный вопрос, и мы должны проводить свою линию принципиально, хотя, откровенно говоря, можно было кое-что сделать больше, в некоторых вопросах не нужно было идти на резкое обострение, и, конечно, недопустимы личные оскорбления политического руководства страны, вроде как заявления, что «Мао — это старая калоша». Это не стиль и не метод разрешения политических и идеологических споров. О «рязанском деле» — это, конечно, была явная авантюра, и Н.С. пошел на поводу кое у кого, но он должен за это отвечать.